Жизнь Чезаре Борджиа (др. изд.) - Sabatini Rafael - Страница 35

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая

А бывший шурин Джованни Сфорца тем временем праздновал очередной триумф. В конце октября Чезаре во главе двухтысячного отряда тяжелой пехоты въехал в Пезаро под развернутым знаменем Борджа. У ворот герцога ждали члены городского совета. Ему преподнесли ключи, и он проследовал во дворец Сфорца, приветствуемый толпами жителей — несмотря на осеннюю непогоду, люди вышли из домов навстречу молодому полководцу, в котором видели не врага, а освободителя. В тот же день под звуки фанфар он был провозглашен законным повелителем города.

Здесь, в Пезаро, Борджа дал аудиенцию послу герцога Феррарского, прибывшему поздравить его с победой. Посол Пандольфо Колленуччо был весьма незаурядной личностью. Знаменитый писатель, историк и драматург, он внес заметный вклад в формирование национальной литературы, ибо стал одним из первых авторов, создавших свои произведения на итальянском языке. Это считалось весьма смелым нововведением — ведь вплоть до XIV века единственным языком, достойным бумаги, во всей Европе считалась латынь. Она была универсальным средством общения образованных людей, и грамотность означала умение читать и писать на латыни (исключение составляла только Англия). Поэтому нельзя переоценить заслугу ученых, подобных Колленуччо, которые своими трудами способствовали превращению народного говора в литературный язык.

Местный уроженец, потомок уважаемого старинного рода, он когда-то оказал немалую помощь Джованни Сфорца, подтвердив и обосновав его наследственные права на власть над Пезаро и Котиньолой. Немного позднее Джованни выразил ему свою благодарность изгнанием ученого из родного города. Больше десяти лет Колленуччо провел в скитаниях. Он был не только кабинетным мыслителем, но и человеком действия, и не раз исполнял должность подесты, главы администрации, в независимых городах Италии. До того как поступить на службу в Ферраре, он жил во Флоренции, где заслужил дружбу и уважение Лоренцо де Медичи.

Чезаре, не отличаясь миролюбивым великодушием Лоренцо, был, как и он, высокообразованным ценителем всяческих талантов. Узнав о приезде Колленуччо, он послал ему несколько корзин с подарками — дичью, тонкими винами, сладостями и свечами лучшего качества — и уже на следующий день принял посла. Прием герцога был исполнен подчеркнутого дружелюбия; вообще царственная любезность Чезаре, в сочетании с его красотой и славой яростного и отважного воина, неизменно восхищали всех, кому доводилось с ним общаться. Он приказал возвратить Колленуччо родовые владения, конфискованные десять лет назад Джованни Сфорца. Но многоопытный Колленуччо, которого жизнь и занятия научили хорошо разбираться в людях, сумел разглядеть не только внешний блеск герцога Валентино. В донесении в Феррару посол отзывается о нем так: «Он смел, полон сил и знает цену честным и одаренным людям, каковых немало в его окружении. Многие говорили мне, что герцог настойчив и неумолим в своей мести. Безусловно, это человек высокого ума, один из тех, кто всегда стремится к могуществу и славе».

Несмотря на милость Борджа и на то, что Пезаро перешел под власть святого престола, Колленуччо не решился остаться в родном городе. Он не был уверен в долговечности нового правления — и оказался прав. Но прозорливость не спасла писателя, точнее, изменила ему в самый нужный момент. Впоследствии, вернувшись на трон, Джованни Сфорца клятвенно обещал изгнаннику свободу и безопасность, и Колленуччо возвратился на родину. Он был уже немолод, устал от вынужденных странствий и думал не о политике, а о том, чтобы в мире и покое провести остаток отпущенных дней на земле своих предков. Но по прибытии в Пезаро его немедленно бросили в тюрьму, где вскоре, не поднимая лишнего шума, удавили по приказу Сфорца. Кстати сказать, эта история служит немаловажным штрихом в портрете Джованни — человека, которого принято изображать «несчастной жертвой кровожадных Борджа».

Валентино провел в городе только два дня, но даже этого небольшого срока оказалось достаточно, чтобы жители оценили дисциплину, царившую в войсках герцога. В самом Пезаро и в окрестных селениях разместилось несколько тысяч наемных солдат. Постой армии всегда был сущим бедствием для населения, но на этот раз крестьяне и ремесленники не имели поводов для жалоб. И буйные ландскнехты, и гасконские головорезы держались в терпимых границах, не чиня обид мирным жителям и не посягая на их добро. Причина такой удивительной скромности не являлась тайной — о беспощадности герцога к грабителям в рядах армии знали все. Солдата, уличенного в краже, не говоря уже о более тяжких проступках, ждала петля, и мысль об этом утихомиривала даже самых отчаянных мародеров.

Власть и авторитет Чезаре были непререкаемыми. Джустоло, находившийся в его свите, описывает в этой связи следующий эпизод. Во время одного долгого перехода предстояла переправа через вздувшуюся от дождей реку. Мост снесло, и нужно было валить деревья и вязать плоты, поскольку на берегу нашелся только один челнок. За обладание им разгорелся ожесточенный спор, очень быстро перешедший в драку. Солдаты, осыпая друг друга тумаками и разноязычной бранью, рвались к лодке; никто не слушал командиров, и кое-где уже блеснули мечи. В этот момент к берегу подъехал Чезаре Борджа. Он не произнес ни слова, лишь пристально посмотрел на нарушителей дисциплины, но этого оказалось достаточно. Разом присмирев под холодным взглядом герцога, драчуны разошлись по местами и безропотно занялись необходимыми делами.

Разместив в Пезаро небольшой гарнизон, герцог отправился в Римини, чтобы привести в порядок тамошние административные дела. Там его встретили с распростертыми объятиями, и надо сказать, что Чезаре вполне оправдал надежды горожан. Он снизил налоги, разорявшие торговлю, и назначил новых судей, сообразуясь при этом с мнением городского совета. Была объявлена амнистия всем покинувшим город из-за притеснения Пандольфаччо или изгнанным по его приказу; беглецам возвращалось конфискованное имущество. Упорядочив общественную жизнь Римини, герцог назначил наместника с четко очерченным кругом обязанностей и полномочий — им стал Рамиро де Лорка, — а сам вместе с армией тронулся по направлению к Фаэнце.

Организаторские способности Чезаре, его стремление покончить с неразберихой и злоупотреблениями чиновников и наладить правильный ход государственной машины проявлялись во всех городах покоренной Романьи. В архивах сохранились тексты его указов и распоряжений. Взвешенные и разумные, они свидетельствуют о желании Валентино обеспечить покой и процветание новых провинций папского государства. Более того, он нередко совершал акты прямой благотворительности, оказывая безвозмездную помощь жителям областей, сильно пострадавших от войны, неурожая или эпидемий.

Конечно, все эти действия были обусловлены лишь заботой о сохранении власти. Ни один человек на свете не был в глазах Чезаре Борджа самоценной личностью. Герцог мог оберегать и щедро одаривать того, кто занимал важное место в его ближайших или стратегических планах — и хладнокровно жертвовать тем, в чьих услугах уже не предвиделось надобности. Но он был слишком умен, чтобы не учитывать старую истину: правителю разрешено пренебрегать интересами и даже жизнью отдельных граждан, но нельзя безнаказанно пренебрегать интересами всего народа. И хотя Чезаре оставался воином по ремеслу и по призванию, понимал он и то, что никакая власть не будет устойчивой, если она поддерживается только насилием и страхом. Через три столетия князь Талейран, один из хитрейших в истории политиков, высказал ту же мысль.

Второй поход Чезаре Борджа в Романью развивался успешно — города сдавались при одном лишь приближении его легионов. Говорили, что он, подобно Иисусу Навину, рушит крепостные стены звуком боевых труб. Но вскоре и ему пришлось столкнуться с неожиданно упорным сопротивлением. Таким твердым орешком оказалась Фаэнца.

История любит парадоксы: мужчины трусливо бегут или стараются приобрести мир ценой уступок, а женщина — графиня Риарио-Сфорца — сражается до последней возможности, обороняя Форли. И вот, словно для того, чтобы подчеркнуть этот контраст, вторым достойным противником герцога Валентино стал ребенок — Асторре Манфреди, шестнадцатилетний государь Фаэнцы.

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая