Искра жизни - Ремарк Эрих Мария - Страница 70

• Предыдущая
• 70/84
• Следующая

— В бардак, Альфред!

— Куда, куда, господин оберштурмбаннфюрер?

— В бардак! — вдруг разозлившись, крикнул Нойбауэр. — Ты что, разучился понимать немецкий?

— Бордель закрыт. Сейчас в нем полевой лазарет.

— Тогда вези в лагерь.

Он сел в машину. Ясное дело — в лагерь, куда же еще?

— Как вы оцениваете обстановку, Вебер?

— Прекрасно. — Вебер спокойно посмотрел на него.

— Прекрасно? На самом деле? — Нойбауэр нащупал в кармане сигары; потом вспомнил, что Вебер их не курит. — К сожалению, у меня с собой нет сигарет. Была пачка, но исчезла. Одному Богу известно, куда я их засунул.

Он недовольно посмотрел на заколоченное досками окно. При авианалетах стекло вылетело, а новое не подвезли. Нойбауэр не знал, что его сигареты во время неразберихи были украдены и на них с помощью рыжего писаря и Левинского ветераны второго барака на целых два дня были обеспечены хлебом.

К счастью, сохранились его тайные записи — все его филантропические указания, которые затем «ошибочно» воспринимались Вебером и другими. Нойбауэр наблюдал за Вебером со стороны. Казалось, что начальник лагеря был абсолютно невозмутим, хотя за ним водилось немало всяких грехов. Вот и эти последние случаи, когда повесили… Нойбауэра снова бросило в жар. Он почувствовал себя уверенно.

— Что бы вы стали делать, Вебер, — спросил он задушевно, — если бы, предположим, на некоторое время из тактических соображений, вы меня понимаете, значит, на короткий выжидательный период противник занял нашу территорию, что, — поспешно добавил Нойбауэр, — как часто случалось в истории, вовсе не означает поражения?

Вебер слушал его с едва заметной лукавой улыбкой.

— Для такого, как я, всегда найдется, что делать, — ответил он по-деловому. — Мы снова расправим плечи, может быть, под другим именем. Ну, скажем, как коммунисты. В течение нескольких лет национал-социалистов больше не будет. Все станут демократами. Но это не так важно. По всей вероятности, я когда-нибудь и где-нибудь устроюсь работать в полиции. Может быть, даже с поддельными документами. Так и пойдет дело.

Нойбауэр ухмыльнулся. Уверенность Вебера передалась ему.

— Неплохая идея. А я? Что вы думаете, кем стану я?

— Не знаю. У вас семья, оберштурмбаннфюрер. Тут не так просто позволить себе такие перепады, в том числе нелегальное положение.

— Разумеется. — От хорошего настроения Нойбауэра снова не осталось и следа. — Знаете что, Вебер, мне хотелось бы сделать лагерный обход. Давно я уже там не был.

Когда он появился в дезинфекционном отделении, Малый лагерь уже был в курсе дела. Вернер и Левинский снова переправили большую часть оружия в трудовой лагерь; только Пятьсот девятый оставил себе револьвер. Он настоял на своем, спрятав оружие под кроватью.

Через четверть часа из госпиталя пришло удивительное сообщение: инспекционный обход не преследует карательных целей, шмона в бараках не предвидится, Нойбауэр, наоборот, настроен прямо-таки благожелательно.

Новый староста блока нервничал. Он орал и командовал.

— Только не кричи так, — сказал ему Бергер. — От твоего крика лучше не станет.

— Что?

— Что слышал!

— Я кричу, когда хочу. Выходи! Стройся! — Староста бегал вдоль барака. Собирались те, кто мог ходить. — Это не все! Должно быть больше!

— Мертвецам тоже строиться?

— Заткни пасть! Всем выйти! Лежачим больным тоже!

— Послушай. Об инспекции ничего не известно. Приказ не поступал. Поэтому незачем выгонять весь барак на построение.

Староста блока был весь в поту.

— Я делаю, что считаю нужным. Я староста блока. Где тот, кто всегда с вами тут сидит? С тобой и с тобой. — Он показал на Бергера и Бухера.

Староста блока открыл дверь в барак, чтобы проверить. Именно это Бергер хотел предотвратить. Пятьсот девятого специально спрятали, чтобы он не встретился еще раз с Вебером.

— Его здесь нет. — Бергер загородил ему проход.

— Что-о? Уйди с прохода!

— Его здесь нет, — повторил Бергер, не сходя с места. — Вот и все.

Староста блока уставился на него. Бухер и Зульцбахер встали рядом с Бергером.

— Это еще что такое? — спросил староста блока.

— Его здесь нет, — проговорил Бухер. — Тебе интересно знать, как умер Хандке?

— Вы в своем уме? Подошли Розен и Агасфер.

— Вы знаете, что я могу переломать всем вам кости? — спросил староста.

— Прислушайся! — сказал Агасфер, вытянув свой костлявый указательный палец в сторону горизонта. — Все ближе и ближе.

— Он погиб не во время авианалета, — пояснил Бухер.

— Мы не ломали Хандке шею. Это сделали не мы, — сказал Зульцбахер. — Ты никогда не слышал о тайном лагерном суде?

Староста блока сделал шаг назад. Он знал, что уже случалось с предателями и доносчиками.

— И вы имеете к этому отношение? — спросил он недоверчиво.

— Будь благоразумным, — спокойно проговорил Бергер. — И не доводи себя и нас до сумасшествия. Ну кому еще захочется попасть в список тех, с кем будут сведены счеты?

— Разве кто-нибудь об этом говорил? — Староста изобразил удивление. — Если мне никто ничего не сказал, я и знать не знаю, о чем идет речь. А что, собственно, произошло? До сих пор каждый мог на меня положиться.

— Давно бы так.

— Больтке идет, — просигналил Бухер.

— Ладно, ладно. — Староста подтянул свои штаны. — Я прослежу. Вы можете на меня положиться.

Я ведь один из вас.

«Черт возьми, — подумал Нойбауэр. — И почему бомбы не упали сюда? Тогда все разрешилось бы в самом лучшем виде. Всегда случается не то, что требуется!»

— Это ведь щадящий лагерь? — спросил он.

— Щадящий, — подтвердил Вебер.

— Ну, — Нойбауэр пожал плечами. — В конце концов мы не принуждаем их работать.

— Нет. — Вебер с улыбкой представил себе, как можно заставить работать этих призраков. Сама мысль показалась ему абсурдной.

— Блокада, — сказал Нойбауэр. — Не наша вина… противники… — он повернулся к Веберу. — Здесь вонища, как в обезьяньей клетке.

— Дизентерия, — пояснил Вебер. — По сути это место для отдыха больных…

— Вы правы, больных! — Нойбауэр сразу подхватил тему. — Больные, дизентерия, поэтому здесь хоть топор вешай. В госпитале было бы то же самое. — Он в нерешительности огляделся. — Люди даже лишены возможности помыться?

— Слишком велика опасность заражения. Эта часть лагеря поэтому более или менее изолирована от остальных. Помывочные приспособления на другой стороне.

При слове «заражение» Нойбауэр невольно сделал шаг назад.

— У нас достаточно белья, чтобы дать этим людям свежее? Ведь старое, наверное, придется сжечь, не так ли?

— Не обязательно. Его можно дезинфицировать. Белья на складе достаточно. Мы получили большую партию из Бельзена.

— Хорошо, — произнес облегченно Нойбауэр. — Итак, выдать свежее белье, подобрать необходимое количество приличных роб и штанов или еще чего-нибудь. Раздать хлорную известь и дезинфицирующие средства. Тогда все это будет выглядеть совсем по-другому. Запишите это.

Первый староста лагеря, толстый уголовник, делал услужливо записи.

— При этом обеспечить максимальную чистоту! — диктовал Нойбауэр.

— Обеспечить максимальную чистоту, — повторил лагерный староста.

Вебер подавил в себе ухмылку. Нойбауэр повернулся к заключенным.

— У вас есть все, что положено?

Ответ предопределялся двенадцатилетним пребыванием в лагере.

— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер.

— Хорошо. Пошли дальше.

Нойбауэр огляделся еще раз. Старые черные бараки напоминали гробы. Он искал и вдруг поймал нужную ему мысль.

— Дайте указание посадить здесь что-нибудь зеленое, — сказал он. — Сейчас самое время. Несколько кустарников с северной стороны и цветы вдоль южной стены. Это улучшает настроение. Все это есть в нашем садовом хозяйстве, не так ли?

— Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер.

— Итак! Немедленно приступайте к исполнению. Кстати, это можно устроить и у бараков в трудовом лагере. — Нойбауэра захватила его идея. В нем проснулся владелец сада. — Даже можно клумбу фиалок, хотя нет, примулы лучше, желтый цвет ярче…

• Предыдущая
• 70/84
• Следующая