Видящая (СИ) - Одиссева Пенелопа - Страница 2

Тело ребенка было покрыто рунами, девочка сама раскрашивала себя, до того как женщина её окликнула. На запястьях и щиколотках - полоски зарубцевавшейся кожи, словно ребенка очень долго держали в оковах. Женщина, бывшая матерью троих детей и уже бабушкой пятерых внуков, разозлилась на тех, кто мог сотворить такое с ребенком, она даже забыла, зачем пришла сюда сегодня:

- Дитя, что сделали с тобой? Где твои родители? - ребенок молчал, не поднимая глаз, и женщина подошла ближе. - Не бойся, моя семья имеет огромное влияние в Гунии, мы поможем тебе, только ответь - как ты получила эти шрамы? - и она прикоснулась к коже на запястьях девочки.

Морра вздрогнула. Эта прихожанка не должна была подходить так близко и разговаривать с ней, тем более перед церемонией! Вдруг Судьба посчитает её тело оскверненным, и не заговорит устами Морры? Надо сказать ей, чтоб она ушла, здесь не место для прихожанок, это вход к главному алтарю!

- Уходите, - просто сказала Морра и подняла на женщину свои глаза.

Женщина была готова к чему угодно, только не к этому. На неё смотрели нечеловеческие глаза: абсолютно серые, без белков и зрачков. Словно два серых омута, глаза странной девочки притягивали, не давая отвести взгляд и подчиняя себе. Она впала в оцепенение, прикажи ей девочка убить, не задумываясь, исполнила бы.

- Уходите, - повторила Морра.

Женщина развернулась и ушла по коридору Храма прочь. Вздохнув, Морра поднялась с пола. Гулко зазвучал колокол, заставляя биться сердце быстрее - сейчас, уже скоро! Морра заспешила к алтарю.

На церемонию Откровения допускались только самые знатные прихожанки Храма. Проводилась она всего лишь четыре раза в год, после строгого недельного поста и омовения в горной реке двенадцать знатных дам приглашались в кельи вокруг главного алтаря. В каждой келье было единственное окошко, выходящее в зал на алтарь, при этом других окон не было видно. В определенный момент прихожанкам разрешалось задать по три сокровенных вопроса - любых, от политики государства до личных, и Судьба отвечала им через Видящую.

Церемонию проводила сама матушка Дория и три прислужницы. Видящую укладывали на алтарь и приковывали к нему золотыми браслетами, дабы во время Откровения та не поранила сама себя. Затем, вознеся молитвы Судьбе и Серому Оку Судьбы, Дория с прислужницами подносили Видящей особое питье, после которого той было легче открыть свой разум для Откровений. Морра никогда не помнила ничего из того, что происходило после. Ни какие вопросы ей задавали, ни что она отвечала, но всегда после церемонии она ощущала пустоту в душе, словно из неё вынимали что-то важное.

Сегодняшнее действо мало отличалось от предыдущих. Все было как обычно, вот только в одном из окошек Морра заметила женщину из коридора. Та смотрела на неё, закрыв рот рукой, словно боясь закричать. "Надо было приказать забыть обо мне", - с какой-то тоской подумала девочка. Её тянуло к этой незнакомой женщине, словно она могла одарить Морру теплом своей доброй души. В том, что душа у неё добрая, Морра ни капельки не сомневалась.

Когда пришло время задавать вопросы, знатная прихожанка не раздумывала: надо узнать у Богини про это дитя! Наверное, все мучают бедную девочку, а вот про её судьбу не спросит никто!

Первые два вопроса Исира, как и планировалось ранее её семьей, задала о карьере мужа-министра, а третий, тот, который мучил больше всего - о местонахождении средней дочери, пропавшей несколько лет назад - добрая женщина, не колеблясь, заменила на другой. "Что ждет девочку, служащую твоими устами, о, Богиня? Какова её Судьба? Что видит твоё Серое Око?" - прозвучавшие в тишине Храма вопросы заставили вздрогнуть трех прислужниц, а матушка Дория злобно зашипела со своего места в изголовье Морры.

Дория негодовала - как посмела прихожанка задавать такие вопросы? Кощунство! За сотни лет существования Храмов Судьбы, ни одной прихожанке не приходило в голову задавать подобные вопросы, а как осмелилась эта? Да какой бы знатной она не была, неужели не понимает: вся судьба, что есть у этой девочки - это жить и умереть в стенах Главного Храма, служа Богине Судьбе Серым Оком? Как может быть иначе? Но вопрос был задан, дым от кадила, зажженного в келье кощунственной прихожанки, потянулся к алтарю, окутывая выгибающуюся в трансе Морру, и потянулся под купол зала. Богиня приняла вопрос. Дория замерла. Замер весь зал, прихожанки в своих кельях прислушивались и, молча, удивлялись: кому интересна судьба этого дитя? Оно же рождено для служения Богине?

Морра затряслась в диком трансе. Её серые глаза стали похожи на две капли ядовитой ртути, лоб покрылся испариной, а из горла раздавалась непонятная речь. Прислужницы в испуге переводили взгляд с девочки на матушку Дорию и обратно - что делать? Такое они видели впервые. И вдруг девочка заговорила.

- Добрая Исира, странный вопрос задала ты своей Богине! - прихожанка вздрогнула - как, Богиня знает её имя? - Но Судьба даст ответ тебе.

Дория слушала с открытым ртом. Богиня обращалась к прихожанке напрямую, голос, исходивший от Морры, не был голосом семилетнего ребенка - голос женщины, голос, заставляющий бежать по спине липкие струйки пота. Да что ж за ответ-то даст Богиня? Неужели у девочки иная Судьба?..

- Девочка, чьими очами я вижу тебя - покинет этот мир. Сама. Скоро. Иной мир даст ей и другим Видящим защиту и любовь. Я сказала. - Морра повернула лицо к Дории и нечеловеческая усмешка исказила её детское личико. Матушку передернуло. Богиня обращалась к ней! - Дория, забываешь мои устои. Вы все, храмовницы - мои жрицы, забываете! Видящие должны по доброй воле говорить вам, а не служить мне под действием зелий. Сколько судеб вы поломали, когда должны были сберечь? Я - Богиня Судьбы, грядущим караю вас, жрицы моих Храмов!

Морра оскалилась, и по залу пронесся громкий рык Богини. Многие прихожанки в своих кельях упали в обморок, у некоторых ушами пошла кровь - не все были в силах выслушать божественный голос.

Дория и прислужницы уже давно стояли на коленях, склонив головы и сжавшись, словно для удара, а услышав последние слова Богини, распластались по полу. Исира в ужасе внимала голосу самой Судьбы: вот так ответ! На первые два её вопроса Богиня давала видения девочке, а та передавала увиденное прислужницам, растолковывающим эти видения и дающим окончательный ответ прихожанке. А тут сама Богиня заговорила, да еще и кару обещала Храму!

Морра приходила в себя. Девочка обессилено упала на алтарь, при этом из-под затянутых браслетов на руках и ногах текли тонкие ручейки крови, соединяясь с краской рун на теле ребенка, они имели не просто красный, а черный цвет. Дория и прислужницы медленно вставали с пола. Матушка была не похожа сама на себя, её всегда невозмутимое лицо выглядело испуганным.

- Сохранить произошедшее в тайне! Угрозами и золотом, - раздавала указания Дория, прислужницы суетливо бегали по внутренним и внешним коридорам Храма.- Ни одна прихожанка не выйдет отсюда, пока не принесет мне клятву молчания!

И все произошедшее наверняка осталось бы в пределах стен храма, если бы Судьба не исполнила свои обещания о грядущих карах. Правосудие Богини настигло Гунию, словно разящий меч - неотвратимо и молниеносно. В тот же день небеса разверзлись, и на стальных и золотых драконах, запряженных в горящие синим пламенем колесницы, с неба спустилось иномирное войско и осадило все крупные города. Совет министров был расстерян, Правитель пытался скрыться в подземном убежище, жрицы храмов напрасно, раз за разом, проводили церемонии Откровения - Богиня молчала. К закату иномиряне захватили осажденные города, уничтожив в них богатые и неприступные Храмы Судьбы. Гуния оказалась полностью в руках незнакомцев. Но не пылали пожары, не слышался людской плач, не стояла пыль на дорогах от бегущих в панике. Люди находились в странном спокойствии и продолжали заниматься своими насущными делами, а среди них то там, то тут высились иномирные воины. Закованные в черную броню, с острыми пиками в руках и устрашающими шлемами на головах, они, словно статуи, были бездвижны в толпе на базарах и площадях, в светских салонах и на узких улочках. Только глаза цвета жидкой ртути говорили о том, что под броней живые существа, но люди послушно смотрели сквозь воинов, даже не догадываясь, что находятся в плену чужой воли.