Колодец Сайфулы - Наумов Сергей Максимович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/5
• Следующая

– Прикрывай огнем, – успел крикнуть он и замер, ткнувшись головой в песок: пуля ударила в приклад автомата, рикошетом обожгла щеку.

Снова застучал автомат Бегичева. С гребня ответили длинной очередью. Узоров не шевелился.

– Петя, живой? – крикнул Бегичев. – Сержант молчал. – Убили, сволочи...

Бегичев рванул к себе брезентовые ремни рации и вдруг увидел на металлической коробке два пулевых отверстия.

– Все, – прошептал солдат, – отработала родная...

Пограничник посмотрел на то место, где лежал Узоров. Сержант медленно полз вперед.

– Живой... живой же... – пробормотал Бегичев.

Он упер диск в коробку радиостанции и прицельно ударил по самому гребню.

Узоров достиг середины склона, взмахнул правой рукой. За гребнем вырос черный султан взрыва.

На песке лежали автоматные гильзы. От них тянулась цепочка следов, испятнанных чем-то темным.

– Он был один, – сказал Узоров, рассматривая углубление в песке.

– Теперь не уйдет, – не отрываясь от бинокля, отозвался Бегичев. – Жаль, рацию попортил. Сейчас в самый раз вертолет нужен.

– Он в рацию и метил, – сказал Узоров. – В нас уже потом...

– Он ранен! – вскрикнул Бегичев, склонившись над следом.

– Вперед, – шепотом выдохнул Узоров, – я бегом. Если опять застрекочет – прикроешь огнем...

Они увидели его в лощине. Человек сидел, прислонившись спиной к стволу саксаула, руки его сжимали автомат, голова безвольно свесилась на плечо. Узоров узнал Сайфулу. Большое темное пятно расплылось на знакомом халате. Старик был мертв.

– Теперь назад, – угрюмо приказал сержант, – к следу, что ведет от солончака...

Бегичев покачнулся и тяжело опустился на песок. Больную руку нестерпимо ломило и жгло, словно ее сунули в костер. Кружилась голова, во всем теле ощущалась слабость.

Сержант достал флягу с НЗ, отвинтил пробку, протянул товарищу.

– Пей, пока не напьешься, – сказал он, – и умойся.

– А ты? – пробормотал Антон.

– И я тоже. Сейчас глупо беречь воду... Мы должны его достать... Понимаешь... достать. Он недалеко... три тысячи метров... не больше. Пей, Антон, и вставай... Скоро день...

Они шли на восток, навстречу солнцу. У них не было воды. Связь с отрядом прекратилась – сержант оставил ненужную рацию и теперь шел налегке.

На двоих – три автоматных диска и одна граната. А проклятый след то исчезал, то появлялся в стороне от заданного направления. Нарушитель двигался зигзагами, делал скоростные рывки там, где попадался такыр, и снова петлял, выигрывая время. Казалось, ему зачем-то нужен яркий солнечный свет.

Узорова раздражала такая неразумность неизвестного. Именно ночью он должен был идти по прямой, сокращая путь к цели. Днем же обзор местности в бинокль увеличивался втрое, и они должны увидеть его. Здесь крылась какая-то загадка.

Небо смутно розовело. И вдруг яркий, жгучий свет залил горизонт от края до края. Ночь была отброшена стремительным, резким ударом солнечных лучей.

Пустыня преобразилась. Из серо-голубой она стала жгуче-желтой, и далеко на востоке проступили на ставшем шафрановым горизонте плоские и резко очерченные, точно приклеенные к небу холмы.

– Мираж, что ли? – пробормотал Бегичев.

– Там, за холмами, – горы, – тихо произнес Узоров. – Он идет туда, Антон. И хорошо знает дорогу.

Сержант вскинул к глазам бинокль. В окулярах поплыл знакомый пейзаж – гряды бесчисленных холмов.

Узоров вздрогнул и опустил бинокль. Потом снова поднес его к глазам. По дальнему бархану передвигалась длинная, угловатая тень.

– Посмотри, Антон, – протянул сержант бинокль товарищу. – Что-то у меня с глазами. Вижу тень, а от чего она – не вижу.

Бегичев взял бинокль.

– Тень... Я тоже вижу тень... Она передвигается, – вскрикнул пограничник.

– Может, облака... – неуверенно произнес Узоров. Оба посмотрели на небо. Оно было чистым до самого горизонта.

– Теперь бегом, – приказал сержант. – На месте разберемся и с этим фокусом. Я – по следу, ты – в обход. Маскируйся и действуй по обстановке. Сигнал – взрыв гранаты.

Узоров согнулся и быстро скользнул вперед. Ноги его сразу обрели легкость. Таким он был всегда в минуту напряженной погони или опасности.

Остановила его длинная автоматная очередь. Пули пропели высоко над головой, и Узоров догадался, что стреляют издалека.

«Хорошо, что он заметил меня. Это заставит его сконцентрировать внимание только на мне. Только бы Антон успел», – думал сержант, продолжая бежать по самой кромке бархана.

Короткая очередь полыхнула откуда-то слева. Нарушитель сменил позицию. Еще одна очередь. Пули вжикнули над головой.

Узоров упал, быстро добрался до гребня, снял фуражку, положил козырьком к противнику и отполз в сторону. Старый прием, но верный. Сержант отполз еще дальше и укрылся за наметенным ветром взгорком.

Он взглянул на часы. Прошло пятнадцать минут.

Снова короткая очередь – и фуражку словно ветром сдуло.

Сержант осторожно выглянул из укрытия. Каждый мускул у него был напряжен до предела. И тут он услышал звук. Левее того места, откуда нарушитель вел огонь, вырос султан взрыва.

Узоров резко вскочил на ноги и ринулся по склону на тусклые вспышки выстрелов. Сержант на бегу бил короткими очередями по гребню и, как ему казалось, быстро карабкался наверх. Справа стрекотал автомат Бегичева.

Внезапно выстрелы прекратились. В жгучем мареве, струившемся над раскаленными песками, вырос силуэт человека с поднятыми руками.

Вот уже можно разглядеть искрящийся на солнце длинный халат лазутчика и такого же цвета диковинный капюшон, закрывающий верхнюю часть лица неизвестного.

Они шли к нему с двух сторон: слева – Узоров, справа – Бегичев.

И вдруг быстрым движением нарушитель выбросил правую руку в направлении сержанта. Сухо треснул выстрел. Пуля вырвала автомат из рук Узорова.

Неизвестный упал на склон и покатился вниз.

– Стреляй в ноги! – закричал сержант, бросаясь по склону вслед за нарушителем.

Бегичеву было неудобно стрелять с вытянутой руки. И все-таки он зацепил неизвестного первой же очередью, когда тот вскочил и вскинул руку с пистолетом.

Неизвестный обмяк и рухнул на песок. Подбежавший сержант ногой выбил пистолет. Он извлек из воротника рубашки задержанного ампулу с ядом, когда подошел Бегичев.

– Ты контузил его пулей в голову, – сказал Узоров, вытирая кровь с лица нарушителя. – Нам просто повезло...

Он показал товарищу ампулу с ядом.

Узоров истратил на задержанного последний пакет с бинтами. Он низко наклонился над ним и вдруг похлопал его по щекам.

– Хватит притворяться, вы уже пришли в себя, – негромко сказал сержант. – У вас дрожит правое веко. Вот это...

– Уберите руку, – хрипло выдавил тот и открыл глаза. Резким движением склонил голову и впился зубами в ворот рубашки.

– Скорпион... – брезгливо пробормотал Узоров и отступил на шаг.

Сержант внимательно разглядывал неизвестного. Тот был, пожалуй, по-восточному даже красив. Сросшиеся брови, волевой, хорошего рисунка подбородок, тонкий, с горбинкой нос. И холодные, жестокие, с неуловимыми зрачками глаза.

Он кого-то напоминал Узорову, что-то знакомое было в хищном изгибе надбровных дуг, в правильности черт, во взгляде из-под полуприкрытых век. Стоило сержанту взглянуть на руки нарушителя с длинными фалангами пальцев, как он вспомнил изящные, несмотря на старость, пальцы убитого Сайфулы.

– Сайфула – ваш отец? – быстро спросил Узоров. – Он убит...

Лицо задержанного исказилось, напряглись мышцы щек. Он обжег пограничников ненавидящим взглядом, взмахнул скованными руками, пытаясь встать. Напряжение обессилило его. Он затих.

– Понимаешь теперь, почему не обнаружили его с вертолета?..

Узоров потрогал халат на задержанном. Он зашуршал шорохом песков.

– Чисто сработано, – отозвался Бегичев, – даже капюшон оклеили...

Он распахнул халат – на поясе задержанного плотно, одна к другой висели шесть фляжек.

• Предыдущая
• 4/5
• Следующая