Демоны Грааля - Мзареулов Константин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/76
• Следующая

– А как же свобода выбора?

Мефисто вынужден был ее разочаровать:

– По сути, она иллюзорна. К примеру, если кто-то бредет по тропе, где за кустом на повороте затаился пещерный медведь-людоед, то, скорее всего, последний будет сыт. Бедняк может мечтать о дочери падишаха, но женится все равно на вдове соседа. Тот, кто выбрал карьеру наемного убийцы – раньше или позже наверняка окажется в руках палача, хотя тут остается известная неопределенность: топор, петля, костер, пуля в затылок…

Посреди его тирады робко вошел Джильбер. Нетрудно было догадаться, что Ги заранее пригласила астролога. Некоторое время раскормленный шарлатан скромно прижимался к стенке, жадно разглядывая деликатесы на столе, но при этом внимательно слушал каждое слово своего давнего благодетеля. Наконец, не выдержав пытки молчанием, Джильбер простонал:

– Мой герцог, вы так много говорите о смерти. Мне становится не по себе.

– Дружище, я говорю о вещах, которые обычно случаются с людьми.

– Ты часто убиваешь… – задумчиво резюмировала Гиневра. – Разве тем самым ты не навлекаешь на себя ненависть окружающих?

Меф ответил жизнерадостной улыбкой, сверкнув рядами белоснежных зубов, которые в этот момент заметно отличались от человеческих.

– Напротив, это лучший способ избавиться от враждебности и ненависти окружающих, – сказал нирванец. – Поверь, моя королева, человек, которому отрубили голову, сразу же становится добродушным и уже не питает к вам каких-либо злых чувств.

Авалонцев передернуло, а Мефисто, умиротворенно улыбаясь неведомым мыслям, любовался игрой бликов на потолке. Отраженные от аквамариновых волн бухты лучи утреннего солнца, просочившись сквозь цветные стекла мозаичных окон, струились причудливыми пятнами, рисуя неожиданные узоры. Мелькнула озорная мысль – превратить эту картину в Козырь и махнуть туда, в мир чистых красок и свободных форм…

Слабый толчок по нервам – признак близости межтеневого коридора. Мефисто вздрогнул, забеспокоившись: уж не заигрался ли он, не реализовал ли подсознательный порыв? Но нет, он вовсе не переместился в случайно возникший на потолке хаос разноцветных пятен… Это Гиневра открыла козырной проход, впустив в трапезную свою родительницу.

– Привет, Дьявол, – сказала Дейдра. – С утра пораньше в гости ходишь?

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, – машинально откликнулся герцог. – Но еще мудрее заваливать в гости с вечера… Как твой сожитель?

– Который? – захихикала Дейдра, подмигивая дочке. – Нормально. Рассказывал, как вы с этой стервой вляпались в потасовку.

Рассмеявшись, Мефисто пригласил Дейдру и Джи-льбера присоединиться к пиршеству, после чего предположил:

– Небось Корвин расстроен, что спас сразу двух не слишком любимых иностранцев?

– Ну, насчет «нелюбимых» – это как посмотреть! – Маленькая женщина в черном брючном костюме насупилась. – Одну из спасенных особ трудно назвать нелюбимой.

– Мама, ты ревнуешь папу? – поразилась Гиневра.

Действительно глупо, мысленно согласился Мефисто. В своей долгой жизни каждый из них поневоле обзаводился многими десятками и сотнями сексуальных партнеров – как случайных, так и вызвавших глубокое чувство. При таком обилии впечатлений ревность выглядела смешным анахронизмом, однако даже Повелители Теней страдали порой от этого пережитка.

– Не переживай попусту, – пренебрежительно посоветовал он, – Никто не знает наверняка, как сложатся линии судеб… Кроме одного шарлатана, уверяющего, будто умеет предсказывать будущее.

Ухмыльнувшись, он кивнул на Джильбера. Тот едва не подавился громадным куском ветчины. Обиженно гримасничая, астролог пробормотал с набитым ртом:

– И вовсе я не шарлатан. У меня иногда получается.

– Без магических предметов не видят будущее даже Повелители Теней, – настаивал Меф.

– У меня есть магические предметы, – запальчиво проговорился Джильбер. – И еще кое-что хранится в королевской кладовой.

Дейдра забеспокоилась, начала дергать щекой, сигнализируя дочери: молчи, мол, не распускай язык при посторонних. Убедившись, что та не понимает – либо делает вид, что не понимает, – намеков, заботливая мамаша попыталась передать сообщение по-другому. Спрятав Карту Гиневры в складках рукава, она осторожно гладила Козырь кончиками пальцев. Это было сделано слишком грубо. Ги вздрогнула от внезапной волны холода, не сразу поняв, откуда налетел морозный сквозняк.

– Твоя матушка права, дорогая, – с ханжеской покорностью промурлыкал Мефисто. – Ваши фамильные амулеты – ваша тайна. Вовсе не обязательно показывать их при наследнике престола не самого дружественного государства.

– Я вовсе не собиралась… – обиженно начала Дейдра.

– И очень напрасно, – строгим тоном заявил нирванец. – Семейные тайны именно для того и существуют. Помнишь историю с комнатой игрушек?

Сначала Дейдра задумалась, пытаясь найти в памяти подробности события, случившегося во времена ее детства. Потом смущенно произнесла:

– Ты прав. Глупо скрывать наше слабое колдовство от чародея такого класса…

– А что там стряслось? – немедленно спросила любознательная Ги. – Рассказывайте.

Дейдра рассказала, как много веков назад юный герцог Мефисто привез в Амбер малолетних братишек. Старшие принцы – Бен, Эрик и Корвин их просто не замечали, а вот рыжая компания сразу невзлюбила гостей. Особо усердствовала зловредная Фи, которая считала себя великой колдуньей и лучшей ученицей Дворкина.

Незадолго перед тем Оберон оборудовал для детей целый флигель, куда привезли много игрушек, включая механический кукольный театр и волшебный ипподром, где дети могли скакать на призрачных драконах. Когда отец и старшие братья уехали на войну, Фиона навесила на все двери и окна заклятия, пропускавшие лишь ее, Бранда и Блейза.

– Маленький Фау сильно обиделся, у пацана даже глазки покраснели, – продолжала Дейдра. – Не знаю, что именно сделал Меф, но только на следующий день…

– При чем тут Меф, – фыркнул Мефисто. – Брательник справился без посторонней помощи.

– Ну, не знаю, может быть… – В голосе Дейдры отчетливо прозвучало неприкрытое сомнение. – Короче говоря, на другой день рыжая троица не смогла проникнуть в свои владения. Они стояли у кромки магических врат и ревели, беспомощно глядя, как Верви катается на качелях, а Фау верхом на драконе побеждает игрушечных рыцарей Хаоса. Правда, братик Мефа оказался добрым ребенком – он и меня, и Льювиллу пускал поиграть, но только с куклами. А еще через несколько дней три брата куда-то слиняли и вновь появились только через много-много лет.

– Пришлось делать ноги, – вздохнул Мефисто. – Должен был вернуться Дворкин. Он бы сразу догадался, что Фау воспользовался перстнем-амулетом, и мог отобрать у нас эти игрушки.

Дейдра понимающе кивнула, сказав:

– Дед наверняка положил бы глаз на спайкарды.

– Он бы на них не глаз, а лапу наложил, – уточнил старший нирванский герцог. – А противостоять Дворкину, да еще в старые дни, когда тот был в хорошей форме, – задача не для меня. Даже моя мать леди Геката побаивалась вашего старика.

Посмеявшись, Гиневра решительно заявила:

– Пошли. Оценишь наш магический арсенал.

Коллекция оказалась банальной: зачарованные брошки, волшебные кольца, свитки с текстами слабеньких заклинаний. Зеркало-оракул было недурного качества, однако за атрибутом плохо следили, и с веками внутрь просочились пыль и плесень. А вот рычажные Весы Судьбы пробудили ностальгию. Давным-давно такие устройства производились в Аквариусе, но мародеры из воинства Суэйвилла разгромили мастерскую и разграбили захваченную крепость. Так некоторое количество зеркал и весов рассеялось по Отражениям.

Джильбер следил за герцогом горящим взглядом, надеясь услышать похвалу. Зря надеялся. Фауст, может быть, и сказал бы пару теплых слов, чтобы подбодрить владельцев полумеханической рухляди, но Мефисто сентиментальностью не страдал и осведомился насмешливо:

– Хочешь сказать, что умеешь пользоваться этим хламом?

• Предыдущая
• 22/76
• Следующая