Т. 09 Свободное владение Фарнхэма - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 35

• Предыдущая
• 35/174
• Следующая

Тут он почувствовал, что у него самого закружилась голова.

— Нет, лучше введи ей три кубика. Я хочу, чтобы она сразу вырубилась и проспала до утра. Она выдержит такую дозу.

— Иду, иду, — поспешно сказал Дьюк и последовал за матерью.

У Карен как раз наступил перерыв между схватками, и она, видимо, впала в полузабытье. Очнувшись, она прошептала:

— Бедный папочка! Твои женщины доставляют тебе столько огорчения!

— Успокойся, милая.

— Я… О боже, опять подступает!

Между приступами боли она выкрикивала:

— О, какая боль! Я больше не могу! Ох, отец, я хочу врача! Ну пожалуйста, папочка! Пусть придет доктор!

— Ты тужься, доченька, тужься!

Схватки все продолжались и продолжались до самой ночи. Облегчения не было, становилось только хуже. Не было смысла вести журнал схваток — они стали почти непрерывными. Карен уже не могла говорить. Среди стонов можно было с трудом различить только невнятные мольбы о помощи. В промежутках между схватками она иногда вдруг начинала что-то бормотать, но на вопросы не отвечала.

Перед рассветом — Хью к тому времени стало казаться, что эта пытка длится не меньше недели, хотя часы утверждали, что схватки начались всего восемнадцать часов назад, — Барбара сказала с тревогой в голосе:

— Хью, она больше не выдержит.

— Я знаю, — согласился он, глядя на дочь. Как раз сейчас та была охвачена болью: лицо ее посерело и исказилось, рот искривился в агонии, сквозь зубы вырывались сдавленные стоны.

— Что же делать?

— Я думаю, необходимо кесарево сечение. Но я не хирург, к сожалению.

— А может, все-таки…

— Нет… Я тут бессилен.

— Но ведь ты же знаешь гораздо больше, чем первый человек, который решился сделать его. Ты знаешь, как обеспечить стерильность. У нас есть сульфаниламиды, и ее можно напичкать димедролом, — Барбара говорила громко, не боясь, что Карен может услышать ее: Карен уже ничто не интересовало.

— Нет!

— Хью, ты просто обязан. Она умирает.

— Я понимаю, — он вздохнул, — но делать кесарево сечение уже поздно, даже если бы я и решился. Я имею в виду, чтобы спасти Карен. Но ребенка это могло бы еще спасти.

Он заморгал и покачнулся.

— Но нам не спасти и ребенка. Где мы возьмем кормилицу? Ты кормить не можешь, по крайней мере сейчас. А коров у нас нет.

Он глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.

— Осталось одно. Попробовать эскимосский способ.

— Господи, а это что такое?

— Поставить ее на ноги и предоставить возможность действовать земному притяжению. Вдруг это поможет? Позови мужчин. Они нам потребуются. Мне снова нужно продезинфицировать руки. Может быть, придется делать надрез. О боже!

Через пять минут они были готовы. Пока Карен бессильно лежала после очередной схватки, Хью попытался объяснить ей, что предстоит сделать. Слова с трудом доходили до нее, но в конце концов она слегка кивнула и прошептала:

— Мне уже все равно.

Хью подошел к столу, на котором были разложены его инструменты, взял в одну руку скальпель, а в другую фонарь.

— Ну, ребята, как только начнется, берите ее под руки и поднимайте.

Схватки возобновились буквально через несколько секунд.

Хью кивнул Дьюку.

— Давайте!

— Джо, помогай! — они принялись поднимать ее, поддерживая за плечи и бедра.

Карен закричала:

— Нет, нет! Не трогайте меня… Я не вынесу этого! Папочка, пусть они отпустят меня! Папа!

Они остановились. Дьюк спросил:

— Так что будем делать, отец?

— Я сказал — поднимайте! Ну!

Они с трудом подняли её с кровати. Барбара зашла сзади и, обхватив ее руками вокруг талии, сильно надавила на измученный живот несчастной. Карен снова закричала и стала вырываться. Они обхватили ее еще крепче. Хью лег навзничь и направил луч фонаря вверх.

— Тужься, Карен, тужься!

— О-о-о!

И тут он вдруг увидел темя ребенка, серовато-голубое. Он хотел уже отложить скальпель, но головка снова исчезла!

— Карен, попробуй еще раз!

Хью мучительно раздумывал о том, где следует разрез. Спереди? Или сзади? Или и сзади и спереди? Он снова увидел темя — оно появилось и пропало. Рука его вдруг стала твердой как камень, он потянулся совершенно бессознательно и сделал небольшой надрез.

Он едва успел отложить скальпель, как прямо ему в руки шлепнулся мокрый, скользкий, окровавленный ребенок. Хью помнил, что должен сделать еще что-то, но все, что он сообразил в данную минуту, — это взять ребенка за обе ножки, поднять и шлепнуть по крошечной попке. Раздался сдавленный крик.

— Теперь осторожно положите ее на кровать, но только полегче.

Они все еще связаны пуповиной.

Мужчины бережно уложили Карен. Хью стоял на коленях. Руки его были заняты слабо попискивающей ношей. Поднявшись, он попытался вложить ребенка Карен в руки, но заметил, что та не в состоянии взять его. Хотя казалось, что она в сознании и глаза ее открыты.

Хью и сам был на грани обморока. Он мутным взором обвел комнату и вручил ребенка Барбаре.

— Никуда не отходи, — зачем-то сказал он ей.

— Отец, — спросил Дьюк, — а разве не нужно перерезать пуповину?

— Пока еще нет. И куда только запропастился этот скальпель? — Он наконец нашел его, быстро протер йодом, надеясь, что этого окажется достаточно, и положил рядом с двумя прокипяченными шнурками, затем повернулся и пощупал пуповину — пульсирует или нет.

— Он просто замечательный, — мягко сказал Джо.

— Она, — поправил его Хью. — Ребенок — девочка. А теперь, Барбара, если ты…

Он замолчал. Дальнейшее произошло слишком быстро. Ребенок начал задыхаться. Хью схватил его, повернул головкой вниз, сунул палец в рот младенцу и извлек оттуда комок слизи. Отдав ребенка Барбаре, он снова принялся щупать пуповину и только тут заметил, что Карен в опасном состоянии.

С кошмарной мыслью о том, что ему следовало бы быть вдвое более сильным, он взял один из шнурков и узлом перевязал пуповину около животика ребенка, пытаясь унять дрожь в руках. Затем он начал завязывать второй шнурок и понял, что этого уже не нужно: Карен внезапно исторгла послед, и началось кровотечение. Она застонала.

Одним движением скальпеля Хью перерезал пуповину, бросил Барбаре: «Закрой ее пластырем» и повернулся, чтобы заняться матерью.

Кровь текла из нее ручьем. Лицо посерело, и она, казалось, уже потеряла сознание. Было бесполезно накладывать швы на разрез и последовавшие за ним разрывы: Хью видел, что Кровь шла изнутри. Пытаясь остановить ее, он сделал тампон из последней оставшейся марли и крикнул Джо и Дьюку, чтобы те принесли бандаж и холодный компресс.

Через мучительно долгий, как ему показалось, промежуток времени компресс и бандаж были на месте, а марля подкреплена целым ворохом стерильных гигиенических салфеток. Хью поднял глаза, взглянул на лицо Карен и тут же с панической поспешностью стал пытаться нащупать ее пульс.

Карен скончалась через семь минут после рождения дочери.

Кэтрин Джозефин пережила свою мать на день. Хью окрестил ее этим именем и каплей воды через час после того, как умерла Карен. Было ясно, что и девочка долго не протянет. У нее оказалось что-то не в порядке с дыханием.

Один раз, когда малышка стала задыхаться, Барбара вернула ее к жизни, прижавшись ртом к ее ротику и высосав из него что-то, что тут же с отвращением сплюнула. Некоторое время после этого малышка Джоди как будто чувствовала себя лучше.

Но Хью понимал, что это только отсрочка. Он не представлял себе, каким образом им удастся сохранить девочку живой достаточно длительное время — целых два месяца — до тех пор, пока Барбара не сможет кормить ее. У них в запасе остались только две банки сухого молока.

Тем не менее они старались сделать все возможное.

Грейс припомнила состав смеси: сухое молоко, кипяченая вода и немного сладкого сиропа. У них, правда, не из чего было кормить девочку. Отсутствовала даже соска. Осиротевший ребенок был вещью, которой Хью никак не мог предвидеть. Теперь, задним числом, рождение младенца казалось ему одним из самых вероятных событий, и он клял себя за то, что не предусмотрел такой возможности. Поэтому он дал себе клятву приложить все силы к тому, чтобы дочь Карен осталась жива.

• Предыдущая
• 35/174
• Следующая