Лазурная глубина (СИ) - Зелиева Рина - Страница 18

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая

   Ранним утром следующего дня Ринар разбудил Мариссу:

   - Вставай. Быстрее одевайся.

   Сам, уже полностью одетый, он нарезал бутерброды. Девушка пошевелилась и подняла голову с подушки, хлопая осоловевшими глазами. Все тело ломило, между ног мучительно саднило. Жутко болела разбитая накануне губа. Мари поморщилась и поплелась во двор. Двигаться не хотелось, но организм выдвигал свои требования.

   Она с аппетитом поела, удивляясь самой себе. Девушка стояла у грязного окна и смотрела на Ринара, который встречал на дороге у забора два внедорожника. Он жестом позвал ее наружу. Мари вышла на улицу и подошла к машинам. На одной из них приехали Тимур и Рамиль. В другой сидели незнакомые ей мужчины пугающего вида с диковатыми черными глазами, похожие на горцев или маджахетов. И тех и других она живьем никогда не видела, но представляла именно так. Рен вынул из машины Кондора объемную сумку и бросил ее в багажник того внедорожника, на котором приехали незнакомые ей люди.

   - Это твои вещи, - объяснил он Мариссе, - поедешь с ними.

   Затаив дыхание, Мари смотрела на него с непониманием и отчаянием.

   - Зачем? - только и смогла вымолвить она.

   - Я так хочу, - последовал короткий безаппеляционный ответ.

   - Рен, - не веря в происходящее, выговорила совсем растерявшаяся Мари, с трудом подбирая слова, подняв к нему молящие глаза. - Ты не можешь так со мной поступать.

   - Могу, - он сделал знак горцам.

   Стало ясно, что это его решение окончательное и обжалованию не подлежит.

   Двое из незнакомцев схватили упирающуюся, пытающуюся убежать Мариссу и запихнули в свою машину. Мари, которой негодование вернуло ясность мысли, протестовала, как могла. Она визжала и царапалась, извиваясь в бесплодных попытках освободиться из сильных рук здоровых мужиков. Все без толку. Она была помещена на заднее сидение машины и зажата с двух сторон мужчинами. Автомобиль тронулся с места. В зеркало заднего вида она заметила, как в противоположную сторону отъезжает кроссовер, увозящий Тимура, Рамиля и ее мужа.

    Глава 12.

   За окном внедорожника мелькали леса, поля, населенные пункты. Прорыдав полдня, Марисса начала понимать, что означало поведение Ринара в предыдущие сутки. Он с ней прощался. Осознавая, что обречен, Рен принял решение отослать ее подальше - туда, где до нее не смогут добраться его враги. "С тобой все будет в порядке", - сказал он. "А с ним?" - Мари опять захлебнулась рыданиями. "Почему он такой? Такой ненормальный. Ему проще умереть, чем признать поражение. Он не сдастся, не уступит. Будет бороться до последнего. Даже ценой своей жизни", - она терла покрасневшие глаза, тщетно пытаясь успокоиться. Но слезы все равно текли непрерывным потоком, хотя лицо уже совсем опухло, а глаза превратились в узкие щелочки.

   - Пустите меня. Пустите, - на стоянке Марисса опять принялась вырываться и биться в истерике. - Я хочу к нему. Я хочу быть рядом с ним.

   - Успокойся, девочка, - увещевал ее пожилой мужчина на ломанном русском. - Ты ему только мешать будешь. Понимаешь, Ринару без тебя проще станет. Он не будет беспокоиться за твою жизнь. А потом, когда все закончиться, он приедет за тобой.

   - Ага, - Мари упрямо шмыгнула носом, чувствуя, как уходят последние силы, и как душу заливает мучительная горечь.

   А затем добавила в своем стиле:

   - Заветных три желания

   Исполнит мудрый Гудвин

   И Элли возвратится

   С Тотошкою домой.

   Обдумав слова мужчины, Марисса вынуждена была признать, что он прав. Теперь она лишь тихонько всхлипывала, а потом и вовсе затихла, ощущая пустоту в душе и бесконечную усталость. Ехали они очень долго. Мари, грустная и молчаливая, вела себя подобно сомнамбуле: машинально принимала пищу, заставляла себя двигаться, чтобы размять затекшее от неподвижности тело во время коротких остановок у придорожных кафе или магазинчиков. "Они ни разу не остановились в гостинице", - заметила для себя девушка. - "Как будто торопятся. И вообще ведут себя как-то нервозно. Опасаются преследования? Неужели я такая ценная личность, что за мной погоняться к черту на кулички?"

   Внедорожник миновал границу южной республики. Ее сопровождающие хорошо подготовились, и с проездом проблем не возникло. Петляя по горным дорогам, они приехали в небольшой аул. Мариссу привели в одну из хижин, где ее встретил высокий седой старик и полная пожилая женщина.

   - Это - Рахим. Он был близким другом отца Ринара. А это - его жена Зарина. - Представил их Мари тот мужчина, что утешал ее в машине. - Ты будешь жить у них.

   Марисса безразлично пожала плечами. На нее обрушилась полнейшая всепоглощающая апатия, сменившая бешеный гнев, вызванный поступком Ринара, и глубокая печаль от осознания собственного беспомощного состояния, бессилия и невозможности что-либо предпринять. Девушка прошла в отведенную ей комнату, легла на узкое ложе и окаменела, заледенела, онемела. Ее бесстрастный взгляд был устремлен в одну точку.

   Двум дочерям Зарины, шустрым и веселым девушкам, постепенно удалось вовлечь Мари в жизнь поселения, отвлекая ее от скорбных раздумий. Все началось с того, когда они привели Мариссу, находящуюся в предкоматозном состоянии, в хлев. Несмотря на языковой барьер, Мари быстро сообразила, что от нее требуется, и пришла в ужас.

   - Нет. Никогда. Ни за что, - она, отчаянно жестикулируя, пыталась объяснить "аборигенкам", что в жизни не подойдет к этой, на первый взгляд, мирной скотине, а на самом деле явно враждебно к ней, Мариссе, настроенной.

   К тому же, с какой стороны не подкрадывайся, а это подозрительное животное так и норовило повернуться к ней тылом, нервно постукивая копытом. "В лобешник метит, зараза", - догадалась Мари. - "И ведь стволом не напугаешь тупое создание". А девчушки покатывались со смеху, потешаясь над растерянной напуганной гостьей. Пришла Зарина и пресекла сее безобразие в корне. Под ее чутким руководством Марисса все же научилась доить козу, печь лепешки в очаге и так же выполнять другую повседневную работу, которой были заняты целыми днями местные женщины. "Надо не забыть поблагодарить Ринара за курорт", - вздыхала Мари, разглядывая свои огрубевшие руки с обломанными ногтями, уже давно позабывшими о такой роскоши цивилизации, как маникюр. Она никогда не жаловалась и не протестовала, не желая быть нахлебницей, говоря с улыбкой "у нищих прислуги нет".

   Бытовая рутина помогала избавиться от тоски, а общество сверстниц - от ощущения одиночества и брошенности. Ей даже доставляло удовольствие изучение местных обычаев и языка. Окружающие ее люди были беззлобны и приветливы, и девушка чувствовала себя вполне комфортно.

   Однажды Рахим застал Мари за разглядыванием охотничьих ружей, висящих на стене его дома. Она пробегала по ним пальцами, поглаживала резные приклады.

   - Нравятся? - поинтересовался старик.

   - Да, очень, - Марисса восхищенно улыбалась, - Такие красивые.

   - Пользоваться умеешь? - Мари кивнула.

   Старик снял со стены одно ружье.

   - Пойдем, - позвал он за собой девушку.

   Они вышли во двор.

   - Петуха того видишь? - он указал ей на забор и протянул оружие, - его Зарина на обед зарубить хотела.

   Мари привычным движением вскинула ружье. Она часто тренировалась в доме Ринара, в помещении, обустроенном под тир. Докукарекать птица не успела. Прозвучал выстрел.

   - Прямо в голову, - притащил тушку младший сын Рахима Саид.

   Парнишка на вид лет восемнадцати украдкой бросал на девушку влюбленные взгляды. Яркая, чувственная, таинственная, она вызывала у юноши трепет и заставляла бурлить кровь в его молодом бушующем гормонами теле. Зарина, замечая это, с укором качала головой.

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая