Гладиаторы - Ерохин Олег - Страница 12

• Предыдущая
• 12/139
• Следующая

— Ну а храбрый Тротон, конечно же, тоже покажет свое искусство? — полюбопытствовал Хригистон.

— Непременно. Правда, не знаю, где мне взять подходящего для него противника?

Хригистон напрягся.

— Я слышал, что Марк Орбелий стал твоим новым учеником. Почему бы ему, такому смелому и сильному юноше, не испробовать свои силы?

— Потому что арена — не площадка для занятий атлетов, где каждый может соревноваться с кем угодно, без риска для жизни, — ответил ланиста. — Каким бы Марк ни казался силачом себе и другим, для Тротона он — всего лишь муха, которую тот раздавит одним хлопком. Я же слишком много вложил в Марка Орбелия, чтобы сразу все потерять. Вот через годик-другой, научившись не соревноваться, а убивать, он, может, и сумеет на равных сразиться с Тротоном.

— Мой патрон, однако, считает, что ты явно недооцениваешь Марка. Чтобы убедить тебя в этом, а также полюбоваться на то, как Марк Орбелий проучит выскочку Тротона, Валерий Руф поручил мне возместить тебе те расходы, которые ты понес, обучая этого славного юношу.

Мамерк Семпраний живо смекнул, в чем тут дело. Слухи о том, что Орбелия и ее отец ответили отказом на настойчивые притязания Валерия Руфа, дошли и до него. И вот теперь отвергнутый ухажер хочет отомстить девице за пренебрежение, погубив ее брата. Ну что же, в добрый час… Видно, фортуна опять улыбнулась ему, ведь из этого толстосума можно выудить кучу сестерциев!

— Я рад предоставить моему другу Валерию радость наблюдения за поединком этих двух прекрасных гладиаторов, лучших из всех, когда-либо обучавшихся в моей школе, — понимающе усмехнулся ланиста. — У Марка, правда, меньше опыта, чем у Тротона, зато Марк на десять лет моложе. Хотя в свои тридцать лет Тротон, разумеется, тоже не выглядит стариком. Ну а силы да храбрости им обоим не занимать. Какое удовольствие они, сражаясь, доставят зрителям, и лишь я, несчастный, буду горевать, ведь кто бы из них ни погиб — я понесу громадную потерю!..

— Какая же сумма сможет облегчить твое горе, уважаемый Семпраний? — перебил Хригистон ланисту, боясь, что если жадный старик слишком расчувствуется, то денег, которых он с собой захватил, окажется недостаточно, чтобы высушить слезы отвратительного толстяка.

— Думаю, миллион сестерциев в какой-то мере возместит мой ущерб, хотя полная компенсация вряд ли возможна, — ответил Мамерк Семпраний, едва не всхлипывая.

— Миллион сестерциев? Да на них можно купить сотню гладиаторов, — возмутился вольноотпущенник. — Ты, наверное, хотел сказать — двести, ну — триста тысяч?

Начался торг. Хригистону, несмотря на все его усилия, так и не удалось сломить упрямство ланисты. Отсчитав Толстому Мамерку миллион сестерциев, он отправился в обратный путь, сокрушаясь о том, что ему пришлось выложить всю сумму, выданную Валерием Руфом, ничего не оставив себе на память о поездке.

В ноябрьские календы[26], за пять дней до начала Плебейских игр, Мамерк Семпраний перед строем гладиаторов зачитал список тех, кому предстояло развлекать римских граждан на этом празднестве, выступая в амфитеатре.

Сарт очень удивился, когда одним из первых ланиста назвал Марка Орбелия, да еще и среди гладиаторов, которым было определено сражаться боевым оружием. Первое выступление на арене ученика школы Толстого Мамерка считалось показательным, учебным‚ оно проводилось на деревянных мечах. Правда, молодой римлянин, обладавший немалой силой, уже числился в подцентурии мастеров, и ланиста, наверное, посчитал, что он уже подготовлен к настоящей битве…

Когда же, развернув другой свиток, Толстый Мамерк стал зачитывать, кому с кем предстоит сразиться, египтянин с тревогой услышал, что противником Марка назначен великан Тротон.

Нумидиец Тротон, будучи еще четырнадцатилетним подростком, участвовал в восстании Такфарината против римского господства в Африке. Когда в 777 году[27] восстание было подавлено, Тротон, как сражавшийся с оружием в руках против римского народа, был обращен в раба одного из центурионов. Центурион продал его работорговцу, который ехал в обозе римской армии, а тот, в свою очередь, — владельцу серебряных рудников в Испании. На рудниках слабых убивала плеть надсмотрщика, сильных — непосильная работа. Однако необычайная физическая сила Тротона соответствовала необычайно тяжелому физическому труду, развившему ее до невиданных размеров. Когда однажды один из надсмотрщиков стал особенно рьяно подстегивать великана, работающего и без того за пятерых, Тротон так ударил его кулаком, что тот на месте испустил дух. К счастью для нумидийца, надсмотрщик был вольноотпущенником, а не свободнорожденным римлянином, иначе бы ему не избежать креста[28]. Тротон был продан в гладиаторскую школу Мамерка Семпрания, но нашел в этом не наказание, а награду.

Раньше лишь его имели право убить, теперь и он имел право убить. И, легко убивая, Тротон каждый раз доказывал себе, что он — особый, что он — особенный. Ведь его сила исключительна, значит — он исключителен. Все остальные люди, бессильные по сравнению с ним, ничтожны. Он достаточно повидал их на руднике, вырывающих друг у друга дрожащими руками заплесневелый хлеб. Жаль, что весь мир — не арена, где бы он мог разделаться с каждым поодиночке, утвердив навсегда свое господство.

Конечно, египтянину не были известны все эти подробности биографии нумидийца, а о его мыслях он мог только догадываться, но зато Сарт знал наверняка, что противник Марка очень силен, что еще ни разу Тротон не потерпел поражения, что ни один из гладиаторов, сражавшихся с нумидийцем на арене, не остался в живых. Поверженных Тротон предпочитал приканчивать, не дожидаясь воли зрителей и эдитора.

В то время, когда Толстый Мамерк зачитывал свои списки, самого нумидийца не было в школе. Он участвовал в гладиаторских играх, которые проводились в Таренте, и должен был вернуться со дня на день.

Все гладиаторы, названные ланистой, вплоть до выступления в амфитеатре освобождались от наиболее утомительных занятий, а к надоевшей бобовой похлебке им ежедневно прибавлялось по большому куску мяса. «Мои гладиаторы должны смотреться на арене орлами, а не ощипанными курицами», — говорил ланиста.

После того, как Толстый Мамерк, зачитав списки, велел продолжать занятия, египтянин подошел к Марку и тихо сказал:

— Жирную свинью, нашего почтенного хозяина, видать, до отвала накормили желудями, раз он разрешил сломать такой дубок, как ты. Ведь этот Тротон — сущий Марс, он провел намного больше сражений, чем ты — дней в нашей чудесной школе, и всегда побеждал… Проклятое ремесло гладиатора! Тебя тащут на арену, а на арене, чтобы не стать бараном, которого приволокли на заклание, надо самому становиться мясником!.. И при этом еще находятся простаки, которые сами идут в гладиаторы!

— Я здесь такой же доброволец, как и ты, как и все мы. Ценой своей крови я купил жизнь своему отцу и сестре. И я не мясник я ведь тоже могу быть убит, но я не безропотное животное — я не дам себя убить, — грустно ответил молодой римлянин.

— Хотел бы я в этом убедиться, когда тебя сведут на арене с Тротоном, — хмуро улыбнулся египтянин. — Сила в нем исполинская‚ вот он — настоящий мясник, и еще никому не удалось дать повод в этом усомниться. Мне много раз приходилось наблюдать, как он сражается, и вот что я тебе скажу: одолеть Тротона можно разве что хитростью. Не надейся поразить его в бою, старайся лишь сам защищаться. Улучив момент, притворись тяжелораненым. Когда Тротон видит перед собой не противника, а жертву, он как-то медлит, наслаждаясь ее беспомощностью, прежде чем нанести последний удар. Тогда — атакуй!.. Но помни — так провести его можно будет только один раз.

В это время послышался рев трубы, означающий продолжение занятий. Напоследок Сарт пообещал Марку показать вечером несколько способов защиты от меча Тротона, по его мнению наилучших, и друзья разошлись по своим центуриям.

• Предыдущая
• 12/139
• Следующая