Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая - Вишневский Евгений Венедиктович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая

А хлеб на Диксоне пекут солдаты срочной службы. Больше никто заниматься этой тяжелой, но столь необходимой для всех жителей поселка работой не соглашается.

Бывает в Арктике такая погода: тепло, пасмурно, и все вокруг застлано легким белым туманом, а вернее, белой мглой. Тогда человек чувствует себя помещенным в центр некоего шара, в котором все бело: бела земля, насколько хватает глаз (ну, это-то не удивительно — Арктика!), бело небо, белы все предметы, белым становится и сам воздух. И вот исчезает понятие размера, расстояния, перспективы. Любая тонкая палочка под ногами может показаться бревном, лежащим черт знает где, далеко-далеко, и, наоборот, огромный портальный кран, торчащий за версту, многократно уменьшается в размерах и сам собою перемещается тебе под ноги. При всем том это не пурга с ее холодом, пронизывающим ветром, колючим снегом, летящим в лицо, когда невозможно рассмотреть вытянутую вперед руку. Нет, все тихо, спокойно, недвижимо, волшебно, но почему-то страшно тоскливо. Какая-то сосущая сердце жуть вместе с белой мглой окутывает всякого человека. Опытные полярники говорят, что именно в такую погоду на полярных станциях бывает больше всего самоубийств. Да, воистину полна загадок эта прекрасная и страшная земля!

А сегодня вдруг (в воскресенье!) случилась настоящая оттепель. По нашим замерзшим, обледенелым и занесенным снегом окнам потекли ручейки воды. Чудеса, да и только!

В поселке необыкновенное волнение: с официальным дружественным визитом прилетает мистер Келли, американец тоже из Диксона, но из Диксона американского (есть, оказывается, такой в штате Иллинойс, неподалеку от Чикаго), редактор городской газеты и глава нескольких благотворительных обществ. Местные дамы не находят себе места: они уже успели вдрызг переругаться друг с другом, интриги плетутся тончайшие, а цель одна — заманить дорогого заокеанского гостя в свою семью (кроме посещения местной больницы и школы, дежурства с нарядом милиции, игры «Что? Где? Когда?» и концерта художественной самодеятельности в музыкальной школе, в программе гостя еще предусмотрены визиты в семьи простых полярников). Для этой цели администрация не пожалела дефицитных продуктов, кроме того, гость наверняка придет с подарками, а может, даже (чем черт не шутит?!) пригласит в гости к себе в Америку. Гордость местной художественной самодеятельности — женский вокальный квартет (поют на четыре голоса!) специально для мистера Келли разучил песню на английском языке. Однако дама, возглавлявшая инициативную группу по приему дорогого гостя, потребовала, чтобы квартет преобразовали в дуэт.

— Вот этих двух певиц, — указала она пальцем, — надо из программы убрать. Они слишком толстые, и американский гость будет иметь о наших полярных женщинах неправильное представление.

Ей объяснили, что это невозможно, поскольку все аранжировано на четыре голоса, а одна из «толстушек» к тому же еще и солистка, а никакого другого номера на английском языке в программе концерта нет. Дама, гневно насупившись, махнула рукой, заявив при этом, что в таком случае она снимает с себя всякую ответственность.

Мы же весь этот переполох должны были пропустить, поскольку в аккурат на день прилета мистера Келли были поставлены в план с тем, чтобы лететь на остров Хейса. Правда, синоптики довольно уверенно обещали пургу, но в пургу и мистер Келли не прилетит.

Однако никакой пурги в тот день не было, светило солнце, мела поземка, было около двадцати градусов мороза, но ветерок (и довольно ощутимый) дул с севера, то есть прямо машине в лоб, если бы она собралась лететь на ЗФИ (Землю Франца-Иосифа), а это значит, что вместо пяти часов лететь ей пришлось бы все семь. Пойти на такой перерасход горючего авиаотряд не мог, и наш рейс отменили. И мы конечно же отправились снимать прибытие дорогого американского гостя на диксоновскую землю.

Вместе с нашей съемочной группой в вездеходе ехали школьники со своей учительницей английского языка, бледной то ли от волнения, то ли от мороза, то ли от обильной косметики. У ребятишек в руках были американские флажки, а у учительницы — букет живых цветов, который она всю дорогу заботливо кутала в пуховую шаль. Дети непрерывно зубрили одну-единственную английскую фразу:

— We are very glad to meet you![22]

И вот самолет приземлился в аэропорту Диксона. К трапу выдвинулись три местные красавицы (выбирала их, разумеется, дама-патронесса) в сарафанах и кокошниках, надетых прямо на шубы и шапки, с хлебом-солью в руках, сзади расположили детишек с флажками, а на нас просто махнули рукой — мы снимали что хотели и откуда хотели. Первым из самолета выглянул борт-инженер в меховых унтах, покрутил носом и сказал, указав на недра салона:

— А американец-то ваш в одних калошах!

Вскоре показался и сам мистер Келли, белобрысый лысоватый толстячок со щеточкой усов, действительно обутый в какие-то синтетические валенки с калошами голубого цвета и довольно легкомысленную курточку. Увидев толпу, встречавшую его, всех в унтах и меховых шубах, он охнул и кинулся назад, в самолет, но его тотчас вынесли оттуда едва ли не на руках. Красавицы с поклоном вручили ему хлеб-соль, дети довольно стройно прокричали нечто отдаленно напоминающее английское приветствие, затем дорогого гостя внесли в райкомовский газик (лучшую машину поселка, вымытую к тому же до ослепительной чистоты), поскольку американец буквально на глазах начал синеть от холода, совсем небольшого, кстати, по местным понятиям. Мы же все это сняли и получили превосходный эпизод для своего фильма.

А вечером мы втроем: Борис Борисович, Петя и я — нанесли визит моему старому таймырскому другу, вертолетчику Олегу, столь подробно описанному мною в предыдущей главе этого тома «Записок бродячего повара». Олег — летчик первого класса, пилот-инструктор, почетный полярник, участник похода на атомном ледоколе к Северному полюсу, первый вертолетчик, посадивший свою машину на этот «пуп земли», а ныне пенсионер. Номерной знак «Почетного полярника» у Олега № 6695.

Следует заметить, что звание «Почетный полярник» и соответствующий ему знак были учреждены одновременно со званием «Герой Советского Союза» и «Золотой звездой» (и, похоже, первые герои-полярники и полярные летчики награждались обоими знаками отличия одновременно). Но вот на сегодня Героев Советского Союза более двенадцати тысяч, а Почетных полярников чуть более шести с половиной тысяч. Но что удивительно, никаких благ звание Почетного полярника его носителю не дает. И даже если Олег, к примеру, захочет просто вернуться в Арктику к местам своей славной и героической службы после того, как поселится где-нибудь в средней полосе России, то без соответствующего пропуска просто не сможет этого сделать (а получать тот пропуск ему на общих основаниях). А ведь могло бы государство Почетным полярникам хотя бы раз в два-три года предоставлять возможность бесплатно прилетать сюда, в Арктику. Ничего, не обеднело бы. А если добавить к этому, что пенсия у Олега нынче всего сто восемьдесят рублей и дополнительной работы никакой... В память о прошлых заслугах предложили было ему должность ночного сторожа (в Диксоне, особенно на острове, очень трудно с работой), но, пока он раздумывал, принять ли ему это благодеяние, место уже заняли.

Наше застолье в квартирке Олега, увешанной разными регалиями, шкурами, диковинными фотографиями и картинами (в основном полярными пейзажами), было очень скромным. Хорошо еще, что на всякий случай мы захватили с собой бутылку водки и несколько свежих огурцов. А ведь еще в не столь давние времена Олег дарил нам семгу и муксуна мешками, оленину тушами, шампанское и коньяк ящиками (это был стиль полярных летчиков). Но зато воспоминаний, шуток, баек, разговоров было сколько угодно. Очень теплым и очень грустным получился этот вечер. Но главное, Олег твердо пообещал нам свое содействие в решении наших транспортных проблем.

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая