Сердце язычницы - Мэтьюз Патриция - Страница 23
- Предыдущая
- 23/90
- Следующая
Тот глядел во все глаза. Морис не имел большого опыта по части женщин. Те, что были под стать ему по происхождению, ничуть не интересовались им, других презирал он. Природа не наделила Мориса сильными плотскими желаниями, но уж если похоть ударяла ему в голову, он подбирал первую попавшуюся проститутку и утолял голод.
Однако в этот момент в нем пробудилось что-то похожее на влечение, до сих пор себя не проявлявшее. Лишившись дара речи, Морис молча таращил глаза на юную красавицу. Он вспомнил рассказ Слейта, и перед его мысленным взором возникли чувственные картины. В довершение ко всему плоть Мориса напряглась в облегающих нанковых брюках, причинив неудобство и вызвав смущение.
– Что, племянничек, так-таки ничего и не скажешь? Нет слов? Вот уж не думала, что такое возможно! – с иронией заметила его тетка.
Морис несколько раз глотнул и наконец овладел собой. Приблизившись к Лилиа, он отвесил скованный полупоклон.
– Кузина, знакомство с вами доставляет мне неописуемое удовольствие.
– Ах, Морис, Морис! – послышался насмешливый голос леди Анны, от которой не ускользала ни одна мелочь. – Вот уж в самом деле удовольствие!
Сам себе поражаясь, Морис залился краской. Мысленно он обозвал тетку старой сукой. Неужели ему предстоит до скончания века страдать от ее колкостей? Однако ему оставалось лишь подавить возмущение. Пока девчонка путается под ногами, нельзя отвечать резкостями. Гнев леди Анны обойдется слишком дорого.
– Для меня не меньшее удовольствие увидеть английского кузена, – отвечала между тем красавица, и в ее тоне Морис не усмотрел не только иронии, но даже благодушной насмешки. – Конечно, кузенов у меня всегда хватало... я хочу сказать, на Мауи, до того, как меня оттуда увезли. – Лицо ее опечалилось. – Был среди них и Коа, мой нареченный. Мы собирались пожениться, но его убили прямо на моих глазах.
– Пожениться с кузеном! – воскликнула Маргарет, всплеснув руками. – Боже мой, Боже мой! В Англии это не принято!
– Что ты такое несешь, сестра! – оборвала ее леди Анна. – В Англии короли испокон веков заключали внутрисемейные браки. Да что там в Англии, по всей Европе! Кстати, Лилиа – королевской крови, как и ее мать.
– Королевская кровь? Это у дикарей-то? – с презрением отозвалась Маргарет.
– Довольно, мама! – Морис сделал вид, что страшно сконфужен. – По-твоему, Лилиа – дикарка?
– Да уж, дорогая сестра, советую тебе выбирать выражения. Не забывай, что Лилиа приходится тебе родней. Оскорбляя ее, ты оскорбляешь всех Монроев.
– Я могу идти, бабушка?
– Конечно, дитя мое.
Красавица склонилась к шезлонгу, и леди Анна запечатлела у нее на лбу нежный поцелуй. Этериджам девушка лишь сдержанно кивнула.
– Лилиа предстоит урок верховой езды, ей не терпится в совершенстве освоить это искусство, – пояснила леди Анна.
– Должно быть, это с легкостью ей удастся, – подхватила Маргарет, стараясь подольститься к сестре. – Просто удивительно, как хорош ее английский!
– Бедняга Уильям учил дочь всему, что знал сам. У них были ежедневные уроки, на которых...
Морис перестал слушать и погрузился в размышления. Он потихоньку переместился ближе к стеклянной стене, из-за завесы зелени наблюдая за Лилиа, спешившей к конюшне. Теперь он понимал, почему невозмутимый Слейт так разволновался после встречи с ней. Морис и сам не отказался бы добраться до красавицы до того, как ее отправят на тот свет.
Но это было невозможно. Он велел Слейту проделать все именно сегодня, в день их с матерью визита в Монрой-Холл. Таким образом с него, Мориса, снимались всякие подозрения. Постепенно мысль о наследстве вытеснила вожделение из его низменной души, и он уже с откровенным злорадством следил за тем, как Лилиа направила лошадь к лесу. Подумаешь, красотка! Мало ли их! Были бы деньги. Очень скоро она уже не будет стоять между ним и богатством, а судя по тому, как сильно привязалась к ней леди Анна, исчезнет и это препятствие. Тетка не переживет утраты и последует за своей любимицей в могилу. Радд, шельма, сделал разумное предположение.
Уже хорошо зная дорогу, Лилиа пустила кобылу в галоп под величественными старыми деревьями. Она еще не достигла высот верхового искусства, но приобрела опыт в управлении лошадью, поэтому могла позволить себе размышлять по пути.
В памяти возникло недавнее знакомство с Морисом Этериджем. Подумать только, этот неприятный человек – ее кузен!
Врожденная проницательность подсказывала девушке, что племянник леди Анны расчетлив и бездушен. Черты лица, манера держаться – все говорило о том, что это скупец и ничто, кроме денег, его не трогает. Леди Анна упоминала, что он мечтает прибрать к рукам ее состояние, но Лилиа не предполагала, что это так очевидно проявляется в нем.
Вспомнила девушка и то, как поразила Мориса встреча с ней. Без сомнения, она понравилась ему, но откликнулась только плоть, а не душа. Такое чувство не польстило девушке, а оттолкнуло ее. Морис Этеридж испытал лишь низменную похоть.
Сестра леди Анны и вовсе не заинтересовала Лилиа. Она не заметила в невыразимо скучной – Маргарет Этеридж ни ума, ни живости. Такое несходство родных сестер удивило девушку. Леди Анна была много старше и к тому же калека, но отличалась жизнелюбием, острым умом, железной волей и любознательностью. Маргарет была ее полной противоположностью.
Вынеся приговор Этериджам, Лилиа перестала думать о них и направила Грозу к водопаду.
Она уже несколько раз побывала там с того дня, когда бежала от незнакомца, так как не посещать озерко было выше ее сил. Поначалу девушка решалась лишь ненадолго оставить лошадь и посидеть у воды, да и то постоянно озиралась. Но так как ничего страшного больше не происходило, Лилиа мало-помалу забыла о своих страхах. Очевидно, незнакомец был просто бродягой, не попавшимся на глаза егерям, и давно уже покинул поместье. Наконец Лилиа отважилась войти в воду, а потом уже без опасения резвилась в озерке, как и в первый день. Поездки к водопаду не только приободряли и физически укрепляли ее, но и помогали набраться терпения.
В эти летние дни погода стояла превосходная, куда теплее, чем тогда, когда она впервые ступила на землю Англии. Водоемы прогрелись, и девушка подолгу купалась.
В этот день, как обычно, Лилиа привязала лошадь, разделась и поспешила к воде. Наплававшись вдоволь, она начала нырять.
Освежившись, Лилиа выбралась на все тот же валун и легла навзничь, наслаждаясь теплом. Обсохнув, она поднялась по травянистому склону к уступу и некоторое время постояла там, откинув голову, закрыв глаза и ощущая ласковый ветерок.
Близился самый волнующий момент – прыжок с уступа в озерко. И вдруг девушка услышала шорох. Кто-то приближался!
Лилиа быстро обернулась, но в следующую секунду ее обхватили за талию и стиснули, прижав руки так, что она не могла пошевелить ими. Испуганный крик сорвался с губ девушки, так как лицо, мелькнувшее перед ней, показалось невыразимо страшным: синеватая, безжизненная кожа, узкая щель рта и глаза, похожие на два куска гравия.
Человек, с виду тщедушный, проявлял недюжинную силу. Легко удерживая Лилиа правой рукой, левую он сунул ей между ногами и зашарил там. Девушка закричала, начала извиваться, но добилась лишь того, что он усилил хватку. С намеренной жестокостью ощупывая свою жертву, негодяй, видимо, был не прочь раздавить ее. В ягодицы упиралось твердое, терлось о них, и Лилиа уже не сомневалась в том, что ее собираются изнасиловать. Она перестала сопротивляться, и хватка ослабела. Воспользовавшись этим, Лилиа оттолкнула мерзавца и бросилась прочь, однако успела сделать лишь пару шагов. Как хищник, он настиг ее одним прыжком.
Девушка начала защищаться изо всех сил. Она пиналась, извивалась, царапалась, и наконец, до крови разодрала ногтями синеватую кожу на костлявом лице. Человек зарычал и ударил ее повыше виска. От удара у Лилиа потемнело в глазах, но, несмотря на полуобморочное состояние, она вспомнила случай на корабле, когда ей удалось справиться с Раддом. И она в точности повторила свой первый опыт.
- Предыдущая
- 23/90
- Следующая
