Неуловимые - Насибов Александр Ашотович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая

«Любой другой, но только не этот», — подумал Аскер, проходя мимо. Но порядок есть порядок. И разведчик постегал себя хлыстиком по левому голенищу, затем снял фуражку и вытер платком лоб.

На все это связной должен был ответить несколько своеобразно: выплюнуть сигарету, раздавить окурок каблуком, сказать «проклятый табак!» и зажечь новую. Аскер не поверял глазам: человек в пыльнике так и поступил!

Ошеломлённый разведчик едва нашёл в себе силы, чтобы зажечь сигарету, обломив предварительно две спички — так тоже было условленно.

Он продолжал прогулку. Минут через десять человек в пыльнике обогнал его. Аскер пошёл следом.

Они встретились в общественной уборной, расположенной в городском парке, под землёй.

— Запомните, — шепнул связной, — это очень важно. Надо нащупать шпионскую школу, постараться проникнуть в неё, разузнать побольше о школе и её руководителе… Когда все установите, будет подготовлена операция…

— Где расположена школа?

— Где-то поблизости. Руководит некто по кличке «Бешеный».

— Фамилия, чин?

— Не знаем. Данные со слов перехваченного агента этой школы. Больше он ничего не сказал. Так запомните: «Бешеный»… Да! Он — хромой… Прощайте. Через две недели в это же время, здесь. Придёт, быть может, другой…

Аскер возвращался домой, погруженный в глубокое раздумье. Завязался сложный узел. Надо было продолжать бдительно следить за теми, кто ведёт расследование дела по ликвидации Морица Келлера, а теперь — и торговца готовым платьем. В абвере знают, что оба дела связаны между собой и, конечно, будут стремиться распутать их во что бы то ни стало… Сейчас ко всему этому прибавилась шпионская школа…

Не давали покоя мысли о фон Герхарде. Странно он вёл себя. Почему тогда, в ресторане, он никак не реагировал на фамилию и имя своего друга? Почему не являлся на почтамт за письмами, а после разговора в ресторане — вдруг немедленно истребовал эти письма?.. Мог он при обычных обстоятельствах не интересоваться корреспонденцией из дома, от родных? Мог забыть о письмах и не проверять их поступление на почту? Нет, не мог! Значит…

Аскер тряхнул головой. С выводами не следовало торопиться. И потом, надо оставить на время фон Герхарда. Главное сейчас — школа разведчиков. Школа, школа!.. Он силился припомнить что-нибудь, хоть какой-либо намёк на то, что она существует. Но нет, ничего и никогда не слышал он ни о школе, ни о «Бешеном».

Все эти мысли теснились в голове. Размышляя, он неторопливо брёл по улице. Обедать не хотелось — не было аппетита, и к тому же он неважно себя чувствовал. И Аскер решил отправиться в гостиницу, чтобы немного отдохнуть.

У рекламного щита он остановился: серия фотографий рассказывала о новом фильме. Внимание привлекло несколько фотографий, изображавших различные моменты футбольного матча.

— Ого, вы, я вижу, любитель спорта!

Аскер обернулся. Рядом в блестящем чёрном плаще стоял гауптштурмфюрер фон Герхард.

— Любитель, — ответил Аскер.

Иржи Громек задумчиво сказал:

— Когда-то и я играл в футбол и, говорят, не плохо…

Им было по дороге. Они пошли вместе. Попутчик беззаботно болтал, но Аскер дважды уловил в его взгляде насторожённость… «Похоже, что и он изучает меня», — подумал Аскер.

Он не ошибся. Громека все больше интересовал оберштурмфюрер Курт Краузе. В ресторане, во время обеда, когда Краузе упомянул о полученных письмах, Громек мысленно выругался с досады. Как это он упустил, что на имя фон Герхарда могла прибывать корреспонденция! Конечно, он немедленно отправился на почтамт. Так оно и оказалось. Ему предстояло получить полдюжины писем. Громек ждал, что, вручая их, работница упрекнёт его, как упрекнула Курта Краузе. Но девушка передала письма и только молча посмотрела на него. Это было очень странно. После долгих размышлений он решил ближе присмотреться к оберштурмфюреру Краузе.

У гостиницы офицеры расстались, ибо жили в разных местах. Аскер вошёл в вестибюль, опустился в кресло, зажёг сигарету и сделал несколько глубоких затяжек. Он думал о фон Герхарде. Сегодня утром были вновь тщательно исследованы все относящиеся к нему материалы и документы. Но Аскер не обнаружил ничего такого, что дало бы повод хоть к малейшим подозрениям или сомнениям. А сомнения, несмотря ни на что, не оставляли его.

Аскер закрыл глаза, потёр костяшками пальцев переносицу, как делал всегда в минуты трудных раздумий. И внезапно его охватила тревога. А что, если поведение фон Герхарда — тонкая, очень хитрая игра? Уж не прощупывают ли таким образам самого Аскера?.. Сейчас, когда возникла эта догадка, он находил подозрительным и поведение Анни Гельвиг. В самом деле, кто поручится, что вся история с письмами не подстроена? И тогда выходило, что не он «разрабатывает» фон Герхарда, а тот его. Обожгла мысль: зачем сегодня подошёл на улице гауптштурмфюрер? Ведь он не поступал так раньше! Значит, возможно — провоцирует, изучает, ловит, ждёт, чтобы он, Аскер, раскрылся… Разведчик беспокойно завозился в кресле. Теперь уже казалось, что действия фон Герхарда, поведение Гельвиг, работа Орентлицера связаны между собой, являются звеньями одной и той же цепи, которой его хотят захлестнуть и опутать!.. А он распустил нервы, расчувствовался и едва не клюнул!..

На лестнице послышались шаги. Аскер поднял голову и увидел о6ер-лейтенанта Орентлицера. Тот только что закончил разговор по телефону с Грегором Остом и теперь спешил к нему.

— А, это вы? — воскликнул Орентлицер. — Почему не идёте отдыхать?

— Сейчас, вот только докурю.

— Об убийстве в магазине готового платья слышали? — Орентлицер значительно поджал губы и наклонился к Аскеру. — Очень и очень странно! Похоже, что и здесь, и в отёле, где прикончили Келлера, действовала одна и та же рука. И мы её нащупываем, эту руку!..

— Думаю, что это возможно, — ответил Керимов. — И я бы с радостью поработал вместе с вами.

— За чем же дело!

Орентлицер в глубине души считал Краузе образцовым контрразведчиком и потому скептически относился к подозрениям, которые Грегор Ост питал к его соседу по номеру. Больше того, он полагал, что, работая с Куртом Краузе, быстрее выдвинется и сделает карьеру. Нет, решительно Краузе лучше, чем угрюмый и замкнутый Грегор Ост, который вечно что-то недоговаривает, к тому же так и сверлит собеседника своими маленькими колючими глазами.

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая