Выбери любимый жанр

Гептамерон - Наваррская Маргарита - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Чтобы добиться успеха, он сказал как-то принцу, что неподалеку от его поместья есть отличные леса и, если с наступлением весны у него будет желание поохотиться на оленей, то лучшего места ему не сыскать. Принц, который питал большую симпатию к молодому дворянину и к тому же был страстным охотником, принял его приглашение и приехал к нему в его замок, который был очень красив и содержался в большом порядке, ибо дворянин этот был самым богатым человеком в округе. В одном крыле дома он поселил принца с супругой, а в другом – ту, которая была ему дороже всего на свете. Отведенную для нее комнату он постарался отделать как можно лучше, стены ее были завешены гобеленами, а пол устлан коврами, под которыми невозможно было заметить устроенный возле самой кровати люк. Люк этот вел в нижнюю комнату, где жила его мать, которой было уже много лет и которая постоянно болела. Старушка сильно кашляла и, боясь, что может побеспокоить своим кашлем принцессу, помещавшуюся над ней, перешла на это время в комнату сына, предоставив ему свою. По вечерам она обычно заходила к принцессе и приносила ей варенье и разные сласти. В эти часы туда обычно поднимался и сам хозяин дома. А так как он пользовался особым расположением принца, то ему разрешалось присутствовать при утреннем и вечернем туалете принцессы[35], что с каждым разом все больше разжигало его страсть.

Однажды вечером молодой дворянин так долго пробыл в комнате принцессы, что ее стало уже клонить ко сну, и она его отпустила. Придя к себе, он переоделся в свою самую парадную рубашку, надушил ее, а на голову надел щегольской ночной колпак. Поглядев на себя в зеркало, он решил, что он неотразим и что нет такой женщины, которая бы устояла перед его обаянием и красотою. И, уже предвкушая удачный исход задуманного им предприятия, он улегся в постель, не собираясь, однако, оставаться в ней особенно долго, ибо и желание и надежда подсказывали ему, что ночь эту он проведет в другой постели, что будет для него и приятнее и почетнее. После того как слуги его отправились спать, он встал и запер за ними дверь. И он долго прислушивался к каждому шороху, стараясь узнать, все ли затихло в комнате, где жила принцесса. Удостоверившись, что она мирно почивает, он принялся осуществлять свой заветный план и потихоньку приотворил люк, края которого были так искусно обиты сукном, что он открывался без малейшего шума. И, поднявшись по лестнице в комнату своей любимой, которая уже спала, он очутился у самой ее постели. В одну минуту, забыв о благородном происхождении этой дамы и о том, как он ей обязан, не испросив ее позволения и пренебрегши всякой учтивостью, он улегся возле нее и, раньше чем она успела обнаружить его присутствие, крепко сжал ее в своих объятиях. Но она была женщиной сильной: высвободившись из его рук, она принялась кричать, спрашивая, кто он такой, принялась его бить, кусать и царапать. Боясь, что она будет звать на помощь, он попытался заткнуть ей рот простынею, что ему, однако, не удалось, ибо, как только она увидела, что он не щадит сил, чтобы ее обесчестить, она не пожалела своих, чтобы справиться с ним, и стала громко звать придворную даму, спавшую в той же комнате, пожилую и достойную женщину, которая тут же вскочила с постели и, как была, в одной рубашке кинулась к своей госпоже.

Молодой дворянин, увидев, что замысел его не удался, и очень боясь, что принцесса его узнает, поспешил скрыться, спустившись по той же лесенке вниз. Пылкие желания и надежды, с которыми он поднимался наверх, сменились отчаянием. Он зажег свечу, посмотрел на себя в зеркало и, увидев, что лицо его покрыто следами укусов и царапин и залито кровью, так же как и его рубашка, на которой крови теперь было больше, чем золотых вышивок, подумал:

«О, моя красота! Ты теперь получила сполна по заслугам, ведь это ты ввела меня в соблазн, ты внушила мне мысль совершить невозможное, и вместо того, чтобы вкусить еще большую радость, я теперь повергнут в несказанное горе. Я ведь уверен, что если только она узнает, что я нарушил данное ей обещание и позволил себе совершить это безрассудство, я потеряю все ее расположение и то предпочтение, которое она всегда мне оказывала, принимая меня у себя в доме чаще, чем всех остальных. Что делать, я все это заслужил: мне ведь вовсе не следовало добиваться ее любви тайком и пытаться овладеть силой ее целомудренным телом. Вместо этого я должен был смиренно и терпеливо ожидать, пока любовь моя одержит победу и принцесса оценит по достоинству и красоту мою, и мое обращение с нею. Ибо если нет любви, то никакие достоинства человека вообще ничего не стоят». Так он провел всю ночь в слезах, в скорби и в безмерном раскаянии. А поутру, понимая, что с таким исцарапанным лицом он не может появиться к столу, он притворился больным и, велев сказать, что у него нестерпимо болят глаза от света, выждал, пока гости его уехали.

Принцесса, вышедшая из борьбы победительницей, была уверена, что никто из придворных не осмелился бы совершить столь дерзкий поступок, и не сомневалась, что это был именно он, любимец ее брата, который однажды уже признавался ей в своей страсти. Обыскав вместе со своей придворной дамой все уголки комнаты и не обнаружив никаких следов, она в гневе воскликнула:

– Уверяю вас, что это не кто иной, как хозяин этого дома. Пусть же завтра брат мой увидит на его лице доказательства моего целомудрия.

Видя ее негодование, придворная дама сказала:

– Ваша светлость, это хорошо, что вы так дорожите своей честью и для того, чтобы еще больше укрепить ее, готовы принести в жертву того, кто не пожалел ее именно потому, что так сильно вас любит. Но нередко человек думает, что сохраняет свою честь, в то время как в действительности он ее теряет. Поэтому прошу вас, госпожа моя, расскажите мне все от начала и до конца.

Когда же принцесса рассказала ей обо всем, что произошло, придворная дама спросила ее:

– А вы уверены, что он ничего не получил от вас, кроме царапин и тумаков?

– Разумеется, – заверила ее принцесса, – и если он не обратится в хорошему хирургу, я убеждена, что завтра же следы их выступят на его лице.

– Ну, раз так, ваша светлость, – сказала придворная дама, – мне думается, что скорее всего вам следует благодарить Бога, а не помышлять об отмщении. Можете не сомневаться в том, что, коль скоро он нашел в себе смелость пуститься на такой рискованный шаг и сейчас терпит огорчение от постигшей его неудачи, любая смерть была бы для него только избавлением от страданий. А уж если вы хотите отомстить ему, то лучше, чем вы, это сделает сама его любовь к вам и тот позор, который его сейчас постиг! Остерегайтесь следовать в этом его примеру, ибо вместо того, чтобы обрести величайшее из наслаждений, он получил самые ужасные неприятности, какие только могут выпасть на долю благородного человека. Так вот и честь ваша, которую вы думаете этим возвеличить, напротив, легко может пострадать. Ведь стоит вам только на него пожаловаться, как все узнают то, что сейчас знаете только вы и он. А вы можете быть совершенно спокойны – сам он никому ничего не расскажет. Если же брат ваш велит его судить, как вы того хотите, и беднягу приговорят к смертной казни, сразу же распространится молва, что он сумел склонить вас к взаимности. Вряд ли люди поверят, что мужчина отважился на подобный поступок, если женщина сама не дала ему к этому повод. Вы молоды, хороши собой и ведете открытую светскую жизнь. Нет такого придворного, который бы не заметил, как радушно вы принимаете у себя того самого дворянина, которого сейчас подозреваете в этом недобром умысле. И каждый про себя рассудит, что если он дерзнул на такой опасный шаг, то дело здесь не обошлось и без вашей вины. И тогда честь ваша, которая позволяет вам сейчас ходить с высоко поднятой головой, будет поставлена под сомнение всеми теми, кто об этом узнает.

Слушая все разумные доводы, которые ей приводила придворная дама, принцесса должна была признать, что та права и что ее действительно могут легко осудить за то радушие и внимание, которое она все время оказывала молодому дворянину. И она попросила придворную даму посоветовать ей, как поступить. Тогда та сказала:

вернуться

35

В XVI в. и позже, в XVII – XVIII вв., при туалете знатных дам разрешалось присутствовать близким придворным, в том числе и мужчинам.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело