Антимафия - Наумов Евгений - Страница 12

• Предыдущая
• 12/17
• Следующая

– Сережа, хватай ствол, поехали. Никого нет, выручай. Уйдет!

– Кто? – остановился тот.

– Потребитель! Позвонили по «горячему телефону».

Сергей осуждающе вздохнул, швырнул портфель в кабинет.

– Учти, – сказал уже на ходу. – Соглашаюсь только по дружбе, но в душе осуждаю и протестую. Его не хватать надо, а избрать мэром города.

Они скатились к дежурке.

– Где машина? Уазик, разгонный!

– Начальник домой уехал, – скучным голосом ответил Довбня.

– А его «Волга»? Персональная?

– Вы же знаете, бережет ее. Всегда домой на разгонной едет, – Довбня сочувственно смотрел на них. – Если срочно надо, возьмите мотоцикл участкового Путилина, у ворот стоит. Он только что приехал, наверх пошел, я ему скажу.

– Ну! – подбежав к черному мотоциклу с коляской, капитан ударил кулаком по бензобаку. – Это последняя капля. Завтра пишу докладную прямо министру. Дальше так работать нельзя.

Весь путь на окраину они пролетели, не притормаживая на поворотах, и все-таки опоздали. Хозяин встретил их в воротах с убитым видом.

– Был, Только что. Уехал.

– Уехал? На чем уехал?

– Кто его знает. Слышу, машина посигналила у ворот. Стучат. Я к воротам, думал – вы. Открыл… а он в черной маске. Наставил, потребовал…

– Что наставил? Что потребовал?

– Что «вставил, не разглядел, темно было, – вдохновенно врал Грицько. – А потребовал деньгу, что еще? Пришлось отдать разбойнику все, что сберег, скопил трудом неустанным…

– Сколько? – прервал его причитания Мешков.

– Пя… пятнадцать тысяч, – боязливо сказал Грицько, «А что, если словят, скажу, что пятнадцать. Пусть отопрется!»

– Ого! И вы так запросто отдали?

– Отдашь, – злобно огрызнулся тот, – Коль разбойники прямо на дом заявляются, нож к горлу. А наша милиция…

Мешков поиграл желваками.

– Ладно. Пройдемте в дом, составим протокол.

– Ты заметил, как он запнулся на цифре? – спросил Сергей, когда они вышли из дома, закончив формальности.

– А как же. Либо пять, либо пятьдесят. И в том, и в другом случае мы имеем дело с отпетым прохвостом. Ничего, зато появилась реальная зацепка – первые показания на вымогателя.

– Эх, Ваня… – вздохнул Непыйпиво.

Селектор тихо дзинькнул, засветилась молочно клавиша. Видный сановник области нажал на нее.

– К вам Виктор Семенович, – проворковал голос в динамике.

– Пусть войдет.

Дока вошел, излучая радость. Еще с порога протянул обе руки навстречу. Фефимыч грузно поднялся и вышел из-за стола.

– Каким ветром? – скупо улыбнулся.

– Шел мимо, думаю, дай зайду.

Поговорили о погоде, здоровье, неблагоприятных по геофизике днях, о новых провалах президента. Дока перешел к делу.

– Пора с Потребителем кончать, – обрисовав положение в городе, заключил Виктор Семенович. – Много пакостей натворил уважаемым людям. Говнюк.

Фефимыч стиснул авторучку так, что побелели пальцы.

– Не ходи околясами, – сердито буркнул. – Чего надумал?

– Помнишь Валета? – понизил голос Дока. – Думаю, пора и этому на покой… в асфальт.

– Но сначала его нужно найти. Пока ничего, Литовка бессилен.

– Что полковник Литовка бессилен, об этом все девки знают, – махнул рукой Дока. – Нет, у меня другой план.

– Какой?

– За дело возьмутся те, которые Валета нашли. Уже едут.

На лицо Фефимыча набежала тень.

– Ну и что?

– Ему нужна надежная крыша, чтобы туда никто не мог сунуться. Ни с ордером, ни без ордера.

– А твои явки? Собственная квартира?

– Все засвечено. Именно там и буду искать в случае чего. Как только сексоты капнут…

– Но мимо меня ив пройдут!

– Эх! – Дока махнул рукой. – Мало ли какие случайности бывают. У этого Потребителя масло в голове есть. Голыми руками его не возьмешь, дьявольски увертлив. А случайности должны быть исключены.

Он машинально повторил последние слова Кости Фармацевта, который по телефону велел ему найти «крышу высокого разряда». «Случайности должны быть исключены».

Фефимыч откинулся на спинку кресла.

– Ты что? В мою квартиру? В уме ли?

– А почему бы нет? – в голосе Доки звякнул металл, который хорошо был знаком тем, кого он брал за горло. – Твоя квартира вне подозрений, а главное, вне досягаемости. И такой останется. Дело свое ребята знают. Никому и в голову не придет…

– Да ты совсем офонарел! – Фефимыч перешел на привычный ему язык ругани. – Чтобы я впустил в свою квартиру уголовников…

Он вскочил и забегал по кабинету. Дока злорадно следил за ним.

– Уголовников? А мы кто? Брось, Фефимыч, ты не перед серыми массами. Кроме нас, никто нас нынче не спасет. У каждого такой хвост…

– Какой хвост? – Фефимыч затряс кулаками. – Что порешь?

Дока задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Про Ваню Полозкова читал? Как он шашлыками и девочками ублажал столпов и теперь на верхушке оказался. А ведь он куда выше тебя! Докопались, облили помоями. А у тебя такой же шашлычник, бывший шофер-холуишка в полковниках ходит. Да что шашлычник! Ты сам-то из каковских? В биографии скромно сказано: «Находился на партийной, политической работе». Вот именно, политической. Квасил морды политическим да жидам-инакомыслящим…

– Ты мое не трожь! – на Фефимыча было страшно смотреть. – Я верил… Тебе ли понять, гад, жулик! Убью, сгною!

– Ай-ай-ай, – Дока невозмутимо покачал головой. – Прошло то времечко, Фефимыч, когда ты мог безнаказанно гноить людей. Да, я жулик, а кто меня таким сделал? Как сабантуйчик, ко мне: «Семеныч, организуй». И организовывал на тысячи и тысячи, потом эти тысячи списывал. Вы хоть рубль когда платили, крохоборы с красным билетом? А подарки? А сувениры с алмазами? Что говорить, давно переговорено. Лучше высморкайся и садись, потолкуем ладком.

Фефимыч обессиленно опустился в кресло, с шумом выпустил воздух, будто проколотый шар. Потянулся к сейфу, выволок звякнувшую бутылку «Наполеона», разлил в предупредительно протянутые Докой стаканы богемского стекла. Молча выпили, с ненавистью посмотрели друг на друга.

– А куда я жену, дочь дену? – спросил Фефимыч. – Что им скажу?

– Очень просто, – ответил буднично Дока, будто продолжая задушевный разговор. – Скажи, приезжает группа друзей, пусть пока на даче поживут. Машиной обеспечь и все дела.

Костя Фармацевт въезжал в город глубокой ночью. Он сидел один на заднем сиденье роскошного перламутрового «олдсмобиля», купленного во Франции, утопая в мягких замшевых подушках. Впереди, рядом с шофером, сидел начальник «службы безпеки» (СБ – служба безопасности) Федька Кривой. Его единственный налитый кровью глаз не отрывался от идущего впереди большого черного «ЗИСа», некогда обслуживавшего членов правительства, а при замене на «Чайку» перекупленного для членов правительства преступного мира – машина была в прекрасном состоянии. В ней ехала «пехота» или «бомбардиры» – личная охрана «авторитета», отборные крепкие парни, сумрачные и решительные. Джек Тихоня, Янек Седой, Леня Футболист, Гога Скачок и Алик Бешеный, который вел машину. Это были люди с «чистой биографией», то есть без судимостей – бывшие десантники, отставные спортсмены, пережившие пик сладких успехов, славы, известности, а потом быстро забытые обществом.

С виду Костя напоминал преуспевающего министерского работника или известного киноартиста. Пышная рыжеватая шевелюра с яркой белоснежной прядью посередине, живые темные глаза, прямой римский нос и красиво очерченные губы, всегда кривившиеся в насмешливой улыбке превосходства, сразу показывали окружающим, что это человек успеха. Он и одет-то был, как киноартист: дорогое шагреневое пальто, тонкий свитер, темные вельветовые брюки, мокасины. Костя не пил и не курил, поскольку имел медицинское образование и хорошо знал пагубное действие алкоголя и никотина на серое вещество мозга.

Правда, фармацевтом он не был, как не был Перестукиным, Алябьевым, Константиновым, Брыкиным, Полозовым, Фоминым, под фамилиями которых проходил в многочисленных ориентировках. Вообще, биография его была столь темной и запутанной, что ни один следователь так и не разобрался в ней до конца. Нас же интересуют два момента: как из скромного молодого врача «Скорой помощи» на выезде он превратился в дерзкого «гопника», а потом в квалифицированного «разгонщика», наводившего ужас на жуликов-толстосумов.

• Предыдущая
• 12/17
• Следующая