Дорога - Маккарти Кормак - Страница 33

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая

Добрался до берега. Трясется от холода, заходится в кашле. Закутался в одеяло и сел на теплый песок перед костром, положив добычу неподалеку. Мальчик подлез к нему и попытался обнять. Не мог не улыбнуться.

— Что-нибудь нашел, пап?

— Нашел аптечку. И сигнальный пистолет.

— Что это такое?

— Я тебе покажу. Он нужен, чтобы подавать сигналы.

— Ты за ним вернулся?

— Да.

— Откуда ты знал, что он там?

— Ну, я надеялся, что найду. По большому счету, просто повезло. Открыл ящик и повернул его так, чтобы ребенку было лучше видно.

— Это же пистолет.

— Сигнальный пистолет. Он выстреливает ввысь такой штуковиной, от которой становится светло.

— А можно я взгляну?

— Конечно, смотри.

Мальчик достал пистолет, подержал в руке. Спросил:

— А в кого-нибудь можно из него выстрелить?

— Можно.

— А убить?

— Вряд ли. Скорее всего — поджечь.

— Ты поэтому его взял?

— Да.

— Посигналить-то некому, так ведь?

— Некому.

— Мне бы хотелось на него посмотреть.

— Ты имеешь в виду — из него выстрелить?

— Да.

— А что, давай выстрелим.

— Правда можно? Ты не обманываешь?

— Нет.

— Ночью?

— Ночью.

— Как салют?

— Как салют. Правильно.

— Может, сегодня ночью?

— А почему бы и нет?

— Он заряжен?

— Нет. Но у нас есть патроны.

Мальчик стоял, не выпуская пистолета из рук. Повернул дуло в сторону океана.

— Ух ты!

Отец оделся, и они пошли по пляжу, таща за собой последнюю часть добычи.

— Папа, куда подевались люди?

— С яхты?

— Да.

— Не знаю.

— Как ты думаешь, они умерли?

— Не знаю.

— У них был шанс один из тысячи.

Отец усмехнулся:

— Один из тысячи?

— Да. Или нет?

— Да. Похоже, да.

— Я думаю, они погибли.

— Может быть.

— Я думаю, так все и было.

— Возможно, они уцелели и где-то живут. Вполне возможно.

Мальчик ничего больше не сказал. Пошли дальше. Оставляли на песке замысловатые следы: ноги обернуты кусками парусины и голубого полиэтилена на манер мокасин. Думал о сыне и его страхах, спустя некоторое время сказал:

— Ты, скорее всего, прав. Пожалуй, они действительно погибли.

— А будь они живы, то получилось бы, мы их грабим.

— Мы их не грабим.

— Знаю.

— Вот и хорошо.

— Ну и сколько людей осталось в живых? Как ты думаешь?

— В мире?

— В мире. Ну да, в мире.

— Я не знаю. Давай остановимся и передохнем.

— Давай.

— Ты меня своими вопросами утомляешь.

— Ладно.

Сидели посреди своих тюков.

— Как долго мы можем здесь оставаться, пап?

— Ты уже спрашивал.

— Знаю.

— Посмотрим.

— Это значит, недолго?

— Наверное.

Мальчик пальцами выдавливал дырки в песке, пока не получился круг. Отец наблюдал за ним. Сказал:

— Мне трудно сказать, сколько людей выжило. Думаю, немногие.

— Я знаю.

Мальчик подтянул повыше одеяло и всматривался в серый пустой пляж. Отец спросил:

— Что-то не так?

— Все так.

— Не верю. Скажи мне.

— Наверняка в другом месте тоже живут люди.

— В другом месте?

— Где-нибудь еще.

— Ты имеешь в виду — на других планетах, не только на Земле?

— Да.

— Вряд ли. На других планетах люди жить не могут.

— Даже если бы сумели туда добраться?

— Не сумеют.

Мальчик отвернулся.

— Что?

Мальчик покачал головой. Сказал:

— Не знаю, для чего мы все это делаем.

Отец открыл рот, но не сразу нашелся что ответить. Потом сказал:

— Есть другие люди, сам убедишься. Люди есть, и мы их обязательно отыщем. Вот увидишь.

Приготовил ужин, пока мальчик играл в песке. У него была лопатка, сделанная из баночной крышки, и с ее помощью он построил маленькую деревню. Прочертил улицы. Отец подошел, присел и стал разглядывать. Мальчик взглянул на него снизу вверх:

— Океан все равно разрушит, правда?

— Да.

— Ну и ладно.

— Можешь написать буквы алфавита?

— Написать-то я могу…

— Мы с тобой больше не занимаемся.

— Угу.

— На песке можешь что-нибудь написать?

— А что, если мы напишем письмо хорошим людям? Пускай, если пройдут мимо, узнают, что мы здесь были. Только надо написать повыше, там, где водой не смоет.

— А что, если плохие увидят?

— Ну… Да.

— Зря я это сказал. Давай напишем им письмо. Мальчик покачал головой:

— Не-е, не надо.

Зарядил сигнальный пистолет, и, как только стемнело, они отошли подальше от костра, и он спросил, не хочет ли мальчик выстрелить сам.

— Стреляй ты, пап. Ты же знаешь, как правильно.

— Хорошо.

Поднял пистолет, и прицелился в залив, и нажал курок. Ракета с шипением дугой разрезала темноту, а потом взорвалась над водой в скоплении облаков и повисла там. Искрящиеся щупальца горящего магния медленно падали из темноты, в их свете стало видно, как набегает на берег волна и потом возвращается в океан. Посмотрел на поднятое вверх лицо ребенка.

— Ее с большого расстояния не разглядеть? Правда, пап?

— Кому не разглядеть?

— Никому.

— Нет, только вблизи.

— Ну, если бы хотел сообщить, где ты находишься.

— Ты про хороших говоришь?

— Да. Любому, кому, по-твоему, необходимо знать, где мы находимся.

— Кому, например?

— Я не знаю.

— Может, Богу?

— Угу, например, ему.

Утром разжег костер и решил пройтись по берегу, пока мальчик спит. Ушел совсем недалеко, и вдруг ему стало не по себе от странного предчувствия, а когда повернул назад, то увидел, что мальчик стоит на пляже, завернувшись в одеяло, и его ждет. Прибавил шаг, а когда подошел к нему, мальчик устало присел.

— Что с тобой? Да что с тобой?

— Я что-то плохо себя чувствую, пап.

Приложил руку ко лбу сына — горячий, как печка. Поднял, понес к костру.

— Ничего, ничего. Выздоровеем.

— Меня, кажется, сейчас стошнит.

— Ничего.

Уселся на песок рядом с сыном и придерживал его за лоб, пока ребенка рвало. Вытер ему рот рукой. Мальчик прошептал:

— Извини.

— Ш-ш-ш, ты ничего плохого не сделал.

Отнес его к стоянке и укрыл одеялами. Попробовал напоить. Подкинул дров в огонь и наклонился, чтобы пощупать лоб. Успокаивал:

— Все будет хорошо. — А сам был в ужасе.

— Не уходи.

— Конечно, я никуда не уйду.

— Даже ненадолго.

— Нет. Я здесь, рядышком.

— Хорошо, папа.

Держал его в объятиях всю ночь, время от времени засыпал и просыпался в страхе, проверял, бьется ли у мальчика сердце. Утром сыну лучше не стало. Попробовал дать ему немного сока, но он отказался. Сильно прижал руку ко лбу мальчика, словно колдовал, чтобы температура спала. Но чудес не бывает. Смочил сухие обметанные губы, пока сын спал, и прошептал: "Я выполню свое обещание. Не отпущу тебя одного в темноту".

Перебрал содержимое аптечки, но ничего, что могло бы пригодиться, не нашел. Аспирин. Пластыри и спирт. Немного антибиотиков с истекшим сроком годности. Помог сыну сделать несколько глотков и положил одну капсулу ему на язык. Мальчик плавал в поту. Отец давно снял с него одеяла, а теперь еще и куртку. Следом — всю одежду, да еще оттащил сына от огня. Мальчик посмотрел на него снизу вверх:

— Мне ужасно холодно.

— Знаю, но, понимаешь, у тебя очень высокая температура. Нам во что бы то ни стало надо ее сбить.

— Накрой меня еще одним одеялом.

— Хорошо, хорошо.

— Не уходи.

— Нет-нет. Я с тобой.

Взял грязную детскую одежду и пошел стирать ее в океане: трясясь от холода, стоял полуголый в воде и полоскал одежду. Потом отжал и повесил на колышках перед костром, подкинул веток и уселся рядом с мальчиком, гладя его по спутанным волосам. Вечером достал банку супа, подогрел в углях и, хлебая суп, наблюдал за наступлением темноты. Очнувшись, обнаружил, что лежит на песке и совсем закоченел, что от костра остались одни погасшие угли, что все еще темная ночь. Резко сел, и потянулся к мальчику, и прошептал:

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая