Трудный выбор - Мэтьюз Патриция - Страница 4

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая

— Оставь девушку в покое, — послышался спокойный голос из-за спины Рейчел.

— Кто ты такой, черт побери? — спросил мужчина, вглядываясь в темноту.

— Меня зовут Хоуки, дружище, — ответил голос, — и если ты не хочешь на себе убедиться, за что я получил это прозвище[2], думаю, тебе лучше отстать от юной леди и идти своей дорогой.

— Вот что, мистер Хоуки, — резко ответил мужчина, — мой тебе совет — найди себе другую женщину. Я первым увидел ее и хочу оставить ее себе.

— Либо ты немедленно уйдешь, либо я пулей из ружья раздроблю тебе колено, и ты никогда больше не сможешь ходить, как настоящий мужчина. Хотя ты им никогда и не был.

Незнакомец, похоже, осознал наконец, в каком положении он оказался, и его глаза потемнели и застыли от страха. Он поднял руки вверх.

— Я… я не вооружен, — запинаясь, пробормотал он. — Ты же не будешь стрелять в безоружного, правда?

— Буду, — бесстрастно сказал Хоуки. — Если ты не слиняешь отсюда.

Он не повышал голоса, но в каждом его слове сквозила угроза — как и в тихом, зловещем щелчке затвора поднятого ружья.

— Я… я уже ухожу, мистер, ухожу!

Мужчина попятился, и при этом его брюки, которые он успел расстегнуть, сползли вниз, до самых колес, открыв для обозрения длинные красные подштанники. Он торопливо нагнулся, подтянул штаны и неловко заковылял прочь. Рейчел рассмеялась — отчасти от облегчения.

— Ну, мисс Дивер, рад видеть, что к вам вернулось чувство юмора, — сухо бросил Хоуки. — Большинство женщин, попав в такое положение, насмерть бы перепугались.

— Я не могла удержаться от смеха, — сказала она. — Он выглядел так нелепо, когда подтягивал штаны и убегал, придерживая их на ходу.

— У него был потешный вид, правда?

— Хочу поблагодарить вас, — сказала Рейчел. — Наверное, я должна была проявить больше благоразумия и не бродить здесь одна, но мне было любопытно взглянуть на город.

— Мисс Дивер, я буду счастлив показать вам окрестности, — предложил Хоуки.

— Нет, спасибо, думаю, для одного вечера достаточно. Я хочу вернуться к поезду. И я не Дивер, а Боннер.

— Да? Прошу прощения, — удивленно произнес Хоуки. — Когда я увидел вас с Диверами, то подумал… ну, мне и в голову не пришло, что вы замужем. Я должен был догадаться, что такая красивая девушка, как вы, не может быть не замужем.

Рейчел хотела поправить его, но затем — сама не могла сказать почему — решила не делать этого. Пусть думает, что она замужем, — сейчас это нисколько не повредит.

— Будет лучше, мэм, если вы позволите мне проводить вас к поезду. Здесь очень грубые нравы, как вы только что сами убедились.

Когда они вернулись к вагону, Хоуки коснулся кончиками пальцев шляпы.

— Теперь я вас оставлю. Приятного вам путешествия, и надеюсь, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся.

— О? Но я думала… Разве вы не едете дальше?

— Нет, мэм, — вежливо сказал Хоуки. — Мои планы внезапно изменились. Я остановлюсь здесь на некоторое время. Спокойной ночи, мэм.

— Спокойной ночи. — Разочарование оттого, что он не поедет дальше с ними, удивило Рейчел.

Хоуки улыбнулся ей и еще раз дотронулся до шляпы. Затем повернулся и зашагал назад к палаткам и деревянным хижинам, из которых, собственно, и состоял город. Несколько секунд Рейчел смотрела на этого большого мужчину в грязной шляпе, потрепанном плаще из бизоньих шкур и с длинным ружьем, висевшим у него на сгибе локтя. «Он похож на медведя, и пахнет от него, как от зверя», — криво улыбнувшись, подумала она. Однако, несмотря на свой рост, он двигался легко и проворно, прямо-таки с кошачьей грацией. Кроме того, он был чрезвычайно любезен и только что продемонстрировал это.

Наконец Рейчел подернулась и вошла в вагон. Внутри он был освещен двумя лампами, висевшими в противоположных концах, и красноватым пламенем горящих в печке дров, разогнавшим прохладу апрельской ночи.

— Мисс, я нашел несколько подушек и одеял для вас и ваших спутников, — сказал проводник, подходя к ней.

— Спасибо, — поблагодарила Рейчел, принимая предложенную постель и устраиваясь на сиденье.

Когда вернулись Диверы, она уже почти задремала. Поезд тронулся, сделал несколько резких рывков, затем движение его стало плавным, и когда колеса ритмично застучали по рельсам, Рейчел уже засыпала.

Она не могла определить, сколько проспала. Во сне она видела мужчину, его она не знала, и образ его был неясен. Ей снилось, что руки незнакомца касаются ее груди, ласкают ее, и соски, как крошечные бутоны, поднимаются ему навстречу. Его руки гладили нежную кожу в углублении пупка, скользили ниже, вдоль изгиба бедер к самой интимной части ее тела. Там умелые пальцы теребили ее страждущую плоть, пока ощущения, которые она гнала от себя, когда бодрствовала, не переполнили ее, и она проснулась, испытывая острейшее наслаждение и глубокую растерянность.

Рейчел выпрямилась и окинула взглядом вагон, чтобы определить, не наблюдает ли кто-нибудь за ней. Тетя и дядя спали. Ее взгляд непроизвольно скользнул в заднюю часть вагона, но она сразу вспомнила, что Хоуки Смит сошел с поезда.

То, что она спала, было слабым оправданием и не могло служить для нее утешением. Как она вообще могла видеть такой сон?

Рейчел была чиста и девственна. Она не знала ни одного мужчины, хотя многие желали ее и дорого заплатили бы, чтобы обладать ею. Но Рейчел понимала, что наделена страстной натурой, и поэтому постоянно старалась одергивать себя. Однако она гордилась тем, что вызывает интерес мужчин, и была не прочь пофлиртовать.

Машинист включил гудок локомотива, и одинокий звук разнесся по прерии. Рейчел вспомнила, как впервые услышала гудок паровоза в ночи. Она была совсем маленькой девочкой, когда через северную часть плантации Боннеров провели железную дорогу. Ночной поезд шел от Миссисипи к Джексону. Гудок паровоза казался ей тогда незнакомым и страшным. Этот звук разбудил ее, и она заплакала.

— Почему ты плачешь, принцесса? — спросил отец, подойдя посмотреть, что случилось.

— Я боюсь дракона, — ответила она.

— Дракона? — Он прикрыл рот рукой, пряча улыбку. — Какого дракона, принцесса?

Снова раздался печальный гудок паровоза.

— Вот этого. Папочка, почему он так кричит? Отец тихо засмеялся:

— Это никакой не дракон, дорогая Рейчел. Это просто поезд идет по новой дороге, и теперь он будет проходить здесь каждую ночь.

Звук повторился.

— Слышишь? — спросил отец. — Он говорит: «Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко». Опять послышался гудок паровоза.

— Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко, — протянул отец, вторя протяжному звуку.

— Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко, — со смехом произнесла Рейчел, и с того времени отдаленный звук паровозного гудка напоминал об отце.

Рейчел поправила подушки. Поезд мчался и мчался по прерии. Выглянув в окно, Рейчел увидела в лунном свете черные тени от стада бизонов — животные тяжело бежали прочь от железной дороги. Наверняка именно им сигналил машинист паровоза. Увидев их, Рейчел подумала о Хоуки и о том, что он почему-то изменил свои планы и остался в Уиллоу-Стейшн.

А еще ей было интересно, как он будет выглядеть, когда вымоется, — если это вообще когда-нибудь произойдет.

Если бы Рейчел в этот момент находилась в задней комнате салуна «Чикаго», то увидела бы, как выглядит чистый Хоуки. Или по крайней мере ей не пришлось бы долго ждать, поскольку как раз в это время он сидел в большой латунной ванне и с наслаждением соскребал с себя скопившуюся за четыре недели пребывания в прерии грязь. Его грязную одежду отнесли к Линь Чоу, рабочему прачечной, расположенной дверь в дверь с салуном, а на спинке стоящего рядом с ванной стула висели чистые брюки и рубашка. Во рту у свежевыбритого Хоуки задорно торчала сигара, он напевал «На траву легла роса, Лорена…» и пытался потереть себе спину.

— Если ты перестанешь издавать эти адские звуки, Хоуки, я потру тебе спину, — произнес женский голос. Хоуки поднял голову и широко улыбнулся.

• Предыдущая
• 4/72
• Следующая