Сердце язычницы - Мэтьюз Патриция - Страница 13
- Предыдущая
- 13/90
- Следующая
Дэвид расхохотался.
– Я уже не раз говорил, что ты легко разбогател бы на своих песенках, если бы только захотел.
– Что значит – разбогател бы? Друг Дэвид, я и без того богат, да и знаменит в придачу! Все богатство мира все равно не заграбастать в одни руки.
– Ты безнадежен, – вздохнул Дэвид. – Впрочем, ты нравишься мне таким, каков есть. Лучше тебя нет лекарства от сплина. Я чуть было не впал в уныние...
– Неудачный вечер?
– Еще какой! Один из тех вечеров, когда... ну, ты и сам знаешь. Ничего, мне уже лучше, и все благодаря тебе, приятель. Как насчет бренди?
– Боже мой, я уж думал, ты так никогда и не спросишь! Если бы ты хоть раз в жизни сочинил непристойную песенку, то знал бы, как после этого мучает жажда. И вожделение, – добавил Дик, понизив голос. – Послушай, друг Дэвид, не хочешь ли составить мне компанию? Я сговорился на эту ночь с двумя смазливыми потаскушками, которые уверяли, что знать не знают про эту гнусную французскую болезнь... фу ты, все время забываю название. Вообще-то я собирался попользоваться обеими, но чего не сделаешь ради друга! Ну скажи-ка, разве я эгоист?
Дэвид поискал глазами официанта, подозвал его, заказал два бренди и повернулся к другу.
– Прежде чем решить этот безусловно важный вопрос, я бы хотел обсудить с тобой кое-что другое. Сегодня в клубе я вызвал на дуэль Джонни Бонда и встречусь с ним поутру в Мидоу. Так что мне нужен секундант. Как, согласишься?
– Опять?! – с преувеличенным отчаянием воскликнул Дик. – Всему виной твоя не в меру горячая кровь, приятель! И зачем только я утруждал себя назиданиями? Все впустую, все зря!
Подошел официант с заказом. Взяв свой стакан, Дик сделал глоток и шумно вздохнул.
– Представляю себе, как обрадуется лорд Тревелайн.
– Отец никогда не радуется, что бы я ни делал. Возможно, он и прав, но раз уж составил обо мне мнение, не стоит его разочаровывать.
– Дэвид, Дэвид! Впрочем, не мне читать тебе нотации о высоких моральных принципах, друг мой. Я сам стою на весьма зыбкой почве, если вспомнить потаскушек, кутежи и тому подобное. Но дуэль! Дуэль – это уж слишком, к тому же по такому пустяковому поводу, как сказанное в запале слово. – Дик поиграл тростью, потом внезапно нацелил ее в грудь Дэвиду. – Даже самого лихого дуэлянта однажды ждет промах или осечка, потому что фортуна никому не улыбается постоянно. Она любит повернуться спиной в самый неожиданный момент – и вот уже Дик Берд стоит, повесив голову, над могилой лучшего друга! Не сочинить ли мне сейчас песенку на этот случай, грустную и неописуемо непристойную песенку, которую ты, без сомнения, заслуживаешь, дружище?
– Перестань паясничать, Дик! Джонни Бонд назвал меня шулером, не мог же я проглотить это оскорбление. Джентльмен обязан вступиться за свою честь, не так ли? Как бы ты повел себя на моем месте?
– Честь! – пренебрежительно отмахнулся Дик. – Это слово до того истрепали, что скоро оно рассыплется в пыль. С древних времен все только и делают, что прикрывают нелепые смерти честью. Вот скажи мне, стоит честь того, чтобы убить или быть убитым из-за какой-то карточной игры? Но довольно об этом! В конце концов, это твоя жизнь, не моя. Давай пить, веселиться, предаваться плотским утехам всю ночь напролет, потому что завтра поутру Дэвид Тревелайн вполне может отправиться в далекий путь... на тот свет!
Уже изрядно навеселе, приятели шли по узкой и плохо освещенной улице, горланя в два голоса новую песенку Дика. Порой их заносило в стороны, и тогда ночь оглашалась громким хохотом. Все ставни на окнах в этот час были закрыты, а поскольку район пользовался не самой лучшей славой, обитатели домов не высовывали носа наружу, чтобы разбранить крикунов.
Даже в состоянии опьянения Дэвид понимал, что в переулках и темных подворотнях жмутся к стенам подозрительные личности, следя за поздними гуляками и прикидывая, достаточно ли тугие у них кошельки и стоит ли ввязываться в драку.
– Пташки живут прямо за углом, – вещал Дик, крепко обнимая его за плечи, а порой и повисая на нем. – Сочная Джейн и Грудастая Бете – так они мне отрекомендовались. Чтобы ты знал, – как я щедр, уступлю тебе Бете. Пусть ее пышный бюст промелькнет перед твоим мысленным взором, если...
– Будет тебе! Это уже не смешно.
– Как не смешно? Очень смешно, а ты просто неблагодарный олух! Другой на твоем месте плакал бы от радости, если бы сам Дик Берд уступил ему девчонку.
Он попытался изобразить обиду, прикрыв глаза рукой, но едва устоял на ногах. Дэвид отреагировал неопределенным смешком. Шутовские выходки Дика в этот вечер занимали его не больше, чем предстоящее развлечение, но поскольку лучший друг шел ради него на кое-какие жертвы, отказаться он не решался. В какой-то момент Дэвид пожелал, чтобы из темного угла выскочила шайка грабителей и напала на них. Драка быстро прочистила бы ему мозги, а потом можно было сказать, что его сильно избили, и откланяться, не задев Дика.
Однако ни один грабитель так и не вынырнул из подворотен, а потом уже было слишком поздно что-то менять, так как Дик остановился у нужного дома, заколотил в дверь и завопил во весь голос:
– Эй вы, никчемные потаскушки, отворяйте! Прибыл сам Дики Берд с приятелем! Если вы уже согрели свои постельки, тем лучше!
Дверь приоткрылась.
– Тише! – громко зашептал женский голос. – Эдак разбудишь всю округу!
– В этой округе вообще не ложатся спать, – со смехом возразил Дик, нажимая на дверь. – Кому и знать это, как не тебе, Джейн!
– И все равно веди себя прилично, Дики Берд!
– Да уж постараюсь! – взревел тот во всю мощь легких. – Где там застряла Бетс? Я хочу представить ей своего лучшего друга, лорда Тревелайна!
– Шутишь, Дики? – послышалось из темноты за дверью. – Настоящий лорд? Вот это да!
Дэвид хотел было возразить, но только пожал плечами. В конце концов, какая ему разница, а Дик всласть позабавится восторгом девчонок.
Приятели ступили через порог и оказались прямо в комнате – немало дешевых помещений в нижних этажах выходило на улицу. В темноте к Дэвиду тотчас прильнуло теплое и весьма женственное тело. Отбросив недавние сомнения, он отдался на волю происходящего. Какой-то источник света в комнате был, но едва теплился, и Дэвид видел лишь светлое пятно лица, обрамленное растрепанными волосами. Руки сами потянулись к округлостям грудей, едва прикрытым тонкой ночной сорочкой. Бете вообще целиком состояла из округлостей и пахла именно так, как пахнет пышная молодая женщина, угревшаяся в постели. Осязая ее обильную плоть, вдыхая запах ее волос и кожи, Дэвид почувствовал себя куда лучше. Уныние быстро рассеивалось и сменялось вожделением.
– Ну, что я говорил? – воскликнул Дик, по обыкновению чувствительный к сменам его настроения.
Дэвид беззаботно засмеялся, и смех этот изгнал остатки тревоги и угнетенности. Ответив Дику какой-то шуткой, он наклонился, ища губами рот Бетс. Она потянулась навстречу, жарко дыша. Забыв обо всем, Дэвид погрузился в мир ощущений.
Последующие два часа почти не сохранились в его памяти, и если позже он пытался заглянуть в этот момент своего прошлого, то всплывали лишь какие-то бессвязные чувственные образы. Тем не менее Дик достиг своей цели отвлечь его от завтрашней дуэли (Дэвид сообразил это только сутки спустя).
Бетс, опытная в искусстве любви, была еще так молода, что и сама испытывала наслаждение. То, что гость платит, не мешало ей наслаждаться близостью с ним. Дэвиду нравилось знакомиться с ее телом на ощупь в скудном освещении, это казалось даже лучше, чем на глаз. Руки говорили ему, что тело это юное и тугое, зовущее каждым своим изгибом. Большие груди Бетс вполне оправдывали ее прозвище.
Крик удовольствия, с которым она впустила в себя его напряженную плоть, распалил Дэвида. Мелькнула мысль, что ночка будет хороша, но потом и она исчезла.
Бетс и Джейн снимали одну комнату на двоих – не многие лондонские проститутки могли позволить себе отдельное помещение. Кровать, хотя и широкая, тоже была одна. Вздумай Дэвид протянуть руку, он легко нащупал бы другую парочку, поглощенную таким же занятием. Те двое не стесняясь издавали чувственные возгласы, но это не смущало ни Дэвида, ни его партнершу.
- Предыдущая
- 13/90
- Следующая
