Аграфена и Братство говорящих котов - Гаглоев Евгений Фронтикович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
После занятий настало время для полевых работ.
У самого подножия холма, на котором стояло здание приюта, неподалеку от озера, располагались плантации клубники и земляники, огороженные высоким забором с колючей проволокой.
Эти бескрайние поля относились к приюту. Воспитанники собирали ягоды, которыми Коптильда потом торговала на местном рынке, выручая неплохие деньги. Предполагалось, что золото расходуется на нужды сирот, но на самом деле комендантша забирала все себе. Иногда, правда, она делилась малой долей с Копотуном и Кухаркой – чтобы не нажаловались в министерство, но бо?льшая часть денег оседала в ее кармане.
Поговаривали, что у Коптильды имеется большой дом, где-то за окраиной деревни. Она держала его закрытым, а сама жила в приюте, на казенных харчах. Так ей не приходилось тратить свое жалованье на еду, дрова и электричество. Комендантша не уставала хвастаться всем своей экономностью, но Аграфена и другие дети знали, что она просто была большой скрягой.
Аграфена, Пима и Триш собирали поспевшую клубнику в большие плетеные корзины. Неподалеку от них на высоком деревянном кресле, под огромным цветастым зонтом, сидел Копотун. Рядом с ним стояли кувшин с квасом и корзина с пирожками. В его обязанности входило следить, чтобы воспитанники не совали ягоды в рот, а клали их в корзины. Но когда толстяка разморило на солнышке, он просто уснул. Тут-то ребята и устроили себе целое пиршество!
А что еще им оставалось? Коптильда запретила всем троим приходить сегодня на ужин. Клубника оказалась для них единственной возможностью хоть как-то поесть.
Вскоре корзины наполнились до предела, как и животы Триша, Пимы и Аграфены. Копотун громко храпел в своем кресле.
Девочка улеглась на мягкую траву рядом с грядками и блаженно зажмурилась. Друзья вытянулись рядом.
В небе над их головами медленно проплывал имперский дирижабль.
– Я совсем не хочу идти в солдаты! – сказала вдруг Аграфена. – Федусей сказал, что ничего другого нам не светит…
– А я хочу? – возмутился Триш. – Да только другого выбора у нас нет!
– Выбор есть всегда! – с уверенностью заявила она. – Если бы мы только могли избавиться от ошейников!
– А что бы ты тогда сделала? – спросил Пима.
– Подалась бы в пираты! – сказала Аграфена. – Или к берберийским кочевникам! Скакала бы себе целый день на лошади, да горя не знала!
– Кочевники живут свободно, – согласился Триш. – Империя им не указ!
– Потому что во время войны они не поддержали Велдора! – добавил Пима.
– Но они не помогли и старому королю Ипполиту! – возразил Триш.
– Потому что он пытался заставить их платить налоги! Оставил бы их в покое, может, до сих пор сидел бы на своем троне во дворце! – со знанием дела заявила Аграфена. – К тому же захват власти Велдором случился так быстро, что кочевники просто не успели прийти на помощь Ипполиту.
– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Триш.
– Слушать надо было внимательно! Федусей нам об этом рассказывал на уроке математики!
– Я тоже не хочу идти в армию императора, – признался Пима. – Я вообще боюсь всякого оружия. Лучше податься в ученые, чем идти воевать!
В это время на клубничной плантации появилась Коптильда. Она увидела, что ее братец храпит, подошла и резко стряхнула его с кресла. Очутившись на земле, Копотун вмиг проснулся. Пытаясь сообразить, что произошло, он хотел было сесть, но только опрокинул стоявший рядом кувшин с квасом на траву.
– Что?! – спросонья закричал он. – Где?!
– Так вот, значит, как ты следишь за этими ворюгами и прихлебателями?! – вопила Коптильда. – Они, наверное, съели уже половину моей клубники!
– Да я глаз не сомкнул! – обиженно сказал Копотун.
– Я видела! Нашла, кому доверить такое ответственное дело! Пустоголовому простофиле!
– Это я-то простофиля?! – возмутился он. – Да я самый умный человек во всей округе!
Комендантша усмехнулась.
– Твоя голова такая же дырявая, как этот кувшин! – сказала она.
– С этим кувшином все в порядке!
– Да неужели?
Коптильда подобрала пустой сосуд с земли и треснула им брата по лбу, да с такой силой, что кувшин разлетелся вдребезги.
Комендантша в негодовании зашагала прочь, а Аграфена и другие дети покатились со смеху. Бедный Копотун лежал на животе и злобно поглядывал в их сторону.
– Не было бы мне так лень, – процедил он сквозь зубы, – уж я бы вам наподдавал! А ну проваливайте отсюда! Не мешайте мне отдыхать!
– Ура! – обрадовался Пима. Он склонился к Аграфене и Тришу. – Пойдем со мной, – заговорщицким тоном произнес он. – Я кое-что вам покажу!
– Мы, наконец, увидим, для чего ты собираешь все эти винтики и гайки? – спросила Аграфена.
– Нет! – он покачал головой. – Для этого еще слишком рано. Я не люблю показывать свои изобретения в то время, когда они еще не закончены! У меня есть кое-что другое, и мне не терпится уже это опробовать!
– Пойдем! – кивнула девочка. – Только сначала уберем ягоды с солнца, а то они прокиснут и превратятся в «микстуру от кашля». Федусей будет только рад, а Коптильда нас всех потом в «копошилку» пошвыряет!
Они затащили корзины под высокий навес, скрыв их от солнечных лучей, затем направились вслед за Пимой на задний двор приюта.
Здесь стоял большой амбар, заваленный разным барахлом. Комендантша хранила в нем дрова для растопки кухонной печи, метлы, грабли и лопаты для огородных работ. В дальнем углу Пима оборудовал себе тайный угол, где мастерил всякие штуки. Сарай все время стоял закрытым, на его дверях висел большой замок. И все же пробраться внутрь не составляло особого труда через небольшую дыру в стене, скрытую куском фанеры.
Пима отодвинул заслонку, и ребята протиснулись внутрь. В сарае было тепло и сухо, пахло свежими опилками. В центре стоял большой паровой котел, склепанный из толстого железа, благодаря которому зимой в комнатах приюта сохранялось тепло. От него отходило множество тонких медных трубок, исчезавших где-то под потолком.
– И что же ты хочешь нам показать? – поинтересовалась Аграфена.
Пима осторожно подцепил пальцами одну из досок пола и приподнял ее. Там оказался глубокий тайник. Мальчик просунул туда руку и извлек на свет здоровенные ножницы по металлу.
Аграфена и Триш шарахнулись в сторону, решив, что он их сейчас прирежет ими. Но Пима только ухмыльнулся.
– Я точил их две недели! – сообщил он. – Дормидонт выковал их из закаленной стали, так что они режут даже металл!
Дормидонт – деревенский кузнец, в чью мастерскую частенько тайком сбегал Пима. – Веселый и остроумный старичок с вечно торчавшими в разные стороны волосами, будто его то и дело било током, всегда ходил в длинном кожаном фартуке и специальных защитных очках. Пима частенько помогал ему чинить всякие механизмы, которые потом крестьяне использовали для посева и уборки пшеницы или в других хозяйственных целях.
– Зачем они тебе? – спросила Аграфена, с опаской разглядывая ножницы.
– Хочу кое-что проверить! – Пима подошел к Тришу и усадил его на старый, сильно потрепанный стул. Затем немного запрокинул ему голову и приготовился перерезать ножницами злополучный ошейник.
– Думаешь, получится? – скептически спросила девочка. – Мы ведь уже несколько раз пытались. Резали их ножницами, пилили кухонным ножом, даже серпом пробовали – все без толку!
Однажды она пыталась разрубить ошейник топором и едва не снесла Тришу голову. Парень потом не разговаривал с ней целые две недели.
– Но в этот раз ножницы очень крепкие! – пыхтя от натуги, произнес Пима.
Он крепко сдавил ручки.
Послышался громкий треск, посыпались искры. Ножницы с щелчком переломились пополам, не причинив ошейнику никакого вреда.
Вздрогнув, Триш резко отпрянул и свалился со стула.
– Меня током ударило! – возмущенно воскликнул он.
– Током? – удивился Пима.
– Магия Эсселитов, – напомнил ему парень, поднимаясь с пола. – Она не дает снять ошейник никаким инструментом. Кроме такой же магии.
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
