Тепловой барьер - Наменский Артем - Страница 56
- Предыдущая
- 56/73
- Следующая
– А какой смысл всё это скрывать? К тому же я доверяю этой женщине.
– Она мне кажется очень не глупой. А не глупая женщина имеет свойство из всякой ситуации извлекать выгоду для себя. Сейчас приведёт ещё какого-нибудь Пришивало или ещё кого похлеще. А ты, в таком состоянии, что сопротивляться не сможешь.
– Ничего страшного. Окно открыто, ты за четыре часа свою энергию расконсервировала. Унесёшь меня в окно и всё.
– Смотри сам, не думаю, что во время полёта ты испытаешь особо приятные ощущения. К тому же мы можем лишиться зверя.
– Ах, мы за зверя обижаемся, – возмутился Тихомир, – а кто-то не так давно очень упорно пыталась уговорить меня избавиться от этого существа.
– Это было.
– Ну так вот. Я отстоял право зверю остаться? Отстоял. И теперь буду распоряжаться им как захочу. И хватит об Алине. У меня такое чувство, что в тебе говорит память той, кто тебя программировал. И это не ревность. Это зависть. Хоть и завидовать здесь, блин, нечему.
– Ты сам себе противоречишь, – удивительно, но программа тоже начала выходить из себя.
– Ни хрена я не противоречу. Люди всегда завидуют другим. Пока сами не окажутся в их шкуре. Всё. Точка. Ты хочешь дальше обсуждать эту бесполезную хрень, или мы будем обсуждать наши дела и положение?
Программа замолчала на несколько минут, а Тихомир за это время отдышался. Интересное всё-таки выражение: выходить из себя. Выходит, что человек в смысле часть человека, обозначенная в этом выражении словом «себя» – это лишь какая-то психологическая оболочка. Основное "Я" скрывается под ней. "Я" рвётся наружу – ведь это истинная его сущность, но оболочка тщательно фильтрует его потоки, пропуская лишь те которые, с её точки зрения, выгодно пропускать. Но вот появляется мощный раздражитель, "Я" начинает кипеть и бурлить, и прорывает оболочку. Человек начинает выходить из себя. И… как говорят многие люди, при этом он показывает свое истинное лицо. Истинное "Я". А выражение: «Держи себя в руках». Только здесь слово «себя» выступает в роли "Я", руки в роли оболочки. Удивительно, но за несколько минут, размышлений о способности людей сдерживать и не сдерживать свои неуправляемые эмоции, Тихомир полностью успокоился и продолжил разговор с Синистрой.
– Как ты думаешь, Ярослава со своими воинами осталась жива после схватки с пылесосами, – спросил он у программы.
– Тебе лучше было не самому додумываться до тактики борьбы с пылесосами, а спросить об этом у людей, прежде с ними не однократно сталкивавшимися, – холодно ответила она, – они и без тебя очень неплохо с ними справлялись. Хотя, твоя помощь, возможно, и переломила бой в сторону группы. Я не всё видела, ты закрыл глаза. Выясним, когда вернёмся. Кстати, когда ты был без сознания там, в верхнем лесу, я, впрочем, как и все, столкнулась с необъяснимым явлением. Ярослава тебе рассказывала. Воздух загустел. Я немного поизучала структуру получившегося образования и ужаснулась. Ничего подобного я раньше не встречала. Между молекулами воздуха, а точнее говоря, между молекулами азота, появились неизвестные мне энергетические связи, абсолютно непохожие на межмолекулярное или межатомарное взаимодействие. Жаль, что ты был в отключке.
– Ну не совсем и в отключке, – ответил Тихомир, – за это время у меня тоже возникло много вопросов. Я медитировал и медитация оказалась довольно интересной.
– Игры подсознания. Ай, как всё серьёзно, – издевнулась Синистра.
– Перестань ты издеваться. Хотя, возможно, что-то из событий и наложилось. Со мной разговаривало какое-то существо. Сказало, что я ему уже помогаю тем, что хочу найти шестерёнку. Ещё, на вопрос, как его зовут, существо ответило, что Синистра называла его Создателем.
– По-моему бред. Я никогда не слышала ни о каком Создателе. Ты был в слишком плохом состоянии, тебе могло привидеться всё что угодно. Хотя изменения в твоём организме я почувствовала. На мой взгляд, он активировал какие-то малоизвестные аварийные системы регенерации тканей. Самое логичное и нормальное объяснение.
– А как ты объяснишь, что я, без всякой посторонней помощи, полетел куда-то в лес, когда весь отряд оказался обездвижен этим густым воздухом?
– А как угодно, – кинула программа, – начиная Люмбриком, который абсолютно неизвестно что из себя представляет, и, заканчивая мной.
– Всё, оставим этот диспут, – вздохнул Тихомир, – ни у кого из нас нет нормальных доказательств к своим догадкам. Что ты скажешь по поводу шестерёнки?
– Металл и всё та же плазмоидная структура, только более устойчивая как к температуре, так и к остальным внешним воздействиям. По моим предварительным расчётам, он и покрепче статита будет. Если за Мглой нас ждёт что-то, способное поднять нас на поверхность, то это скорее механизм, чем живое существо. Другой вопрос, откуда ему здесь, точнее там, взяться. Цивилизация атлантов строилась на А-излучении, а шестерёнка им и не пахнет. Потом прибор, который указывал её местонахождение. В нём излучения нет тоже. Какая-то абсолютно неизвестная мне технология.
Тихомир приподнялся на локтях и обнаружил на журнальном столике свою сумку. Рядом лежала шестерёнка. Он взял сумку и начал копаться в ней. Всё вроде было в ней. Не доставало только головного убора Ярославы. А значит, он остался там.
– Да, – протянула в голове Синистра, – при помощи своей колючей проволоки она нас сразу вычислит. Если только мы не избавимся от шестерёнки.
– После того, с каким трудом мы её достали!? – удивился Тихомир, – Нет уж. Думаю, что она нам пригодиться. Да и без Ярославы мы не будем знать, куда идти.
– Зато неизвестно, что взбредёт в голову этой психопатке. Кодовое слово она может сказать в любой момент, и я от такого поворота событий никак не застрахована. А дорогу мы сами можем найти. Точнее, её и искать не надо – это железная дорога, которая продолжает тянуться во Мгле.
– Но мы не будем знать, что делать, когда дойдём.
– Если дойдём, – поправила Синистра.
– А может ты права. Теперь, когда я достал шестерёнку, я ей больше не буду нужен, и, без всяческих зазрений совести, она произнесёт своё кодовое слово.
– Нет, – засомневалась Синистра, – шестерёнка – это лишь часть проблемы. Подумай, зачем она роет тоннель.
– Что бы обойти Мглу?
– Именно. Ты помнишь, что становиться с людьми, ступившими на территорию Мглы?
– Ну так то люди, а не эти синюшные плазмоиды.
– Не скажи. Нам это неизвестно. Не думаю, что какая-нибудь вакцина могла полностью изменить клеточную структуру на плазмоидную. Скорее всего, она просто помогает желудку переработать продукты плазмоидного мира. Химический состав ведь весьма похожий. А синюшность кожи, возможно, просто побочный эффект. Или какие-нибудь токсины.
– А ведь точно, – осенило Тихомира, – Ярослава говорила, что без своевременного принятия вакцины, синюшные плазмоиды снова превращаются в обыкновенных людей. А значит, тело человека во время пребывания в этом состоянии никуда не исчезает. Иначе откуда ему было бы взяться после окончания срока очередной вакцинации.
– Логично, – согласилась с ним программа, – кроме того, представители плазмоидного мира тоже бояться Мглы. Первыми в наш мир пришли плазмоиды. А потом наши учёные, я имею ввиду атланты, сказали, что плазмоиды убегают от ещё более опасных существ. Помнишь, когда мы сматывались от тучников? Они ведь тоже боялись того чёрного леса.
– А гриб? Он же беспечно рос себе среди Мглы.
– Не так уж и беспечно. Гриб я изучила. Он обладает свойством, вполне похожим на противооктановик. Не знаю, как он это делал. Может, ему привозил какую-то жидкость дизель, и всё дело в ней, может ещё что. Не знаю. Заметила ещё, что стенки тоннелей, по которым передвигались гусеницы, тоже частично нейтрализуют действие Мглы. Ты вообще, понимаешь, к чему я тебе всё это рассказываю? Кто ещё может обладать свойствами противооктановика? Кто ещё вызревал пару сотен лет?
Тихомир задумался.
– Ты, что ли? – наконец произнёс он.
- Предыдущая
- 56/73
- Следующая
