Волшебный миг - Мэтьюз Патриция - Страница 5
- Предыдущая
- 5/68
- Следующая
Купер был достаточно честен с самим собой, чтобы признаться: да, волнения, связанные с поисками, не говоря уж о жажде богатства, сами по себе значат для него очень много. Ведь деньги действительно нужны ему! Финансы у него в плачевном состоянии. В промежутке между поисками сокровищ он брался за любую работу, которая была сопряжена с опасностью и достаточно хорошо оплачивалась. Случалось, что он брался за дело, связанное с нарушением закона. Он считал, что ему везет: серьезных конфликтов с властями у него никогда не возникало, хотя по большей части он находил работу в Южной и Центральной Америке или в Мексике, где букву закона легче всего обойти.
Отчасти по этой причине он сожалел о том, что столь откровенно говорил с Мередит Лонгли. Во время своего последнего пребывания в Мексике он пошел в наемники; к несчастью, сторона, нанявшая его, проиграла, и кое-где в этой стране он стал нежелательной персоной. Лучше бы он придержал язык. Если Мередит Лонгли действительно предупредит власти, что он находится на территории этой страны, он вполне может оказаться за решеткой.
Купер вообще-то не собирался возвращаться в Мексику так скоро, но едва Рена открыла ему тайну «Золотого человека», как его захватила неодолимая страсть заполучить сокровище. И вот он здесь! запах ее духов, тяжелый, похожий на мускус. В купе было темно, но он все же разглядел, что на полке разложена постель, и на этой постели лежит, раскинувшись, обнаженная Рена.
Ее золотистая кожа и роскошные формы напомнили Куперу обнаженных рубенсовских женщин, и он сразу же ощутил знакомую тяжесть в своих чреслах.
— Так ты идешь или нет, Купер? — спросила Рена томно. — Я не уверена, что мне хочется, чтобы кто-нибудь прошел мимо и увидел меня в таком виде. — Она гортанно засмеялась. — В конце концов я должна думать о своей репутации.
— До сего дня я как-то не замечал, чтобы ты заботилась о своей репутации, Рена, — сухо ответил он. Но дверь все же закрыл, оставшись в душной темноте купе. — У меня создалось впечатление, что ты сердишься на меня, дорогая.
— Сердилась. Это было с твоей стороны грубо — бросить меня таким образом. Купер Мейо — белый рыцарь, — в ее голосе слышалась насмешка, — бросается на помощь опечаленной девице.
— Свой долг нужно исполнять, — шутливо отозвался Купер.
— Не очень-то лестно, когда тебя бросают и устремляются исполнять поручение другой женщины.
Купер нахмурился; в нем росло раздражение.
— Никакая женщина не удержит меня на привязи, Рена. Не забывай об этом!
— О, я хорошо знаю о твоей хваленой независимости, Купер Мейо. Только ведь это не совсем правда, верно?
Ты думаешь, я не понимаю, что ты подъезжаешь к этой Лонгли, надеясь получить от нее какие-то сведения о сокровищах? Точнее, надеясь, что тебе первому удастся наложить на них лапу.
— Если уж об этом зашла речь… Мередит Лонгли сказала мне, что «Золотой человек» — это глубокая тайна.
Каким же образом ты о нем узнала?
— Мало ли как. Предприимчивая женщина может многого добиться.
— Ты хочешь сказать, не женщина, а ведьма? — спросил он смеясь.
— Верно, ведьма. Куп… — Она пошевелилась, и ее тело коснулось простыней с ласкающим слух звуком, от которого Купера охватило волнение. — Ты намерен быть со мной или будешь болтать до утра? Мне кажется, я жду тебя уже целую вечность.
— Ну, если ты приглашаешь меня так мило… — Купер принялся сбрасывать с себя одежду.
Она проговорила со вздохом:
— Ах, вот теперь я узнаю моего Купа.
Раздевшись донага, он подошел к полке, и Рена, протянув к нему руки, погладила его мускулистые бедра. Потом рука ее скользнула к его чреслам и принялась со знанием дела ласкать его.
— Ты настоящий мужчина. Куп, ты больше мужчина, чем все, кого я знала. В здешних краях есть одно словечко:
Macho. Оно означает — настоящий мужчина, мужчина до мозга костей. — Голос ее сделался хриплым и низким. — Это про тебя, Купер Мейо.
Купер спокойно стоял, пока она ласкала его. Он не встречал еще женщины столь откровенно, нескрываемо сексуальной, как Рена. Даже те, кого он знал как натуры страстные, редко выдавали себя так, разве когда их охватывала похоть или экстаз и они теряли контроль над собой.
Он не был уверен, что Рена так уж нравится ему.
Она была чересчур агрессивна, в ней было что-то жестокое, почти садистское, и Купер сильно подозревал, что она не остановится ни перед чем, лишь бы получить то, что ей нужно. Однако женская нравственность никогда особенно не интересовала его, и в настоящий момент ему были важны пылкость Рены и ее умение доставлять наслаждение.
— Ну же, Куп, — пробормотала она.
— Да, — отозвался он и поместился на узкой полке рядом с ней. До сих пор в этой поездке узость этого ложа любви ничуть не стесняла их; не стеснила она их и на этот раз. Рена приладилась к его крупному телу и с восторгом приняла его.
Купер предпочитал, приступая к любовному действу, не слишком торопиться. Ему нравилось повозиться с женщиной, лаская и поддразнивая партнершу, пока ее не охватывало мучительное желание. Он всегда полагал, что таким способом они оба получат больше удовольствия. С Реной все было совершенно иначе. В любви, как и во всем остальном, она была жадна…
«Черт возьми, — подумал он, — нашел же время разбираться в характере Рены Вольтэн». И изгнав из головы все мысли, Купер отдался наслаждению. Он яростно овладел ею; лежа под ним, Рена корчилась и стонала от восторга. Ногти ее впились ему в спину. Купер уже знал по опыту предыдущих встреч, что спина его будет покрыта мелкими царапинами вроде тех, что оставляют когти кошки.
Рена достигла вершины восторга, но не ослабила хватку, побуждая его к дальнейшим усилиям. Наконец Купер громко застонал от наслаждения, Рена приподнялась и припала к нему, содрогаясь.
Когда буря утихла, она попыталась оттолкнуть его, и Купер сел на краешке полки. Рена не испытывала ни томности, ни нежности после любовного акта. Когда он завершался, все кончалось — до следующего раза.
Купер нашел сигару и закурил, спичка на мгновение высветила купе. Волосы Рены при этом свете казались темной копной, а на лице блуждало сонное довольство — такое выражение бывает у кошек в джунглях после сытной еды.
— Дай и мне, — она протянула руку, — я забыла свои сигарки в моем купе.
Купер нашел вторую сигару и подал Рене. Рена была первой курящей из всех известных ему женщин и курила не только в пределах собственного жилища. Свои маленькие крученые кубинские сигары она без стеснения курила на людях, и шок, вызываемый ее дерзостью у окружающих, приводил Рену в восторг, в этом Купер не сомневался.
Он снова чиркнул спичкой. Зажав сигару в своих прекрасных зубах, Рена потянулась к спичке и закурила.
Купер положил руку ей на бедро.
— Хотел тебя кое о чем спросить, Рена… ты-то знаешь, что случилось с Эваном Лонгли? Кажется, этого больше не знает никто.
Он почувствовал, как мышцы ее бедра напряглись под его рукой. Но когда она заговорила, голос ее был спокоен.
— Ты сегодня страшно любопытен. Ты еще не успел войти сюда, как уже засыпал меня вопросами.
— Я любопытен от природы, особенно когда речь идет о добыче вроде той, которую мы ищем. Но ты так и не ответила на мой вопрос.
— Разумеется, я ничего не знаю об исчезновении этого Лонгли! Откуда мне знать? Этот человек для меня ничто»
— Это не совсем так, — мягко заметил он. — Лонгли возглавляет эту экспедицию. Насколько мне известно, он мог быть истинным источником информации об этом «Сокровище Солнца».
— Разнюхиваешь, Куп? — Рена язвительно засмеялась. — Почему бы тебе не взглянуть на дело с другой стороны? Ведь если что-то случилось с этим Лонгли, то одним человеком, с которым придется делиться, стало меньше. Или меньше стало тех, кто нам помешает, когда мы найдем сокровище.
— Довольно хладнокровный взгляд на веши.
— Это практичный взгляд, вот и все. — Он ощутил, как тело ее слегка сжалось. — Только не говори, что эти соображения не приходили в голову тебе самому. Если он исчез, раскопками будет заниматься его сестра.
- Предыдущая
- 5/68
- Следующая
