Побег из сказки - Набокова Юлия - Страница 31

• Предыдущая
• 31/92
• Следующая

– Может быть, тебя волшебная палочка заинтересует? – усмехнулась Лариса и, вытащив карандаш из саквояжа, продемонстрировала его дверному глазку.

– Ну вообще офигели! – присвистнули из-за двери.– Может, у тебя еще ковер-самолет, сапоги-скороходы и эта, как там ее, скатерть-самобранка имеется?

– Этого мне не положено,– теряя терпение, елейным голоском пропела Лара.– Я же крестная фея, а не Старик Хоттабыч, не Маленький Мук и не Баба-яга.

– Ты – кто? – сдавленно переспросила Нарышкина.

– Твоя крестная фея,– повторила Лариса.

– А где ж ты раньше была? – вкрадчиво поинтересовалась Арина.

– Так это,– замялась Лара,– недосуг было. Дела!

– Значит, крестницу свою за все время в глаза не видела,– осуждающе протянула та.

– Прости меня, Аринушка,– повинилась волшебница.

– Значит, фея, говоришь… А в руках у тебя что? – уточнила Арина.

– Моя волшебная палочка,– не ожидая подвоха, отозвалась «крестная».

– Настоящая? – допытывалась «крестница».

– Само собой! – с достоинством ответила Лара.

– Что ж ты ей дверь не откроешь? – скептически осведомилась Нарышкина.

– Так это… – замялась Лариса.– Хочу, чтобы ты сама меня впустила. Крестница все-таки, а не чужой человек.

– Без приглашения только вампиры войти в дом не могут,– невпопад брякнула та.

– Да все они могут. Просто вежливые очень, аристократы, вот и этикетничают,– невольно вырвалось у кукуйской волшебницы, не понаслышке знакомой с вампирами.

По ту сторону двери воцарилась тишина. Лариса, ругая свой длинный язык, ожидала, что Арина сейчас скажет: «Так-так! Интересно, с каких это пор крестные феи с вампирами дружбу водят?» Но вместо этого подопечная загремела замком, приоткрыла дверь через цепочку и, внимательно оглядев волшебницу с ног до головы, заинтересованно проговорила:

– Значит, крестная фея, говоришь?

«Надеюсь, она не потребует у меня удостоверения личности или справки о том, что я и в самом деле являюсь ее крестной волшебницей»,– подумала Лариса, изо всех сил выжимая ласковую улыбку и в ужасе глядя на чудовище, которое ей предстояло укротить и превратить в красавицу принцессу. Лара готовилась к худшему, но такого она не ожидала. Нарышкина оказалась самым вульгарным и неприятным созданием, какое ей только приходилось видеть в Москве и в Кукуе. Настя описывала Арину как бледную, слегка полноватую девицу, натуральную серую мышь. На черно-белой фотографии из паспорта, которая прилагалась к досье на Нарышкину, двадцатилетняя Арина была длинноволосой дурнушкой с размытыми чертами лица. За эти шесть лет жизнь ее изрядно потрепала. В свои двадцать шесть подопечная выглядела на все сорок и была похожа на фотографию в паспорте, как карикатура на оригинал. У Арины было круглое некрасивое лицо, которое обрамлял короткий ежик осветленных волос, мясистый нос (даже не картошкой, грушей!), обветренные губы, над которыми красовались явственные усики, и квадратный подбородок, где вольготно разместились сразу две бородавки. Одета она была в застиранную просторную футболку с Микки-Маусом, что исключало всякую надежду на ошибку (кому еще, кроме повернутой на сказках Нарышкиной, придет в голову носить футболку с диснеевским мышом?), и трикотажные лосины с вишнями, причем лосины Арине были нещадно малы, ибо вишни были растянуты до размеров апельсина. Ко всему прочему, от Нарышкиной несло потом, сигаретами и перегаром. «Она еще и пьет!» – поняла Лара, вглядываясь в лицо Арины и обнаруживая в нем явные следы злоупотребления алкоголем. «Да,– злорадно подтвердил внутренний голос.– И отнюдь не шампанское и компот».

– Ну чего стоишь, как неродная? – хмыкнуло чудовище.– Давай чудо показывай!

«А может, ну его? – тоскливо подумала волшебница.– Скажу, что ошиблась дверью, и бегом отсюда?»

«Ага,– вскинулся вредный голос.– И попрут тебя из магической коллегии поганой метлой. А Маргарита-то как счастлива будет!»

При мысли о вредной профессорше Ларису охватила такая злость, что она пообещала себе, что сделает из Нарышкиной человека. Во что бы то ни стало.

Она взмахнула карандашом, и с его кончика вспорхнула крупная голубая бабочка, которая закружилась в воздухе. Простейшая иллюзия, но очень эффектная.

– Ни фига себе! – восхищенно взревела Арина, загремела цепочкой, распахнула дверь и посторонилась, приглашая посетительницу в дом: – Заходи.

– Кто там, милочка? – раздался голос Степаниды Ильиничны.

Арина вздрогнула, как-то странно посмотрела на Ларису (та продолжала приветливо улыбаться) и крикнула:

– Никого, баб Степа!

Затем, повернувшись к «крестной», прижала палец к губам:

– Тс-с! Бабушка у меня очень подозрительная,– прошептала она и знаком велела следовать за ней в конец коридора.

Оказавшись в комнате, Арина плотно прикрыла дверь и выжидающе уставилась на Ларису. Та вдруг почувствовала себя мышкой, загнанной в мышеловку. Судя по тому, как решительно Нарышкина стала у двери, преградив пути к отступлению, так просто она старушку волшебницу не отпустит.

– Ну как поживаешь, крестница? – завела разговор издалека Лариса.

– Да хреново, тетушка,– призналась та.– Вот спину гну целыми днями, у бабуськи в прислужницах бегаю хуже Золушки. Бабушка у меня требовательная, вредная, капризная, хлопот с ней не оберешься, времени свободного на себя не остается, никакой личной жизни.

Нарышкина жалостливо шмыгнула носом и с надеждой уставилась на изумленную Лару. Вот те на! А Настя рассказывала, что Степанида Ильинична – милейшая старушка, во внучке души не чает! Неужели баба Степа тайком тиранит бедняжку Арину? Вот несчастная и запустила себя совсем, потому и выглядит на двадцать лет старше, оттого и пьет с утра пораньше… «Постой-ка,– встрял вдруг внутренний голос.– А с чего это вдруг Арина так разоткровенничалась с совершенно посторонним человеком?» «Да потому что у нее больше никого нет! – ответила она сама себе.– Ни подруг, ни родственников, бедняжке и выговориться-то некому. А тут сама крестная фея прямиком из сказки пожаловала, вот Арина и рада поделиться».

– Вот гляди-ка,– добавила подопечная, приподнимая футболку и демонстрируя огромный синяк на ребрах.– Она ведь и бьет меня!

Лариса так и ахнула. Вот это Степанида! Повезло еще, что они тогда с Настей от нее ноги унесли, прикинувшись телевизионщиками. А то бы, приняв их за грабителей, боевая бабулька их бы еще не так клюкой отходила.

– Ну – требовательно сказала Арина, продолжая держать край футболки.– Ты меня вылечишь? А то болит, зараза!

– Конечно-конечно! – торопливо воскликнула Лариса и, едва не забыв взмахнуть волшебной палочкой, на лету поймала возникший из ниоткуда тюбик с мазью и протянула его девице.– Держи!

– Это чего? – недоуменно хрюкнула та, разглядывая тюбик.

– Лучшая мазь от ушибов,– объяснила Лара.– «Антисиняк».

– Да уж вижу, что не «Шанель № 5»,– ухмыльнулась Арина и с подозрением прищурилась.– А я думала, ты надо мной палочкой поводишь и у меня все пройдет.

– Не умею я исцелять,– призналась волшебница.

– Жалко,– протянула Нарышкина, но через мгновение просияла.– А, ну да, ты же крестная фея – спец по исполнению желаний! Счас, погоди!

Она подскочила к столу, цапнула лежащую там газету «Жизнь», быстро зашуршала страницами, торжествующе хмыкнула, найдя нужное место, и сунула ворох газетных листов в руки гостье.

– Вот! – Она ткнула пальцем в фотографию известной певицы, едва не проткнув страницу насквозь.– Хочу так!

Лариса с удивлением уставилась на фото. Барбиподобная певичка стояла в стороне от самозабвенно лобызающейся влюбленной парочки. Лицо ее было перекошено злобной гримасой. «Операция по увеличению груди не помогла Клеопатре удержать любимого», – гласила надпись над заметкой. Интересно, что в этой фотографии могло так заинтересовать Арину? Ведь не силиконовый же бюст певицы? На худеньком тельце Клеопатры он смотрелся весьма внушительно, но сама Нарышкина обладала куда более выдающимися размерами. Тогда неужто ее крошечное обтягивающее платьице с глубоким декольте и пикантным вырезом на животе? И Нарышкина думает, что ей это пойдет?!

• Предыдущая
• 31/92
• Следующая