Золото императора династии Цзинь (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич - Страница 56

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая

Суздальцев удивлённо мотнул головой и пошёл к костру, где их ждали все остальные и ужин – гречка с тушёнкой. Наум и Исула пошли следом.

- И что он говорит? – поинтересовался Суздальцев уже, когда они сидели у костра.

- Про выстрелы, что мы давеча слышали, - обстоятельно начал Наум, - это казаки громили хунхузов, погнали их на север и там захватили.

- И откуда он узнал? – спросил Дудек.

- Откуда? – пожал плечами зверопромышленник – Что-то рассказали, что-то сам видел, что-то по слезам узнал.

- Это радует – сказал Дудек.

- Часть хунхузов ушла куда-то в эту сторону и следы их потерялись.

- Это печально – сказал Дудек.

- Это он всё по следам узнал? – спросил Суздальцев.

- По следам – сказал Наум. – Но не это, не это Исулу опечалило.

- Это было по нему видно – сказал Гордей Пилипчук, - и что же его огорчило?

- Вон там – махнул рукой, указывая направление Наум, - живут тазы. Небольшая деревушка. Сколько там фанз, Исула?

Исула Канчуга молча показал ладонь с растопыренными пальцами.

- Да, пять – продолжил рассказывать Наум, - и вот манзы отобрали у них жён.

- Как так? – не понял Пилипчук.

- Хунхузы? – встревожился Суздальцев.

- Нет, другие. Хотя, кто их там разберёт! А забрали за долги. Дело-то обычное. Туземцы, они же, как дети, цен толком-то не знают. Сколько им говорят, столько они и платят. Мы своих гольдов – Наум кивнул на Исулу, - обманывать не позволяли. А здесь защитить не кому. Пришли манзы, сказали: «Вы нам должны». И всех баб увели. Тазы, конечно, в печали.

- А что же они не сопротивлялись? – спросил Ганин.

- Так, что? Туземцы, люди честные и наивные. Они не понимают - как так можно обмануть? Как человек человеку может врать? Им сказали, что должны, значить должны. Они и поверили и баб своих отдали. Больше ничего ценного у них не было. Всё ценное манзы до этого у них отобрали.

- Товарищи, - сказал Уваров, - если мы не поможем угнетённым туземцам, то какие мы революционеры? Как можно говорить о мировой революции, о справедливости для всех трудящихся и не помочь здешним угнетённым слоям населения?

- У нас другие задачи, - мрачно ответил Суздальцев.

- Я тоже считаю, что надо помочь туземцам! – горячо сказал Ганин.

- Я тоже так считаю, - сказал Ракитенко. – Легко любить всех. И очень трудно кого-то конкретно.

- Это всё философия – отмахнулся Суздальцев.

- Нет, помочь надо – сказал Кумарёв, - да и отдохнуть, развлечься не мешало бы. А то надоело этих лошадей тащить через горы.

Отдохнуть не помешало бы. Усталости сопутствует раздражительность и ещё чувство постоянной скрытой угрозы от хунхузов не способствовало спокойствию.

- Странные у тебя развлечения – сказал Ракитенко.

- Нормальные – возразил ему Кумарёв.

- Воевать собрался?

- С кем там воевать? Не хунхузы же. Просто пригрозим и всё!

- Я с Митькой согласен – сказал Дудек. - Давайте сходим, посмотрим, что там за дела.

- Только не все – сказал Суздальцев.

- Само собой – согласился Дудек.

- Кто пойдёт? – спросил Суздальцев.

- Я! – вскочил Ганин.

- Обожди – сказал Дудек Суздальцеву, - так нельзя. Я пойду. А ты, Костяря, тут останешься. Согласен?

- Согласен.

- А со мной пойдут Ганин, Гордей. Женя, ты как?

- Пойду – сказал Ракитенко – китайский – мой профильный предмет. Я его мало-мало знаю.

- Хорошо – сказал Дудек, оглядывая названных.

- Пожалуй, нет, ты Гордей не пойдёшь – вдруг передумал он. – Отдыхай.

- Да я не шибко и устал – возразил Пилипчук.

- Не в этом дело. Ты опытный. Мы же не воевать. А вместо тебя Митя Кумарёв пойдёт. Пойдёшь?

- Конечно – обрадовался Кумарёв.

- Наум – сказал Суздальцев, - и ты останься. Всё-таки груз нам важнее. А Исула их проводит.

- Добро – согласился Наум и обратился к Дудеку. – Только вот вы идёте – хунхузы не хунхузы, а поостеречься надо.

- Разберёмся – сказал Дудек.

Утром пять человек вышли по направлению к деревне тазов.

Поселение тазов произвело удручающее впечатление. Пять фанз показались уж больно убогими.

Исула ушёл выяснять у тазов, где искать их обидчиков.

Шли ещё вёрст пять. Наконец Исула предостерегающе поднял руку и указал вниз, в долину. Там у реки стояли фанзы китайцев.

- И как разбираться будем? – спросил Кумарёв.

- Белым царём пригрозим – ответил Дудек, - он для инородцев ещё то пугало.

- Как-то не хорошо нам, революционерам, - сказал с сомнением Ракитенко, - манз царём пугать.

- А чем? В Китае в прошлом году вторую революцию задушили. Может быть, они и есть революционеры, от японцев бежали. Исула, - обратился Дудек к удэгейцу, - как думаешь, эти манзы пришлые или здешние?

Исула закурил трубку и не спеша ответил:

- Тут жили. Немного. Женщины у них есть. Пришли другие. Женщин нет. Пошли к тазам, отобрали. Так думаю.

- Вот! Пришлые всё-таки. Пошли, разберёмся, кто такие.

И они открыто, не таясь, направились к китайской деревне. Почуяв чужих, залаяли собаки. Из фанз стали появляться вооружённые палками и тяпками китайцы, но кое у кого были и ружья. И скоро небольшая толпа, человек пятнадцать-двадцать, во главе с самым старым и уважаемым жителем деревни направились к пришельцам.

Когда две группы сошлись, остановившись друг от друга на значительном расстоянии, Дудек сказал грозным голосом:

- Ни хао (здравствуйте) Мы от белого царя! Вы обидели его подданных. Верните, что отобрали!

- Во бу минг баи (я не понимаю) – ответил старик.

- Всё ты понимаешь, старый хрыч, по глазам вижу! Кто такие? И, что вы делаете на земле Российской Империи?

Дудек вспомнил подхорунжего Зотова и как он, уссурийский казак, разговаривал с манзами.

Из толпы китайцев, вперёд выступил мужчина средних лет и сказал:

- Наса пледка много тут жить давно было. Элосмэн (русские) тут было нет!

Старик одобрительно закивал головой.

- А! – злорадно сказал Дудек. – Понимаешь, лао (старый), а говорил, что нет! Земля эта наша! И точка! Сказано вам – вернуть баб нашим туземцам надо! А не то хуже будет! Понятно?

- Дацзумэн (тазы) должна много – сказал старик.

- Бу ши (нет) – возразил Дудек. – Что они вам должны? - и повысел голос - Грабите вы их! Бу хао (плохо)!

- Должна много – упёрся старик.

Толпа китайцев одобрительно загудела. Дудек на уссурийских казаков не был похож и его явно не боялись.

- Бабы вам понадобились, вот и все долги!- потерял терпение Михаил и перешёл на крик. - Возвращайте!

- Обожди – сказал Ракитенко, - так нельзя. Надо по-хорошему. Мы же их уговаривать их пришли.

- Ну, говори! – согласился Дудек.

Ракитенко стал говорить по-китайски. Говорил с жаром, размахивал руками. Китайцы стояли и слушали с каменными лицами.

- Бу ши! – наконец ответил на пламенную речь Евгения старик, потом решительно развернулся и пошёл к своим фанзам.

У Ганина как-то не хорошо перекосилось лицо, он передёрнул затвор карабина и, не целясь, выстрелил в китайцев.

- Ты сдурел? – вскричал Дудек.

- Ты ещё на колени перед ними встань! – зло ответил ему Ганин и выстрелил ещё.

Старик-китаец упал мёртвым. Китайцы развернулись и, потрясая палками и мотыгами, бросились на защитников тазов.

- Стреляйте! – отчаянно завопил Ганин.

- Так же нельзя! – закричал Ракитенко.

- Можно! – возразил Ганин громким голосом. - Или мы их, или они нас!

Из толпы китайцев раздались выстрелы, засвистели пули. Пришлось стрелять всем.

И только один Исула спокойно стоял в стороне и курил трубку.

Китайцы падали под выстрелами, оставались лежать не подвижно, или раненными корчились от боли на земле. Толпа их стала редеть. Оставшиеся в живых китайцы бросились врассыпную к лесу.

- Стреляйте! Стреляйте! – кричал Ганин. – Не давайте им уйти!

Его слушались. Первым опомнился Уваров.

- Стойте, товарищи – сказал он. – Зачем их добивать?

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая