Великая Охота (др. изд.) - Джордан Роберт - Страница 13
- Предыдущая
- 13/190
- Следующая
Кое-где в крепости никого не было, люди, обычно работавшие там, по случаю неожиданного выпавшего праздника были освобождены от работ. В кузнице оружейника все горны притушены, наковальни не звенели под молотами. Тихо. Холодно. Безжизненно. Однако как-то не пусто. Кожу закололо, и Ранд развернулся на каблуках. Там — никого. Лишь огромные лари с инструментами и полные масла бочки для закалки. Волоски на затылке зашевелились, и он резко крутанулся опять. Молотки и клещи висели на стене на своих крючках. Гневно он оглядел большую комнату. Тут никого нет. Это просто мое воображение. Этот ветер, и Амерлин; хватит для того, чтобы всякое стало мерещиться...
Едва Ранд ступил на двор оружейной мастерской, ветер моментально закружился вокруг него. Невольно он вздрогнул, решив, что ветер хочет схватить его. На мгновение ему вновь почудился слабый запах гнили и послышался за спиной гадкий смешок. Всего на мгновение. Напуганный, он настороженно обошел двор кругом, опасливо глядя по сторонам. Двор, вымощенный неотесанным камнем, был пуст. Просто-напросто проклятое воображение! Но тем не менее юноша побежал, и вновь ему послышался смешок, на сей раз в безветренном воздухе.
На дровяном дворе это чувство вернулось — ощущение чьего-то присутствия. Ощущение чьего-то взгляда из-за высоких поленниц наколотых дров, сложенных под длинными навесами, быстрые взгляды, поверх штабелей выдержанных досок и бревен, лежащих в другом конце двора возле плотницкой мастерской, сейчас с плотно затворенными дверями. Ранд едва сдерживался, чтобы не оглянуться, отказывался думать о том, каким образом одни и те же глаза могли так быстро перемещаться с места на место — от навеса лесопильни через пустой двор к плотницкой, а он даже краем глаза не уловил и тени движения. Ранд был уверен, что глаза — одни и те же. Воображение. Или, наверное, я уже потихоньку схожу с ума. Он поежился. Только не это. О Свет, пожалуйста, только не это! С одеревеневшей спиной Ранд пересек дровяной двор, чувствуя на себе неотвязный взгляд невидимого наблюдателя.
Все дальше по коридорам, освещенным лишь немногими факелами из тростника, в кладовые, полные мешков с сушеным горохом и бобами, тесные от битком набитых сеток со сморщенной репой и свеклой или уставленные винными бочками и бочонками с солониной, бочонками поменьше, с элем, а глаза уже были там, иногда преследующие его, иногда поджидающие, когда он войдет. Ранд не слышал ничьих шагов, только свои собственные, ни разу не уловил скрипа двери, лишь когда сам открывал и закрывал ее, но взгляд этот ни на миг не оставлял его. Свет, я и впрямь начинаю с ума сходить.
Ранд открыл дверь в еще одну кладовую, и хлынувшие оттуда людские голоса, людской смех затопили юношу облегчением. Уж здесь невидимых глаз быть не должно. Он переступил через порог. Полкомнаты было загромождено до самого потолка мешками с зерном. В другой половине возле голой стены тесным полукругом стояли на коленях с десяток мужчин. Почти на всех были короткие кожаные куртки челядинцев, волосы подстрижены под горшок. Ни чубов воинов, ни ливрей. Никого, кто ненароком мог бы выдать его. А если нарочно? Негромкое бормотание, стук игральных костей, чей-то хриплый смешок при очередном броске.
За игрой в кости наблюдал Лойал, задумчиво почесывая подбородок мизинцем толще большого пальца крупного мужчины, головой огир едва не задевал стропил высокого — спана в два — потолка. На него не оглядывался ни один из игроков. Нельзя сказать, что огир были совсем уж обычным делом в Пограничных Землях, или где-то в других краях, но здесь о них знали и радушно встречали, а Лойал к тому же пробыл в Фал Дара достаточно долго, чтобы его появление вызывало не больше чем легкую заинтересованность. Темная туника огир со стоячим воротником, застегнутая на все пуговицы до самой шеи, широко свисала до самых высоких сапог, а один из больших карманов от чего-то распух. Насколько Ранд знал Лойала — от книг. Даже с любопытством глядя на азартно играющих людей, Лойал вряд ли далеко отошел бы от книги.
Несмотря на все происходящее, Ранд вдруг сообразил, что ухмыляется. Лойал часто так на него действовал. Огир так много знал об одном, так мало о другом и, казалось, хотел знать все. Тем не менее Ранду вспомнилось, как он впервые увидел Лойала — уши с кисточками, брови висят будто длинные усы, нос почти во всю ширину лица, — увидел его и решил, будто столкнулся нос к носу с троллоком. Он до сих пор стыдился того, как вел себя тогда. Огир и троллоки. Мурддраал и создания из мрачных закоулков полночных сказок. Существа из преданий и легенд. Так думал он о них до того, как ушел из Двуречья. Но с тех пор, как Ранд покинул дом, ему довелось увидеть слишком много сказочных событий, вживе прошедших перед глазами, чтобы оставаться столь же уверенным в их сказочности. Айз Седай, и невидимые соглядатаи, и ветер, что схватил и держал его в своих объятиях. Улыбка сошла с лица Ранда.
— Все сказания — правда, — тихо произнес он.
Уши Лойала дернулись, он обернулся к Ранду. Когда огир узнал его, лицо Строителя рассекла добродушная улыбка, и он подошел поближе к юноше.
— А, вот ты где, — прогудел он, словно громадный шмель перелетел с цветка на цветок. — На Приветствии я тебя не заметил. Такого прежде я не видывал. Одновременно и Шайнарское Приветствие, и Престол Амерлин. Она устало выглядит, как по-твоему? Навряд ли легко — быть Амерлин. Могу предположить, тяжелее, чем быть Старейшиной. — Он помолчал с задумчивым видом, но лишь для того, чтобы сделать вдох. — Скажи мне, Ранд, ты тоже играешь в кости? Тут они играют в игру попроще, всего с тремя костями. В стеддинге мы обычно пользуемся четырьмя. Знаешь, они не пускают меня в игру. Они просто говорят «Слава Строителям» и не делают ставок против меня. По-моему, это нечестно! Кости, которыми они играют, и в самом деле немного малы, — Лойал хмуро оглядел свою большую ладонь, которой можно было накрыть человеческую голову, — но все равно я считаю...
Ранд вцепился ему в руку и прервал Лойала. Строители!
— Лойал, ведь Фал Дара построили огир? Тебе известен какой-нибудь выход наружу, не считая ворот? Какая-нибудь лазейка. Водосток. Хоть что-то, лишь бы человек прополз. И еще бы хорошо, чтоб ветра там не было.
Лойал состроил страдальческую гримасу, кончики бровей почти коснулись щек.
— Ранд, огир возвели Мафал Дадаранелл, но тот город был разрушен в Троллоковы Войны. Этот же, — он легко провел кончиками широких пальцев по камню, — построили люди. План Мафал Дадаранелл набросать я могу — как-то я видел карты, в древней книге, еще в Стеддинге Шангтай... но про Фал Дара я знаю не больше твоего. Правда, построен он очень добротно, да? Холодно-непреклонный, но крепкий и добротный.
Ранд тяжело привалился к стене и зажмурился.
— Мне нужно выбраться наружу, — прошептал он. — Ворота на запоре, и никого не выпускают, но мне нужно выбраться из крепости.
— Но почему, Ранд? — медленно сказал Лойал. — Никто здесь не сделает тебе ничего плохого. Тебе нехорошо? Ранд? — Неожиданно он громко позвал: — Мэт! Перрин! По-моему, Ранд заболел.
Ранд открыл глаза и увидел, как два его друга подняли головы и встали в кругу игроков. На лице Мэта Коутона, по-аистиному длинноногого, блуждала полуулыбка, словно он видел нечто забавное, чего не замечает больше никто. Перрина Айбару, с взлохмаченными, непокорными волосами, отличали могучие плечи и сильные руки — в Эмондовом Луге он был учеником кузнеца. Оба они щеголяли в своем двуреченском наряде, простой и крепкой одежде, но поношенной, со следами долгих путешествий.
Мэт, шагнув от игроков, швырнул кости обратно в полукруг, и один из челядинцев окликнул:
— Эй, южанин, не дело уходить, когда выигрываешь!
— Лучше теперь, чем когда начнешь проигрывать, — со смехом ответил Мэт. Машинально он коснулся рукой куртки у пояса, и по лицу Ранда пробежала тень. За пазухой Мэт хранил кинжал с рубином в рукояти, кинжал, без которого он и шагу не ступал теперь, кинжал, без которого он не мог обходиться. Это был клинок, отмеченный порчей, из мертвого города Шадар Логот, оскверненного и извращенного злом почти столь же страшным, что и Темный, злом, которое две тысячи лет назад погубило Шадар Логот, но которое все еще жило среди заброшенных развалин. Эта порча убьет Мэта, если тот будет хранить при себе этот кинжал; и она же еще быстрее убьет его, если он выбросит его. — У тебя еще будет случай отыграться.
- Предыдущая
- 13/190
- Следующая
