Я, Елизавета - Майлз Розалин - Страница 11
- Предыдущая
- 11/170
- Следующая
Он по-прежнему был рядом, он засел, словно заноза в мозгу, и не шел у меня из головы. Сегодня он расфрантился пуще обычного – в новое бутылочно-зеленое платье. Однако власть его кончится с приездом ко двору. А с глаз долой Паджет – из сердца вон страх!
Из сердца вон страх. Как я мечтала об этом в бессонные ночные часы!
Уайт-холл.
Над сверкающей гладью Темзы, как всегда испещренной лодочками – каждая не больше ореховой скорлупки, – садилось в огненном блеске солнце. Как только мы проехали Коспер-стрит и повернули к Уайтхоллу, перед нами встали купающиеся в золоте и багрянце башни и башенки дворца. И снова величавость Уайтхолла пробудила во мне жгучую гордость.
Мне хотелось закричать: «Это построил мой отец. Великий Гарри возвел красивейший дворец во всем христианском мире!»
Ведь каждому известно, что Уайт-холл занимает двадцать четыре акра, а дворцы других королей – от силы два. Он раскинулся, словно огромный дуб, однако его размеры – лишь последнее из его достоинств. По всей Европе собрал король самых искусных каменщиков, самых талантливых зодчих, самых одаренных садовников, лучших художников разного рода, чтобы замок его мечты стал реальностью.
И любого эта ярмарка надежд манила обещанием исполнить и его мечту: мечту о богатстве или славе, о почестях или служении королю. Это был город грез, и ежедневно почти две тысячи отнюдь не мечтателей сражались в нем за место, за предпочтение, за один-единственный знак монаршего благоволения.
О чем же мечтаю я?
Я знала: мой женский удел – ждать, покуда другие направят мою судьбу, и мечтать в моем положении – чистейшая блажь.
И все же…
И все же…
Добрые братья Верноны ускакали вперед – известить о моем приближении. Вдоль всего Уайтхолла выстроилась королевская гвардия, многоликая шеренга из алых камзолов и сверкающей стали, длинный ряд честных неподвижных лиц, английских, как ростбиф и эль, знакомых мне по прошлым приездам. И снова во мне всколыхнулась гордость за свою кровь – кровь Гарри, кровь Тюдоров, кровь древнейших королей. И все же я знала: я уже не та, что прежде. Не заметь я этого сама, встреча с Паджетом уверила бы меня окончательно.
«Боже, не дай мне измениться слишком сильно, – молилась я, – не дай измениться слишком…»
Ибо я любила мир своего детства, мир Хэтфилда, и не хотела его покидать.
У больших ворот с башенками, под аркой из красного и желтого кирпича, ждали братья Вер-ноны. Длинная вереница возков, всадников и мулов медленно остановилась.
– Эй! Эй! Эй, там!
– Держи поводья… поводья, черт!
– Позвольте мне, мадам.
– Спасибо, сэр.
По обе стороны от меня господа спешивались, чтобы подать руку дамам, кучера слезали с седел и начинали распрягать, позади слуги и служанки спрыгивали с телег. Мулы и лошади уперлись копытами в грязь и опустили головы, словно говоря: «Ни дюйма дальше!»
– Добро пожаловать в Уайт-холл, миледи! С низким поклоном Ричард Верной с одной стороны и Джеймс с другой вынули меня из портшеза. Испытание осталось позади. Мои трубачи звонко возвестили двору о прибытии леди Елизаветы. Эхо серебряных труб еще отдавалось в гулких стенах, а из ворот уже выбежал лорд-гофмейстер, королевский эконом, в сопровождении свиты. Я затылком почувствовала, что Паджет отошел в сторону, чтобы все видеть, но никому не попадаться на глаза.
– Миледи!
– Лорд Сент-Джон!
Старый лорд-гофмейстер давно оттанцевал свое. Но если его поклону недоставало изящества и проворства, радушия в нем было хоть отбавляй. Со скрипом опустившись на одно колено, лорд Сент-Джон поцеловал мне руку и произнес:
– Добро пожаловать в Уайтхолл, прекрасная миледи.
Я поблагодарила, с трудом пряча торжествующую улыбку. Значит, при дворе я вовсе не persona non grata, и напрасно Паджет старался меня в этом уверить! Я обернулась. Он уже куда-то исчез.
«Пошел докладывать, – рассмеялась я про себя, – своему дяде, сэру Вильяму, или у кого он там на посылках».
Скатертью дорожка, Паджет – сэр Змей, меняющий кожу! Твоя власть в прошлом! Скоро я разгадаю твою игру!
– Сюда, миледи.
Лорд-гофмейстер учтиво повел нас через ворота во двор. Господи, я и позабыла, до чего красив Уайтхолл! Да он гораздо больше и величественнее, чем в моих воспоминаниях! Я вдруг почувствовала себя сельской мышкой из сказки, даже хуже…
Чем меня тут встретят? Лорд-гофмейстер заговорил, я затаила дыхание.
– Его Величество король распорядился поселить вас на королевиной половине, мадам Елизавета.
На королевиной половине! Рядом с королевой, дамой Екатериной Парр, как все продолжали ее называть даже на четвертом году замужества. Отличная новость, лучше некуда! Екатерина ко мне благоволила, при всякой возможности приглашала нас вместе с моим милым Эдуардом к себе, а когда мы разлучались, непременно писала или посылала обо мне справиться.
Я не в силах была дольше терпеть.
– Когда я увижу Ее Величество? Сент-Джон улыбнулся.
– Скорее, чем вы полагаете, миледи. Королева Екатерина намерена посетить вас сегодня вечером, как только вы отдохнете с дороги.
С поклоном он провел нас в маленький сад с аккуратно разбитыми клумбами, потом под колоннадой и на залитое вечерним светом открытое место. У меня перехватило дыхание. Король пристроил новое здание! Расширять «Белый дворец» – его страсть. И новое здание, как, впрочем, и все в его любимом замке, все, что вышло из-под рук его мастеров, было лучшим в мире, наиновейшим, непревзойденным.
Мы стояли внутри изумительного мощеного двора. В серебристом вечернем свете безупречная симметрия и каменная резьба придавали ему сходство с церковью. И притом каменные листья на каменных деревьях по стенам были как живые: казалось, каменные птички сейчас взлетят с каменных ветвей или поуютнее устроятся на ночь в каменных гнездышках, упрятав каменные головки под каменные крылышки.
Это было волшебно. Мы стояли словно в окаменевшем лесу. Впереди, обнимая двор двумя длинными крыльями, стоял дворец королевы, из сводчатых окон струился свет, высокий фронтон украшали гербы, возвещая, что это дворец внутри дворца, чертог, достойный королевской супруги.
Лорд-гофмейстер провел меня к массивным дубовым дверям в два человеческих роста, сплошь украшенных резьбой на библейские темы. Здесь, возле Иова, Блудного сына и Даниила во рву львином, он остановился.
– Королева приглашает вас в свое новое обиталище, леди Елизавета. Ее милость выражает надежду, что за этим последуют и другие радости.
Мое юное сердце подпрыгнуло.
– А что, будут развлечения и представления? Спектакли? Пантомимы?
– Увидите, миледи.
Он поднял руку. Дверь растворилась, из нее с поклоном выступил дворецкий. За ним стояли слуги, темные силуэты на фоне теплого сияния горящих внутри свечей.
– Добро пожаловать во дворец королевы, миледи, – почтительно произнес дворецкий. – Королева Екатерина просит передать, что все здесь – ваше с той минуты, как вы вступите под этот кров. Она приглашает вас поселиться в лучших покоях, на первом верхнем этаже. Еще она велела накормить вас и ваших людей и просит вас указать, если что упущено – я немедленно все исправлю.
Это было уже слишком.
– Благодарю вас, сэр. Пожалуйста, скажите Ее Величеству, я благодарю Бога за ее великую доброту, каковой нимало не заслужила.
Я едва могла говорить. Если сама королева печется обо мне, защищает меня, неужели я испугаюсь кучки соглядатаев, вроде Паджета?
Дворецкий поклонился:
– Прошу сюда, миледи.
– Кэт! Кэт! Что ты об этом скажешь? Глянь Только! Разве не красота?
Кэт распоряжалась обустройством моей опочивальни, когда я влетела в комнату и чуть не сбила ее с ног. Мне достаточно было обежать отведенные нам покои, чтобы убедиться в полном расположении ко мне королевы. Из большого коридора дверь открывалась в просторную прихожую, за которой располагалась большая, ярко освещенная комната, завешанная французскими шпалерами и обшитая гладкими деревянными панелями, такими новыми, что от них еще пахло воском и льняным маслом.
- Предыдущая
- 11/170
- Следующая
