Золото императора династии Цзинь (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая

- Софья дома? – с безнадёжностью в голосе спросил Илья, боясь услышать ответ, о котором он догадывался.

- Нет – удивился Левитский, - она таки давно ушла, не знаю куда.

- Ко мне она ушла. Пустишь?

- Ну, заходи.

- У вашего дома я получил удар по затылку. Очнулся – её нет!

- Что! – закричал Левицкий.

- Да тут кричи - не кричи, Шлёма! Надо что-то делать.

- Уму непостижимо! Здесь могут ограбить, убить, но что бы украсть человека! Здесь вам не Кавказ! Не те обычаи!

- Значить, кому-то надо! Надо думать кому?

- Кому?

- Кабы знать!

Левицкий зашагал по комнате от двери к окну, держа себя за подбородок.

- Домбровский что-то должен знать! – наконец сказал он. – Это таки всё из-за них, из-за эсеров!

- Это почему?

- Да потому! Посуди сам: нам всем нужны были деньги на снаряжение и оружие. Так? Так! И их ни у кого не было. Правильно? Вот! Обратились к Крабелю. Крабель денег не дал, но оружие пообещал. Это означает, что оружие у него или уже имело место быть, или скоро должно было появиться. И тут вдруг у эсеров появляются-таки деньги и оружие! Откуда? Говорят, что партия помогла. И появляется раненный китаец. Связаны эти два события, я тебя спрашиваю?

- А я знаю?

- Я тебя и не спрашиваю. Люблю, знаешь ли, поговорить на досуге с умным человеком. То есть с собой. Так вот, в тот же день полиция нашла на берегу Амурского залива трупы и оружие. А ночью последовал дерзкий налёт на полицейский участок! Об этом ещё все газеты писали. Потом записка от китайца и похищение Софочки … Это всё звенья одной цепи! И Домбровский или его люди дали толчок к этим событиям.

- Но Домбровский не имеет отношения к похищению Софьи?

- Не имеет. Но может помочь! Даже обязан! Идём к нему.

Левицкий оделся, и они поймали извозщика и направились на Алеутскую улицу.

Домбровский был удивлён появлением у себя в доме Левицкого и Шинкаренко. Он осветил лица гостей керосиновой лампой, покачал головой и сказал:

- Проходите.

Он поставил лампу на стол, сел на лавку, а гостям предложил сесть на скамью.

- Ну-с. И чем обязан?

Левицкий рассказал о случившимся событии и своим предположением на этот счёт. Домбровский задумался.

- Крабель тоже так думает? – спросил он.

- Это надо Крабеля спрашивать – ответил Левицкий.

- Если он так думает, то так же думают и хунхузы с которыми он связан и у которых оружие кто-то поимел.

- Можно подумать, ты тут не причём – глядя в упор на Домбровского, спросил Левицкий.

- Можно подумать – усмехнулся Домбровский и отвёл взгляд.

- Товарищи, - сказал Шинкаренко – какая разница – причём тут товарищ Домбровский или не причём тут товарищ Домбровский. Если это ты, то ты старался для блага революции! И никто из товарищей не вправе тебя осуждать!

Домбровский усмехнулся:

- Конструктивный подход.

- Какой? – не понял Шинкаренко.

- Не важно.

- Ну и не надо. А надо думать, что делать – продолжил Шинкаренко. - Надо выручать Софью Андреевну.

- С этим я полностью согласен – сказал Домбровский. - Только вот не понятно: зачем вашу сестру умыкнули? Крабель о золоте знает. И решил его присвоить. Поэтому и хунхузов послал. Надеюсь наши настороже. Иначе всех перебьют.

- Это будет печально – сказал Левитский.

- Ещё бы! – поддержал его Шинкаренко.

- Разумеется - сказал Домбровский. – Но не в этом дело. Кому понадобилось трогать Софью.

- Я думаю, - сказал Левицкий, - это понадобилось тому, кто о золоте услышал только лишь недавно, в дележе добычи его участие не предполагается, а он хочет поучаствовать. И, главное, у него есть не только желание, но и сила. Вес, так сказать. Но весь расклад не знает. Только догадывается. Поэтому и действует, как бог на душу положит! Крабеля не прижмёшь. У него тут никого нет. Вся его семья в Америке, вот и решил через меня на него надавить.

- И кто же это? – заинтересованно спросил Домбровский.

- Кто-то из главарей хунхузов или подобных им личностей.

- Надеюсь, ты меня не подозреваешь?

- Подозреваю.

- Зря. Это не я. Зачем?

- Почему я могу знать?

- А зачем? Мы договорились. В конце концов, перестрелять большевиков мои ребята могут и в тайге. Там и взятки – гладки! Тайга всё спишет. Но мы же делаем одно дело! Пускай разными методами, но одно! Стремимся к одной цели – к справедливому обществу и свержению царского режима. Разве не так?

- Говоришь красиво, товарищ Домбровский.

Домбровский хлопнул ладонью по столу:

- Давайте без этих грязных намёков, товарищ Левицкий. Я думаю, что вам надо идти домой и ждать известий от похитителей. Должны же они объяснить своё поведение и прислать вам свои требования. А я пришлю к вашему дому пару надёжных ребятишек. Они, в случаи чего – помогут. И к господину Крабелю направлю своих ребят, на предмет появления у него хунхузов и других подобных им личностей.

- Но у Крабеля масса знакомых! – сказал Левицкий. - Как твои ребятки узнают нужного?

- Узнают! – убеждённо сказал Домбровский. – Вряд ли это застройщик Иванов! Честные коммерсанты и предприниматели – не в счёт.

- Будем надеяться.

- «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья!»

- Вы Пушкина знаете, товарищ Домбровский?- удивился Левицкий.

- Что ж тут удивительного? Вы, Левицкий, еврей и знаете Пушкина, как будто вы «черносотенец», а я потомок польских ссыльных, должен его не знать? Я эсер, а не польский националист. Я не поддерживаю Российскую империю, как они, я за её уничтожение, но я не против русского народа.

Утром на Светланской грызли семечки четыре человека, одетые в студенческую форму. Двое стояли у дома Крабель, двое напротив окон Левицкого. Когда он выглянул из-за занавески на улицу, эти двое дружески помахали ему рукой.

ГЛАВА 25. ИСУЛА КАНЧУГА.

Наум Балобанов и Исула Канчуга довёли группу «геологов» до развилки тропы.

- В каком месте на вас напали? – спросил Наум у Суздальцева.

- Да чуть дальше, вроде как.

Исула Канчуга молча отдал котомку и винтовку Науму, оставив себе только лук и стрелы, поправил нож на поясе и исчез за поворотом тропы.

- Он пойдёт и посмотрит, - пояснил Наум, - кто там на вас напал и, что он сделал с лошадью. Дождя вроде не было и следы, я думаю, сохранились.

Он повесил винтовку и котомку своего друга на ближайшую лошадь, подмигнул Якову, встал во главе каравана и повёл экспедицию за золотом импиратора династии Цзин по тропе вверх на перевал.

Канчуга же шёл лёгкой летящей походкой вперёд, ни одна мелочь не ускользала от его внимательных чёрных глаз. Наконец он дошёл до места, где с Яшей случилось несчастье.

Накануне прошёл дождь, и следы хорошо отпечатались на лесной почве. Удэгеец как бы всё видел в обратном порядке. Вот три человека оставили лошадей и бегут назад. Вот следы двоих человек. Они возвращаются. Люди идут рядом, и один из них ступает не твёрдо и сапога на нём нет. Вернулись и те двое. Следы крови на траве, нитки от бинта. Двое продолжают бег. Стреляют – вот гильзы. Вот другие следы: видно, как к Яше подкрался чужой человек в русских сапогах. Потом на русские сапоги наступают лошадиные копыта – это значить, что человек вёл за собой лошадь. Чужой человек перевёл лошадь вброд и стал подниматься в гору. Его преследователи за ним не пошли, стреляли, стоя на берегу, потом ушли. Чужой человек тоже стрелял. Продирался сквозь кусты. Вот синяя нитка от его одежды. Потом он перешёл через гору к реке. Там его ждали люди в китайской обуви – улах, подбитых двумя гвоздиками. Лошадь китайцы у него отобрали. Чужой человек долго стоял на берегу. Это видно по чётким глубоким отпечаткам его ног, потом прыгнул в воду. Китайцы по нему стреляли. Исула Канчуга не поленился перейти на другую сторону и убедился, что человек выплыл и ушёл на запад. Следы от китайских ул повели удэгейца наверх через гребень и дальше вниз к реке. Он увидел человек сорок вооружённых китайцев как раз напротив того места, где ночевали лжегеологи и навьюченная лошадь свободно паслась среди деревьев. Огромный китаец сидел на камне с винтовкой на коленях и биноклем на груди и принимал доклад другого китайца. Судя по жестам, тот что-то искал вверх по течению реки, но не нашёл.

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая