Фантастика. Общий курс - Мзареулов Константин - Страница 10

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая

Исключительное влияние на степень художественности произведения оказывает масштабность замысла. Например, вся история советской фантастики буквально пронизана борьбой между глобальными идеями и мелкотемьем. В 40-e – 50-е годы ХХ века возникла даже особая концепция фантастики «ближнего прицела», адепты которой утверждали, что фантастические компоненты должны иметь преимущественно научно-популярную ориентацию, а сам жанр должен носить сугубо утилитарный характер, подсказывать инженерам пути к внедрению передовой техники в народное хозяйство. Крупные же идеи и масштабные проблемы критиковались за отрыв от реальности, от насущных задач. Позже, в 70-е годы, на смену научно-техническому ближнему прицелу пришла социальная фантастика ближнего прицела, откровенно отрицавшая прогресс и противопоставлявшая современному (и грядущему) образу жизни идиллические картинки патриархального быта. Наконец, в конце восьмидесятых мелкотемье окончательно выродилось в «кухонную» фантастику – унылое бессюжетное изображение бытовых сценок, мелких человеческих пороков и слабостей. Всякий раз под псевдолитературу такого рода подводилась солидная теоретическая база, ничтожность замысла и убожество фантазии цинично выдавались за высокие художественные достоинства. В действительности же, разумеется, пристрастие к мелкотемью обусловлено, в первую очередь, отсутствием литературного таланта. Совершенно очевидно: без больших проблем нет большой литературы.

Разумеется, крайне важно и такое, на первый взгляд несерьезное требование, как исключение ошибок. Речь идет и о стилистических ошибках (допустим, орфографические исправит корректор…) – ведь произведение, написанное нелитературным языком, трудно отнести к числу художественных. Но в первую очередь это требованне касается ошибок смысловых. Хотя в фантастических произведениях нет запрета на опровержение фундаментальных законов природы (постоянство скорости света, три начала термодинамики, закон сохранения материи, необратимость потока времени и т п.), существуют, однако, хорошо всем известные явления и факты, при описании которых следует придерживаться строгого реализма. Рассмотрим несколько типичных примеров грубейших ошибок, допущенных, мезду прочим, не лишенными таланта авторами

Рассказ В.Журавлевой «Шестой экипаж»: «Считалось, что тяготение распространяется со скоростью света. Опыты опровергли эту гипотезу, гравитоны обладали скоростью, равной кубу скорости света».

Любому старшекласснику известно, что скорость в принципе не может быть равна кубу (!) скорости – ведь скорость имеет размерность «длина, деленная на время», а куб скорости – «длина в кубе, деленная на время в кубе». Таким образом, если верить автору рассказа, скорость гравитационных колебаний измеряется в странных единицах, вроде: кубометр, деленный на кубическую секунду…

Роман А.Казанцева «Льды возвращаются»: «Дьявольский самолет… превышал скорость звука, но не отрывался от земли… И под брюхом сатанинской птицы уже проносились возделанные поля плантаций… и снова роковое, неотвратимое препятствие впереди – стены роскошного дома плантатора, над крышей которого мы пролетаем, едва не сбив антенну… Неспроста они так летали, невидимым лучом нащупывая неровности рельефа и с поразительной точностью копируя его в воздухе, в пятидесяти метрах от земли».

Автору романа, в прошлом – военному инженеру, следовало бы знать, что за сверхзвуковым самолетом тянется конус ударной волны. Пролетая на сверхмалой высоте, эта машина должна была разметать вдребезги и листву джунглей, и поросли на плантациях, и негритянские лачуги, и антенну вместе с роскошным домом плантатора, и вообще – оставила бы позади себя широченную просеку в джунглях. Никаких объяснений, почему воздушный поток не причинил таких разрушений, А.Казанцев не дает – стало быть, писатель просто но задумывался о подобных мелочах.

Роман Л.Моргуна «Резидент Галактики»: «В это же время с одного из прикарпатских аэродромов стартовал тяжеловесный „Антей“ с двумя сотнями парашютистов на борту… Это не могла быть тяжелая летающая машина, но на всякий случай Фьйорг-4 снес ей правое крыло, и она, натужно загудев и задымившись, понеслась к горизонту. Из раскрытых люков посыпались белые комки, которые стали разворачиваться в просторные белые купола».

Во-первых, непонятно, почему «Антей» не может»быть «тяжелой летающей машиной» – ведь «Антей»как раз-таки и есть именно тяжелая и именно летающая машина. Во-вторых, если обрубить самолету одно из крыльев (хоть правое, хоть левое), то он уже не сможет лететь, а станет беспорядочно падать. И, в третьих, никакие десантники, будь они хоть чемпионами мира по парашютному спорту, не способны выпрыгнуть из кувыркающегося самолета.

Другой забавный казус из того же (в общем-то неплохого) романа: «Фьйорги старательно уничтожали все, на что указывали им хозяева. Это у них здорово получалось. Так одну планету, сплошь покрытую скалами и горными пиками, они очистили так, что она стала напоминать гладкую бейсбольную площадку, усеянную лунками-кратерами. Ими мы теперь любуемся в телескоп. Другую – вообще убрали с орбиты, так что астрономы могут лишь гадать о возлюбленном их Фаэтоне». А чуть позже автор объявляет, что события эти происходили 15 миллиардов лет назад, еще до Большого Взрыва, породившего нашу Вселенную. Совершенно непонятно, каким образом можно в таком случае наблюдать усеянную лунками планету и думать о Фаэтоне – ведь если верить предыдущему абзацу, все эти астрономические объекты должны были растаять в пламени Большого Взрыва…

Е.Войскунский, И.Лукодьянов «Незаконная планета»; отрывок из беседы вполне положительных и, согласно авторской характеристике, весьма образованных персонажей: «Вспомни Ломоносова: гениально предугадал, что луч света может отклоняться магнитным полем. Но потребовалось два с половиной века, чтобы появилась техническая возможность создать телевизор». Что ни фраза, то ляпсус! Во-первых, световые лучи в магнитном поле не отклоняются. Во-вторых, телевизор работает совсем на другом принципе; а именно – на отклонении электронных пучков в электрическом поле.

Ошибки такого рода иногда остаются незамеченными, однако в большинстве случаев эрудированный читатель находит их, и тогда подобная книга становится объектом язвительного цитирования. Можно не сомневаться, что превращение в объект насмешек не способствует росту авторитета автора и популярности его произведения.

Подлинные шедевры, отвечающие всем требованиям реализма, дарят читателям крупнейшие фантасты мира. Роман А.Кларка «2001: Космическая Одиссея», который без преувеличения можно назвать одним из лучших произведений выдающегося английского писателя, содержит в явном виде все композиционные блоки, отшлифованные талантом автора до совершенства. Идея романа обладает немалой степенью новизны (о шкалах оценки научно-фантастических идей см. подробно в главе «Проверим гармонию алгеброй») и достаточно убедительно обоснована: А.Кларк рисует впечатляющую картину галактической сверхцивилизации, которая на протяжении миллионолетий терпеливо, не заботясь о затраченном времени, пестует нарождающийся разум. Сюжет романа органично сочетает приключенческие элементы с интеллектуальными головоломками, которые связаны с поиском разгадки поведения пришельцев. Необычайно богата галерея убедительно выписанных психологических портретов – среди персонажей романа есть и крупные ученые, и астронавты, и даже мыслящий суперкомпьютер. Все они, столкнувшись с Неведомым, ведут себя строго логично, в соответствии с правдой характеров.

Фоном романа служит и политическая обстановка на Земле, где продолжается соперничество сверхдержав, и детально обрисованная технология начала XXI столетия, и циклопические панорамы могущества галактической цивилизации. Автор предлагает широкий набор конфликтов: противоборство военно-политических блоков, навязанные инопланетянами жестокие правила игры, превращение главного героя в бестелесное электромагнитное облако (своего рода «чистый разум»). Но главный конфликт, конечно, связан с поединком человека и компьютера, каждый из которых стремится лучшим образом выполнить программу полета, но при этом и человек, и машина действуют в соответствии с собственным критериями, а «мораль» полуразумного компьютера допускает уничтожение ладей, которые теоретически могли бы помешать программе… И, наконец, сверхзадача романа – показать всесилие разума, способного поднять одетого в звериные шкуры дикаря к господству над Вселенной; подчеркнуть ничтожность мелких людских интриг перед грандиозным величием Мироздания.

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая