О русалках и горошинах (СИ) - Одиссева Пенелопа - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Одиссева Пенелопа

О русалках и горошинах

Молочный туман, густой около берега, к середине реки немного рассеивался. Лодка рыбака Йена остановилась около деревянного поплавка, замершего на поверхности воды. Голоса рыбака и его сына гулко раздавались вниз по реке.

- Отец, а вдруг и эти пусты? - озабоченно спрашивал мальчишка, помогая Йену затаскивать в лодку сети. Рыбак промолчал, но про себя подумал, что сеть не похожа на пустую. Эх, неужто он сможет расплатиться с долгами в лавке?

И Йен принялся уж было считать, на сколько потянет предполагаемый улов, как вдруг рядом с лодкой раздался всплеск: так, словно ладошкой по воде хлопнули.

- Рыба играет? - сын, не выпуская из рук сеть, шагнул к противоположному борту лодки и стал вглядываться в воду.

- Малыш, малыш, ты такой хорошенький! - прошелестело рядом с рыбаками.

- Кто здесь? - липкий страх сковал людей, холодными волнами заструился по спине.

- Малыш, иди ко мне, - над бортом лодки поднялась из воды женская ручка - белая, словно снег, - и поманила к себе мальчика. Тот заворожено потянулся к ней.

- Ивен, нет-нет, стой! - удалось выдавить из себя Йену.

И, хотя голос отца был тихим и хриплым, Ивен его услышал и пришел в себя. Он так низко нагнулся над водой, что видел отражение собственного лица, каждую веснушку и царапину на лбу от рогатки соседа. Ивен в недоумении отпрянул, оттуда, где секунду назад смотрело его отражение, появилась русоволосая девушка. Она вынырнула из воды по плечи и снова поманила своей белой ручкой мальчика, но Ивен в ужасе смотрел на неё, оставаясь на месте. Йен тоже увидел русалку и стал шептать молитву, голоса все еще не было. Девушка оскалилась и ударила по воде обоими руками. Поднялись волны, лодка стала раскачиваться из стороны в сторону.

- Отец! - мальчик упал на дно лодки и увлек за собой Йена. Вовремя! Качнуло так, что стой они оба в лодке, та непременно перевернулась бы, накрыв собой рыбаков.

- Умный малышшш, - раздалось рядом с ними, и вода успокоилась.

- Изыди, тварь! - Йен, наконец, смог пошевелиться и перекрестил реку в том месте, откуда появлялась русалка, потом он опустил в воду серебряный крестик, снятый с шеи. Вода закипела, и раздался нечеловеческий визг.

- Ты заплатишь, рыбак! Ты дорого заплатишь! Твой сын будет моим, все равно будет. Моим!!!

"Моим...моим...моим..." - повторяло эхо над затихшей водой. Русалка исчезла.

Трясущимися руками Йен обнимал сына и шептал благодарную молитву Господу. Туман быстро рассеивался, первые лучи солнца заскользили по реке, откидывая блики на пологие берега с зарослями камыша.

- Домой, сын, домой! - рыбак нашел только одно весло и радовался этому. Могли ведь вообще без весел остаться!

- А сети? - Мальчишка с опаской посмотрел на воду, но оставлять добро здесь не хотел. Сети - средство их существования. Не будет, чем ловить рыбу - не будет денег и еды.

Йен нехотя отложил весло. Вдвоем они быстро подтащили сеть к борту.

Второй раз за это утро рыбак почувствовал холодный страх. В его сетях запуталось тело утопленника.

- Чертова русалка! - выругался Йен. - Не смотри, Ивен! Иди на нос!

Когда трясущийся мальчишка сел на нос лодки, отец втащил сеть с телом в лодку. Затем Йен стал грести к берегу.

Утопленника сдали старосте села. Староста, единственный обученный грамоте мужик в селе, опознал пропавшего неделю назад поповича - из города присылали бумажку с подробным описанием парня.

- Ты смотри-ка, - цокал староста языком, сверяя приметы поповича и утопленника, - неужто сам утоп? Не похоже на разбойников - вон, все при нем, и одёжа, и гомонок, - староста указал на полный кошель, прикрепленный к поясу парня, - а написано, что с девкой какой-то сбежал... Где вы его нашли-то?

- Ниже косы, у Павлова брода, - Ивен во все глаза таращился на поповича. Видный парень был. Все при нем - и лицо, и фигура, одежда хорошая, деньги есть - и каков конец?

Йен попрощался со старостой и побрел с сыном домой. Они так и не сказали никому, что с ними приключилось. Ивен несколько раз при матери пытался завести разговор о русалке, но отец кидал на него предостерегающие взгляды, и приходилось молчать.

На следующий день приехал поп с попадьей за телом сына. Йену передали благодарность: несколько золотых.

Через неделю Йен перевез свою семью в город, а через несколько лет - в другую страну, Скарию, что славилась своими горами и редкими речушками. От воды Йен держался подальше. Он стал купцом, начав с тех золотых небольшое дело, которое через десять лет сделало его одним из богатейших купцов в округе. Собственно, в этой стране Йен стал называться Йеном, а его сын получил имя Ивена.

Ивен окончил университет и получил степень бакалавра. В столице Скарии Анурии он устроился адвокатом в контору к одному очень влиятельному при дворе юристу и быстро сделал себе имя.

Йен с женой теперь только и мечтали, что о внуках. Сам же Ивен был разборчив, тем более, что он не считал необходимым заводить семью в двадцать пять лет.

- Ивен, дорогой, тебе пора остепениться, - мать укоризненно смотрела на него из кресла.

- Любая уважаемая семья Скарии будет рада видеть тебя своим зятем! - Йен решительно стукнул кулаком по столу, за которым сидел. - В субботу устроим бал, посмотришь на местных девушек, и из Анурии несколько семей приехало на лето. Решено!

Разговор происходил весенним утром в кабинете Йена, Ивен приехал к родителям из Анурии вечером накануне. Там у него был свой дом, слуги и несколько очаровательных поклонниц.

В столице намечалась грандиозная перестройка системы канализации, поэтому практически вся знать и состоятельные горожане на лето покинули город. Контору пришлось на время закрыть, но Ивен был очень рад покинуть душный город и приехал в поместье к родителям. Здесь, прогуливаясь в парке или помогая рабочим на дворе, он вновь чувствовал себя обычным сельским мальчишкой, не отягощенным заботой о карьере и состоянии. Жаль только, в поместье не было ни одного водоема, а рядом ни одной речки, чтобы почувствовать себя рыбаком. Ивен часто вспоминал, как они с отцом добывали себе на пропитание с помощью лодки и сетей.

В последнее время он задумывался над случаем, послужившим толчком к переменам в их жизни: а что было бы, не найди они с отцом того поповича? Когда он видел перед глазами утопленника, тело сковывал холод. Было и еще что-то, связанное с женщиной, но вот что? Ивен пытался вспомнить, но не мог. За хлопотами в подготовке к балу, он совсем забыл, что хотел спросить у отца про свой страх и того утопленника.

- Посмотри-посмотри, сын, вон там - леди Габриэлла с дочерью Камелией, а это у окна - прелестная Анастасия, ей всего восемнадцать, у неё отец - граф Дусский... - мать шептала Ивену имена тех девушек, которые пришлись по душе именно ей.

- По какому принципу ты мне их выбираешь? - смеясь, спросил Ивен матушку после танца с очередной "прелестницей". Девушка болтала без умолку, иногда молодому человеку казалось, он и музыки не слышит, а движется так, по памяти.

- О, - матушка с улыбкой подняла вверх указательный палец, - сию тайну я открою тебе после бала.

- А можно сейчас? Вдруг ты в чем-то ошибаешься?

- Мне помогает она, - на ладони матери Ивен увидел серебряную горошину. - Это горошина с частичкой мощей святого Ивена, в честь которого ты назван.

- И каким образом она отличает подходящих мне девушек? - Ивен знал, что отец с матерью очень религиозны, но подобное решение вопроса с невестой его несколько удивило.

- Горошина нагревается, если рядом с ней плохой, злой человек, и светится, если рядом кто-то с добрыми намереньями. Твой отец именно так различает тех, с кем можно иметь дела.

Матушка подвела его к двум девушкам, весело щебечущим у пианино. Пока она отвлекала их разговорами, Ивен поочередно постоял рядом с каждой, зажав в руке горошину: с одной из девушек горошина нагрелась, рядом с другой между пальцев Ивена стало заметно небольшое свечение.

• 1/3
• Следующая