Выбери любимый жанр

Короли не плачут - Жеглов Василий - Страница 11


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

11

Глава 3

День первый

семь часов после Полуденной службы

На дубовом столе с гулким стуком материализовалась кружка с пивом. Хозяин корчмы немного потоптался на месте, словно желая что-то сказать невзрачному клиенту, потом шумно вздохнул и поплелся к стойке. Проныра, сделав быстрый глоток, поднял глаза и цепко осмотрел зал. Его взгляд мгновенно перелетел от стены к стене и снова уткнулся в кружку. Всё, что надо, он уже увидел. Сытики так не умеют… Впрочем, у них никогда и не появится привычки прятать глаза. Для этого надо, как Проныре, родиться в квартале, где такой навык помогает выживать. По взгляду можно определить угрозу, опознать переодетого лиса, да много чего можно. «Долго будешь пялиться, быстро будешь остывать!» — любил повторять Старый Робин.

Мда… Старый вообще много всяких присказок знал. Его и старым-то прозвали оттого, что он ещё помнил настоящих, как он говорил, воров. К нему, конечно, не особо прислушивались, но Робин умел красиво завернуть, особенно после выпитого бочонка. Прошедшая война длилась семь лет, и многие уже забыли, каким был мир прежде. Сейчас всё по-другому. Вот Робин, например, болтал, что ворам раньше убивать ну никак нельзя было, дескать, не по понятиям это. Иначе, говорил он, это уже не вор, а просто шваль перекатная. И грабить нельзя было. И воевать. Да много чего. Ну, и где они сейчас? Воевать им, видите ли, нельзя. Можно подумать, вербовщики отпустят, если им заявить, что ты вор и за отчизну биться не можешь. Проныра вспомнил ту облаву вербовщиков, когда повязали Старого Робина. Был бы он трезвым — ушел бы от них без вопросов, недаром сам Проныру обучал, как отрываться от погони и выскальзывать из кольца оцепления, а так… Когда двое вербовщиков подхватили его за руки, а третий сноровисто приладил колодки, Старый сразу протрезвел. Проныра видел его лицо… Брр, до сих пор дрожь пробирает. Такое впечатление было, что Робин уже умер. Наверно, оно так и было.

В тот год, если кто попадал в лапы к вербовщикам, мог смело считать себя уже покойником. Тогда с войны даже обрубки не возвращались. Битва там была какая-то очередная эпохальная, Серебряный то ли переход, то ли проход, в общем, какое-то ущелье удерживали. Проныре это было неинтересно, он не воевал, да и не собирался… Слава Шауру, ему тогда только пятнадцать стукнуло, и в армию его по малолетству ну никак забрать не могли, на то был специальный королевский эдикт. Впрочем, поговаривали, что в небольших городах вербовщики мели тогда всех подряд, в том числе и малолеток, лишь бы меч мог удержать в руке или там арбалет взвести. Ну, так это в провинции, а здесь, в столице, эдикт соблюдался строго.

Интересно, долго Старый Робин протянул, или в первом же бою успокоился? Наверняка сдернуть пытался, он упрямый. Хотя все знают, что с передовой сбежать невозможно. Обрубки рассказывали, что тогда в бою дорога была только вперед, позади специальные отряды арбалетчиков стояли и косили всех, кто пытался «припасть к королевским ногам». А впереди что? Либо смерть, либо победа, третьего не дано. Мысль о сдаче в плен ни у кого даже не возникала. На шестом году войны такое не могло прийти в голову даже самому тупоголовому. Это, пожалуй, было пострашнее самой смерти. Самые «умные» пытались сбежать во время переходов или на стоянках, но шансов у них было ещё меньше, чем в бою. Королевские лисы специально были приписаны к каждому отряду, и погоня длилась недолго. А пойманных ублюдков (как официально их называла королевская пропаганда) даже не убивали, просто привязывали ночью к врытым в землю столбам на нейтральной полосе и отходили. Такой вот принудительный плен. А потом остальные весь день слушали крики несчастных и цепенели от ужаса. Эти спектакли, говорили ветераны, лучше всякой пропаганды мозги прочищали.

Проныра представил себе Старого Робина у столба и содрогнулся. Нет, не мог он ТАК закончить. Не похоже это на Робина. Его главной чертой было умение выживать в любой ситуации. Он и Проныру этому учил, потому и погоняло ему такое прилепил. Сразу просёк, что маленький волчонок тоже обладает способностью вылезать из всех передряг, либо вообще не совать в них свою задницу. Было у него, как и у Проныры, какое-то шестое чувство, вернее, предчувствие опасности. Только один раз и подвело — тогда, на облаве…

Краем глаза Проныра заметил новых посетителей. День близился к концу, многие лавки и государственные конторы начинали закрываться, скоро корчма начнёт заполняться по-настоящему.

Двое вошедших были подмастерьями из оружейной лавки напротив. Весело переругиваясь, они уселись за стол и потребовали кувшин «Граевского». «Два полновесных серебряных шнобеля», — прикинул в уме стоимость заказа Проныра: на такие деньги в южном квартале многие семьи могли жить целую неделю. В его понимании они не были сытиками в полном смысле этого слова. Может, они даже родились в том же квартале, что и он, а потом им просто подфартило, и они сумели закрепиться в подмастерьях. Вон у одного не хватает двух пальцев на правой руке («краб», как говорят в народе), значит — успел повоевать. Сытики же не воевали, а уж если воевали — то, во всяком случае, не в лаве. Бывало, конечно, что забривали тех, кто по каким-то причинам не смог в очередной раз оплатить Королевскую страховку, но они всегда попадали либо в снабжение, либо в прислугу к благородным. Да и то, это случалось крайне редко.

Нет… Проныра знал, что ему нужно. Эти двое его не интересовали. У них в лучшем случае два серебряных червонца на двоих, а Проныре нужен был настоящий куш, хороший такой полновесный куш, на сотню золотых. Такие деньжищи могли быть при себе только у сытика, холёного и гладкого, как хорошо откормленный боров. Это мог быть либо чиновник в форменном камзоле какой-либо палаты, с выражением вечной скуки на лице, либо меняла с плутоватым взглядом, а может быть, какой-нибудь заезжий лэндер, владелец захудалого провинциального поместья, мечтающий выбиться в благородные и тайно хранящий в подвале незаконный герб. Сейчас их много понаехало в надежде получить из казны королевскую субсидию на восстановление хозяйства, порушенного войной. В стране остро не хватало продовольствия, и казначейство, скрипя зубами, вынуждено было как-то финансировать мелких лэндеров, особенно на приграничных территориях. Как только вышел соответствующий королевский указ, в столицу сразу потянулись толпы просителей, почуявших запах халявных денег. А так как в приграничье до сих пор было неспокойно, пристроить государственные деньги с умом особого труда не составляло. Всегда можно было списать растрату на разбойничьи шайки или мелкий приграничный конфликт. Деньги давали, конечно, не всем, но там, где не помогали мольбы, всегда мог выручить тяжёлый кошель, переданный украдкой под столом чинуши.

11
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело