Гладиаторы - Ерохин Олег - Страница 79
- Предыдущая
- 79/139
- Следующая
Нумерий побагровел — так он злился. У него требовали именем императора судно, а об оплате не заикались…
— А кто будет платить?! — тонким голосом вскричал судовладелец.
Хотя у Тита — были деньги (та тысяча сестерциев, которую ему дал Каллист), он не стал торопиться с предъявлением их Нумерию. С какой это стати он Нумерию будет платить? Нумерий и так должен был предоставить ему судно — бесплатно, в исполнение своего долга подданного.
Тит немного помолчал, словно не в силах сказать ни слова из-за охватившего его негодования, а затем, сделав страшное лицо, зловеще спросил:
— Так ты не хочешь помочь мне? Так ты, выходит, не склоняешься пред именем цезаря?
В Нумерии страх к императору боролся с жадностью и ненавистью к грабителю, каковым перед ним сейчас предстал Тит, его давний знакомец. Голос Нумерия дрожал:
— Покажи… покажи свой приказ…
— Тебе что, мало слова моего? Я не хочу, чтобы твои сальные руки мяли драгоценный пергамент!
Нумерий дернулся к двери, но остановился. Он верил Титу и не верил. По всей видимости, Тит говорил правду, а если нет? Может, свиток в его руке — никакой не приказ, а просто клочок пергамента? Может, Титу захотелось бесплатно добраться до Остии, вот он и выдумал все про императорский приказ…
Нумерий опять дернулся к двери и опять остановился.
Тита забавляли эти судороги судовладельца. Он нарочно не показывал Нумерию приказ, чтобы помучить его неизвестностью, и это несмотря на острую нехватку времени. Но тут Нумерий побагровел настолько, что Тит испугался, как бы его не хватил удар — это существенно задержало бы Тита, чего ему совершенно не хотелось.
Развернув свиток, Тит поднес его к самым глазам Нумерия:
— На, читай!
Нумерий долго шевелил губами, хотя приказ был коротким и ясным. И это не потому, что Нумерий плохо умел читать — читал он как раз неплохо, просто он никак не мог смириться с тем, что ему придется обслужить какого-то проходимца бесплатно. Правда, приказом этим предписывалось «всем воинам империи и магистратам» оказывать содействие Титу, он же не был ни магистратом, ни воином, однако он понимал, что этим ему не оправдаться, если бы стали допытываться, почему он не помог Титу. С императором, что ни говори, шутки плохи… Нумерий вздохнул и слегка кивнул, показывая тем самым, что он подчиняется:
— Что ж, пошли, грабитель…
Последнее словцо Нумерий произнес совсем тихо, однако у Тита был хороший слух. Впрочем, бывший преторианец не стал придираться: хотя иные слова и сравнивают с раскаленным железом, однако от слов, даже таких, как известно, на теле шрамов не остается. Тит был толстокожим, так что ожогов от глагольного огня он тем более не опасался.
Нумерий захлопотал: попросив Тита немного обождать, пока он разбудит матросов (матросы были его рабами, они жили в бараке поблизости). Нумерий быстро вышел из комнаты. Тит опустился на скамью. Что-то в своих действиях ему не нравилось…
За преторианцами, опережая Тита по меньшей мере на час, несется Зураб. Причем Зураб в точности, не отклоняясь, идет по следу преторианцев. Вряд ли судно, которое даст Нумерий Титу, будет настолько быстроходнее того, на котором плывет Зураб, что Тит сможет обогнать Зураба, а ему позарез надо обогнать Зураба и схватить преторианцев самому — чтобы получить награду и избежать плетей. Пытаясь нагнать преторианцев, он наверняка упустит их, если воспользуется кораблем: беглецы либо совершенно ускользнут, либо достанутся Зурабу!
Чтобы не оказаться в битых дураках, остается одно: надо попытаться опередить Зураба, отправившись в Остию по суше — верхами до Остин можно было добраться, конечно же, быстрее, чем на корабле, тем более что сейчас безветренно, парусом не попользуешься. И тогда Тит, быть может, прибудет в Остию даже раньше Зураба! Правда, Зураб может нагнать преторианцев еще на Тибре, но вряд ли они заставляют своих гребцов лениться — скорее, и Зурабу, и Титу следует надеяться на то, что беглецы будут задержаны в Остии…
Тит выбежал из дома судовладельца и, взобравшись на своего коня, махнул рабам рукой. Знак был понятен: гладиаторы вскочили в седла, и вот уже Тит во главе своего отряда скакал прочь от Поттеи…
К утру добрались до Остин. На улицах Остии, главной гавани Рима, было тесно от людей, повозок, всевозможных тюков, мешков, корзин, скота. И это несмотря на то, что только рассвело… Но как в такой давке разыскать преторианцев? Может, Зураб уже схватил их? А может, им удалось улизнуть и корабль их уже покинул порт?
И тут совсем неподалеку Тит увидел Зураба! Рядом с ним стояла кучка мускулистых молодцов — не иначе это были гладиаторы, которых Каллист передал Зурабу. Зураб не глазел по сторонам, вроде Тита: оживленно жестикулируя и что-то крича, он кидался от одного прохожего к другому, всем своим видом выказывая жгучее любопытство.
«Выходит, Зураб не нагнал преторианцев и теперь усердно выспрашивает‚ не видел ли кто их», — подумал Тит. Вдруг Зураб поднял руки к небу и принялся кричать еще громче, чем прежде, вероятно, он богохульствовал. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться, что выяснить ему так ничего и не удалось.
Зураба следовало каким-то образом задержать — только так его можно было опередить в поисках беглецов. Причем задержку эту нужно было осуществить тайно — так, чтобы Зураб не догадался, кто его задержал, а не то наживешь еще себе врага.
Тит поманил пальцем мальчугана лет десяти в рваной тупике, шнырявшего в толпе явно не с благими намерениями: Тит заметил, как мальчишка стащил крупное яблоко из корзины зазевавшегося крестьянина. Оборвыш сделал вид, что не заметил приглашения Тита, маленькому воришке было непонятно, с чего это им вдруг заинтересовался с виду совсем не добрый человек, чье тонкогубое хмурое лицо ничуть не походило на безвольные круглые лица безвредных добряков. Тит показал краешек сестерция. Мальчишка оказался рядом, причем вид его показывал, что он был готов в любое мгновение дать стрекача.
— Видишь того сквернослова со шрамом на лбу? — Тит показал на Зураба. — Он расспрашивает всех об одиннадцати римлянах, называя приметы. Подойди к нему и скажи, что ты видел их всех в кабачке «Шлюшки и индюшки», пусть скорее бежит туда! На сестерций.
Тит передал сестерций мальчугану, и тот рванул к Зурабу. По тому, как обрадовался Зураб и как он кинулся со всех ног в сторону, противоположную порту, крикнув своим рабам, чтобы те не отставали, Тит понял, что его расчет оказался верным. Зураб не усомнился в словах мальчишки, и теперь он будет искать преторианцев там, где их, конечно же, нет. А тем временем Тит сумеет без помех добраться до них.
Причем расспрашивать всех встречных-поперечных о преторианцах Тит не собирался: Тит посчитал, что лучше всего направиться прямо в порт, выяснить у начальника порта, где находится корабль Корнелия Сабина, и устроиться где-нибудь за бочками рядом с этим кораблем, поджидая преторианцев. Ну, а если окажется, что Корнелий Сабин давным-давно уже отчалил, то, стало быть, пропали сестерции! Останется только молить богов о том, чтобы Каллист позабыл о своей угрозе насчет плетей.
Тит тронул поводья и быстро (насколько это было возможно в такой толчее) поехал в сторону порта — в сторону, противоположную той, куда помчался Зураб.
Начальника порта Тит нашел у самого берега. Гней Нуций, пожилой римлянин с округлым брюшком и тремя складками жира на затылке, что-то тихо говорил двум бронзоволицым людям в длинных балахонах, по-видимому, иноземным купцам. Время для Тита сейчас решало все, поэтому он не тратил его на ожидания: грубо прервав Нуция, Тит, не обращая внимание на купцов, развернул перед глазами начальника порта свою грамоту.
Гней Нуций, пробежав глазами строчки, изменился в лице: почтительная медлительность уступила место беспокойству с примесью недовольства и страха. Прошли те времена, когда сытому брюшку не было места на теле начальника остийского порта: с бесчинством пиратов Помпей Великий покончил более ста лет назад, так что если где и объявлялись пиратские вольницы, они были не угрозой порту, а добычей береговой охраны, все побережье Внутреннего моря принадлежало римлянам, и поэтому нападения с моря иноземной державы тоже не следовало опасаться, — так что жизнь портовых начальников текла тихо и спокойно. Неудивительно, что малейший ветерок из Рима Гней Нуций воспринимал как могучий шторм, а приказ императора — совсем не ветерок.
- Предыдущая
- 79/139
- Следующая
