Всем сердцем - Мэтьюз Патриция - Страница 26
- Предыдущая
- 26/63
- Следующая
«Они не так уж и верят в меня, – думала она. – Если бы на моем месте была Хетти, они бы уже дружно рыдали ей в жилетку».
Мадлен подошла к двери и заперла ее. Потом налила себе виски и сделала большой глоток.
Она вспомнила, как Хетти Фостер говорила ей: «Девочка, жизнь уличной женщины – тяжелая штука. Долго так не проработать. А знаешь, что ждет их, когда проходит молодость? Притоны на Ди-стрит или что-нибудь вроде того. А потом? Кто знает? Смерть в придорожной канаве от голода, болезней или пьянства!»
И что ей теперь остается? Идти в притон? При мысли об этом Мадлен похолодела от ужаса. «Может, обратиться к судье, чтобы он поговорил с Сереной и вразумил ее немного?» Нет, нет! Мадлен тряхнула головой. Судья и так был раздосадован ее поведением, а что он думает теперь, после вчерашнего, знает только Господь.
Мысль о том, что «Энтерпрайз» напечатает об этом шествии статью, которая поссорит их с Сереной, даже не приходила ей в голову. Несмотря на то что она была сердита на девушку, Мадлен прекрасно понимала ее возмущение. А вообще-то ей нравилась Серена. Девушка восхищала ее своей смелостью, самостоятельностью и присутствием духа. Если бы обстоятельства сложились по-другому, они могли бы стать подругами. Может, когда Серена остынет... Нет, девушка была настроена очень серьезно. Ничто не изменит ее решения. Мадлен выпила еще немного виски.
Внезапно она замерла, услышав условный стук в боковую дверь. Два удара, пауза, еще один. Она совсем забыла, что любовник должен прийти сегодня вечером! Может, он что-нибудь посоветует? Несмотря на то что в постели он вел себя как грубое животное, в жизни он был хитрым и проницательным человеком. А в Вирджиния-Сити он слыл достаточно влиятельным и значительным лицом. Она торопливо открыла дверь и впустила мужчину. Как только он очутился перед ней, она стремительно, путаясь в словах, начала рассказывать ему о последних событиях:
– Сюда приходила Серена Фостер. Она была в ярости из-за статьи в «Энтерпрайз». Теперь она хочет закрыть «Рай» и продать его как частное владение. Она дала нам время до завтрашнего вечера, чтобы освободить помещение...
Серену разбудил громкий стук в дверь. На пороге стояла злобная, раскрасневшаяся хозяйка.
– Спустись вниз, к тебе там гость. Китаец собственной персоной! Мало тебе остального, так ты еще, оказывается, с китайцами якшаешься! Господи, как же я буду счастлива, когда ты наконец избавишь от своего присутствия мой дом!
– Кто он?
– Откуда я знаю? По мне, так все китайцы на одно лицо.
Тряхнув головой, Серена проговорила:
– Хорошо, миссис Тэйлор. Сейчас я оденусь и спущусь.
– Он ждет тебя на крыльце. Я не потерплю китайца в доме, и тебе не разрешаю приводить его к себе. Говорите о ваших делишках где хотите, но только не в моем доме!
Девушка быстро закрыла дверь. Одеваясь, она размышляла, кто это может быть. Неужели это Шу Тао? Кроме него, она больше не знала других китайцев. Легкий холодок пробежал у нее по спине. Случилось что-то? Она торопливо сбежала по лестнице. Снаружи, у входа, ее действительно ждал Шу Тао. В руке у него была записка. Мельком взглянув, она заметила свое имя. Это с ее помощью Шу Тао объяснялся с миссис Тэйлор.
– Что, Шу Тао? – спросила она, слегка волнуясь. – Случилось что-то плохое?
Знаками он показал, что она должна следовать за ним, и пошел вперед по улице. Серена поспешила за ним, ощущая внутри растущее беспокойство. Скоро она поняла, что они идут в нижнюю часть города дворами и тихими переулками, избегая многолюдных центральных улиц.
Вскоре они добрались до хижины Тан Пин. С первого взгляда Серена заметила, что китаянка выглядит встревоженной. Рядом с ней в полутьме девушка разглядела еще одну китаянку, которая показалась ей знакомой.
Она шагнула ближе.
– Чу Чин, как ты здесь оказалась?
Та в ответ только низко поклонилась девушке и мягко пожала ей руку.
– Чу Чин – мой друг, – сказала Тан Пин. – Живет близко. Работает в «Рае». Чу Чин пошла рано утром убирать дом. Она всегда делает это пока его обитательницы не проснулись. Этим утром тоже пошла очень рано. Нашла мертвую женщину.
– Мадлен? – задохнулась Серена. – Ты имеешь в виду Мадлен Дюбуа?
– Эту женщину, да. На диване, в гостиной. Застрелена из... как вы это называете... – Тан Пин руками показала размер, – небольшого ружья?
– Ты хочешь сказать – из крупнокалиберного пистолета?
– Да! – энергично закивала китаянка. – Пистолет лежал рядом с мертвой женщиной.
Поледенев от ужаса, Серена догадалась, что там лежал ее пистолет, купленный Даррелом и украденный впоследствии вместе с сумочкой.
Китаянка тем временем продолжала рассказ:
– Прошлой ночью вы поссорились с этой женщиной. Ты громко говорила. И все в доме слышали, что ты ей угрожаешь. Чу Чин тоже слышала.
У Серены закружилась голова. Она присела на тюфяк, а Тан Пин пристроилась рядом на корточках.
– Чу Чин знала, что ты друг Тан Пин. Нашла мертвую женщину, никому не сказала, пошла ко мне. – Поймав непонимающий взгляд Серены, китаянка с неохотой пояснила:
– Когда мертвую женщину найдут, все решат, что это ты, Серена, убила ее. Подумают, ты убийца.
– Но почему же... – Она запнулась, сообразив, что, по всей вероятности, Тан Пин права. Все складывается в последовательную цепочку: ссора, угрозы, которые слышали все девушки в «Рае», и, наконец, ее пистолет, с помощью которого совершено убийство. Да, пожалуй, она единственный подозреваемый.
Поможет ли ей рассказ о том, что ее сумочку украли? Вероятно, для того, чтобы убить Мадлен и свалить вину на нее?
Серена отогнала подступающий страх и попыталась сообразить, что же ей теперь делать.
Тан Пин заговорила вновь:
– Нужно бежать отсюда быстро. Останешься здесь, Серена, – тебя повесят.
– Повесят? – недоверчиво переспросила девушка. – Ты шутишь, Тан Пин?!
– Нет. Здесь вешают очень быстро. Даже женщин, без разницы... Вешали женщин и до этого.
– Но куда мне бежать?
– Поедешь в Сан-Франциско. Поедешь туда с Тан Пин и ее сыном.
Шу Тао энергично закивал.
– Темная кожа, короткие волосы, косые глаза... – китаянка улыбнулась, на щеках ее образовались ямочки, – ты будешь Тань By, дочкой Тан Пин.
Серена внимательно посмотрела на китаянку, потом перевела взгляд на кивающего в знак согласия Шу Тао. Она была глубоко тронута любовью этих людей, которых знала всего пару недель. Тут она ощутила новый прилив страха при мысли, что теперь ей угрожает вполне реальная опасность. Она поняла, что они правы. Оставаться здесь значило искушать судьбу.
Она решилась. И теперь была снова в состоянии рассуждать здраво.
– Если мы собираемся уезжать из города, нужно решить, как мы поедем.
– Шу Тао и я, – Тан Пин мельком взглянула на сына, – мы пойдем пешком.
– До Сан-Франциско? Весь путь?– Серена понимала, что вопрос звучит глупо. Чтобы скрыть неловкость, она поспешно спросила у китаянки, сколько времени.
– Около девяти часов утра по вашему времени, – отозвалась Тан Пин.
– Тогда банк уже открыт. Хочу забрать деньги. Чу Чин... – она обратилась ко второй китаянке, – когда ты собираешься заявить о смерти Мадлен?
Чу Чин покачала головой.
– Она не будет делать этого вообще, – сказала Тан Пин. – Пусть другие девушки найдут мертвую женщину.
– А они, вероятно, не встанут до полудня. Значит, у меня еще есть время. – Серена поднялась с тюфяка. – Я заберу деньги со счета и сразу же вернусь. Потом ты, Тан Пин, пойдешь и вместе с Шу Тао купишь экипаж и хороших упряжных лошадей. Кроме того, я не хочу рисковать и возвращаться в пансион за одеждой. Ты сможешь купить мне что-нибудь на твой китайский вкус?
Два часа спустя их крытый экипаж направился по оживленной Си-стрит к южному выезду из города.
Перед отъездом Серена, взглянув в зеркало, не узнала себя – так искусно изменила ее внешность добрая китаянка. Она заплела Серене косы и уложила их в тугие клубки по обеим сторонам лба. Кожа при этом натянулась, и глаза девушки превратились в узкие и чуть раскосые щелочки. Золотистые роскошные волосы были тщательно замаскированы темным париком. Кроме того, китаянка наложила специальную пасту на руки и лицо Серены, так что ее кожа приобрела желто-коричневый оттенок. В довершение девушка оделась в длинную черную рубашку и брюки. Превращение было поразительным.
- Предыдущая
- 26/63
- Следующая
