Падение Пятого (ЛП) - Лор Питтакус - Страница 15

— А ты что будешь делать? — интересуюсь я.

— А я буду первым в истории смазливым могом, стоящим у вас на пути.

Мы с Восьмым переглядываемся.

— Двое против одного? — уточняет он. — Вроде всё просто.

— Отлично, — говорит Девятый, раздвигая свою трубку-жезл и вращая её над головой. — Тогда давайте поглядим, на что вы способны.

Восьмой кладет руку мне на плечи, пригибая для быстрого тайного совета:

— Он ожидает, что мы попрем прямо на него, — шепчет он.

Киваю, мигом вникая в план.

— Тебе надо просто телепортировать тело ко мне.

Восьмой поднимает руку, чтобы быстро обменяться знаком «дай пять», затем поворачивается лицом к Девятому.

— Готов?

— Валяйте.

Восьмой наступает на Девятого, и тот начинает двигаться ему навстречу, чтобы перехватить в центре зала. Заставив Девятого отойти от манекена на несколько метров, Восьмой тут же исчезает и снова появляется уже рядом с манекеном. Не то чтобы Девятый не замечает намерений Восьмого... скорее, ему просто всё равно. Он бросается в мою сторону. И я, застигнутая врасплох и слегка напуганная тем, что Девятый меня атакует, даю задний ход. Но Девятый гораздо быстрее.

Когда Восьмой телепортируется обратно с манекеном, Девятый уже стоит, приставив кончик жезла к моему горлу.

— Молодец! — говорит он Восьмому. — Теперь у тебя не только раненый друг, но и мёртвый целитель.

Раньше я никогда так не тренировалась, и, когда Девятый пёр на меня, было довольно таки стрёмно. Нужно избавиться от этого чувства. Уж Шестая бы ни за что не дала Девятому так просто приставить к своему горлу эту трубку. Надо доказать этим мальчишкам, что хоть я их и слабее, но всё же могу за себя постоять.

Пока Девятый отвлёкся на Восьмого, я отбиваю кончик жезла от своей шеи.

— Ещё не мертва, — произношу я, одновременно делая выпад и нанося Девятому удар в челюсть. Руку до самого запястья тут же пронзает страшная боль.

Девятый отшатывается под радостно-удивлённый вопль Восьмого, а затем резко поворачивается ко мне и оскаливает окровавленные зубы в улыбке.

— Отлично! — кричит он в восторге. — Ты уловила суть!

— Похоже, я сломала большой палец, — отвечаю я, осматривая припухшие костяшки.

— В следующий раз бей, держа большой палец поверх кулака, — советует Восьмой, для наглядности демонстрируя свой кулак.

Киваю, испытывая стыд за такую глупую ошибку, а ещё в душе ужасаясь тому, что только что врезала Девятому прямо по физиономии. Хотя его это, кажется, наоборот впечатлило, и теперь он, вытирая кровь с губ, посматривает на меня с новым уважением. Я касаюсь своей руки, снова ощущая холодок Наследия с той лишь разницей, что на этот раз он перетекает в мою собственную руку.

Девятый поднимает манекен и оттаскивает его на другую сторону зала.

— Готовы к еще одному раунду?

Мы с Восьмым снова совещаемся.

— Может, мне познакомить его с нашим старым другом Нарасимхой?

— Это который?

— Куча рук и когтей.

— То, что надо, — говорю я, — Займи его, а я обойду с фланга.

Мы расходимся, и Восьмой тут же превращается в одно из своих массивных обличий. Красивые черты таят, уступая место рычащей морде и золотистой львиной гриве. Он вырастает метров до шести, из боков появляется десять рук, на каждой из которых растут бритвенно острые когти. Девятый присвистывает сквозь зубы.

— Вот это другой базар, — говорит Девятый. — Должно быть, один из твоих родаков был химерой. Мамаша, наверное.

— Смейся, смейся, — отвечает Восьмой, в этом обличье его голос похож на скрипучий рев.

Восьмой направляется к Девятому, а я остаюсь позади, выжидая, когда появится возможность пробиться к манекену. Подойдя ближе, Восьмой резко подается вперёд и замахивается на Девятого сразу всеми руками, заставляя того присесть и откатиться, отбивая жезлом часть ударов. Девятый тычет жезлом перед Восьмым, пытаясь удержать того на расстоянии и выжидая удобного момента для атаки.

Как только Девятый полностью сосредотачивается на Восьмом и начинает раскручивать жезл, готовясь нанести ответный удар, я понимаю, что наступил мой черёд действовать. С помощью телекинеза вырываю жезл из рук Девятого. Он этого явно не ожидает и, потеряв равновесие, оказывается в поджидающих когтистых лапах Восьмого. Удар приходится Девятому поперёк груди, футболка рвётся в клочья, кожа вспарывается так глубоко, что без швов не обойтись. Мы с Восьмым оба в замешательстве замираем от вида этих ран.

— Прости, не рассчитал, — говорит Восьмой, хотя звучащее в словах участие не отражается на львиной морде.

Однако глаза Девятого лишь разгораются сильней.

— Царапины! — кричит он, — Продолжаем!

Раньше мне не доводилось видеть тех, кто бы так радовался виду собственной крови.

Не успеваем мы моргнуть, как Девятый уже уносится прочь. Восьмой бросается вдогонку, но в этом обличии он медлителен, а Девятый с его Наследием сверхскорости нереально быстр. Девятый взбегает на ближайшую стену, делает кувырок через преследующего его Восьмого и, приземлившись ему на спину, одной рукой берёт шею Восьмого в захват. Восьмой так огромен, что ему не под силу развернуться и схватить Девятого, на что, похоже, и рассчитывал Девятый. Он начинает бить Восьмого свободной рукой, целясь в заострённые уши, торчащие из-под гривы.

Восьмой ревёт от боли и тут же возвращается в свое нормальное обличье, оказываясь придавленным весом Девятого.

Пока Девятый занят, я быстро бегу к манекену.

— Марина, берегись, — кричит Восьмой.

Я слышу позади себя топот Девятого. Позади и надо мной. Откатываюсь в сторону как раз в тот момент, когда Девятый прыгает сверху, пытаясь провести тот же удар в прыжке, который уже использовал на Восьмом. Промахнувшись, Девятый перекатывается и встаёт между мной и манекеном.

Его трубка-жезл валяется в шаге от меня. Как только Девятый бросается ко мне, хватаю жезл телекинезом и швыряю ему в голову.

Жезл смачно бьет Девятого по затылку, заставляя пошатнуться, и я, получив шанс, быстро пробегаю мимо. Но он мигом оправляется и садится мне на хвост.

Краем глаза замечаю, как Восьмой, пошатываясь, встаёт на ноги.

— Подкат! — кричит он.

Я подчиняюсь без раздумий и скольжу в падении, выставив ноги пред собой, как делают бейсболисты. В этот момент Восьмой бьёт кулаком по воздуху, но, не закончив движения, телепортируется прямо передо мной. Я проскальзываю у него между ног, а его кулак, просвистев у меня над головой, врезается точно в челюсть Девятого. От прямого удара бегущий на полной скорости Девятый грохается на пол пятками вверх.

Я вскакиваю и бегу к манекену, кладу руки на воображаемые раны и кричу:

— Вылечен!

На секунду в зале воцаряется тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Восьмой плюхается на пол и осторожно ощупывает лицо. Его ухо раздуто, а на шее, там, куда его бил Девятый, виднеются свежие ссадины. Значит, все тумаки, получаемые Восьмым в других формах, проявляются и на его собственном теле.

Девятый валяется на спине и стонет. Его грудь вся изодрана когтями Восьмого, а под глазом стремительно наливается фингал, и, похоже, затылок, где я приложила его жезлом, кровоточит. Неожиданно его стоны сменяются смехом.

— Вот это было круто! — вскрикивает Девятый.

Его любовь к насилию отчасти напоминает психоз, но я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь и соглашаюсь с Девятым. Это и правда была шикарная тренировка. Здорово чувствовать себя способной добиваться успеха в условиях, где не надо биться на грани жизни и смерти.

— Ну ты даёшь, — говорит Девятый Восьмому, с трудом поднимаясь с пола. — Я при всём желании не смог бы отклонить последний удар. Зачетный приём, чувак.

Восьмой поворачивает свое побитое лицо к Девятому.

— Ага. Я задолжал тебе один. Или даже все десять.

Я приседаю рядом с Восьмым и начинаю лечить его ранения. Холодок Наследия больше меня не пугает, а даже, наоборот, начинает казаться все более и более естественным.