Юноша из восточного гарема-2 (СИ) - "F-fiona" - Страница 8
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
Никогда не мог врать Хакиму. Он распознает малейшую мою ложь. Даже когда я говорю, что мне понравился этот противный кисло-сладкий соус к креветкам, чтобы не обижать его, ведь он весь день проторчал на кухне. Собираюсь, сглатываю этот мерзкий ком в горле, словно кусок манной каши. Говорю:
- Я провел ночь с шейхом Ильдаром.
Он просто смотрел на меня. Его лицо не изменилось. Карие глаза на секунду вспыхнули, но тут же погасли. Его губы вдруг трогает легкая усмешка, он возвращается к бару и наливает себе коньяка. Делает это долго, стучит по пластиковым бутылочкам, чтобы собрать в стакан все до капли. Откалывает кусочек льда, перемешивает ложкой содержимое. Залпом выпивает. Там было много. Фактически, с виски он выпил полный стакан крепкого спиртного. Никогда не видел, чтобы он столько пил. Бокал вина максимум.
- И как тебе? – Хаким разворачивается ко мне, улыбается.
- Я сделал это, чтобы спасти тебя, - привожу я единственный свой аргумент.
- Конечно, - он все еще улыбается и это здорово пугает. – Конечно, ты сделал это во благо. И я так благодарен тебе.
Ни грамма благодарности в его словах. Он делает несколько шагов ко мне. С его приближением мое сердце стучит все чаще и чаще. Гулко, беспокойно. Почему я все еще тут стою? Мне нужно бежать. Этот человек опасен. Что?.. Голос разума? Поздно. Хаким сжимает мои плечи так, словно хочет их раскрошить, наклоняется, ласково шепчет на ухо:
- Я всегда знал, что ты шлюха.
Почему я ничего не говорю в ответ? Я в оцепенении. Будто оглушен. Будто не верю.
- А ты хорош в постели, малыш, думаю, свои деньги ты отработал.
Это даже не больно. Я ведь чего-то подобного ожидал. Не сопротивляюсь, когда он начинает меня раздевать. Нарочно бездушно. Сдирает футболку, шорты. Ведет меня к столу. Конечно, не к кровати же. Этого я больше не достоин. Усаживает меня на столешницу. Надавливает на плечи, чтобы я лег. Делаю, как он хочет. Вижу в его руках небольшой квадратный пакетик. Усмехаясь, Хаким надевает на себя презерватив:
- Мало ли что ты мог подцепить.
Выдыхаю весь кислород из легких, когда он рывком входит в меня. Без подготовки, без смазки. Спасает только гладкая поверхность презерватива. У меня еще с прошлого дня там ничего не зажило. Пара дерганых движений, затем дело идет веселей, и я понимаю, что у меня пошла кровь. Что ж, так даже лучше. Хаким закидывает одну ногу себе на плечо, другую отводит. Именно как я люблю… Это опустошает, это уничтожает. Он намеренно задевает простату, но не вызывает ничего, кроме боли. Терплю. Не стону, не кричу. Просто лежу покорной куклой. Он двигается небыстро. Думаю, моя пытка продлится долго. Я же знал, что так будет. Это мое наказание. Ощущение такое, что я участвую в чем-то противном, мерзком. Пачкаюсь навсегда в этой грязи. Точка невозврата уже давно позади.
Интересно, что он чувствует? Ему легче? Пальцы впиваются в моё тело. Как смешно придумал создатель: физическая боль всегда сильнее душевной. Движения почти невыносимы. Время застыло. У него же никого не было – почему так долго? С огромным трудом сдерживаю стоны. До боли прикусываю губу, когда одним мощным толчком Хаким кончает. Вытирает пот со лба тыльной стороной ладони. Вновь идет к бару. Там осталась водка. Он уже не церемонится. Пьет из горлышка бутылочки.
Заставляю себя подняться. Никак не реагирую на кровь. Она вытекает из меня, размазывается по столу, капает на пол. Там уже даже небольшая лужица. Размером с мою ладошку. Взгляд падает на зеркало. В котором отражаюсь я. Бледная тень былого счастья. Широко распахиваю глаза. Стараюсь рассмотреть все. Еще не прошедшие засосы Ильдара, начинающие алеть пятна от синяков, поставленные Хакимом. Меня скручивает спазм. Желудок проснулся. Он бунтует. Ему не нравится. Сползаю со стола и меня рвет желудочным соком и кофе, который я пил в аэропорту. Перед глазами картина – я во всей красе, сидящий на столе. Изнасилованный любимым. Это гадко. Это противно. Это… Что-то внутри щелкает. Глаза сухие. Я неуклюже поднимаюсь и бреду в ванну, захватывая по пути свои вещи. Кровь не останавливается. Ничего. Пачка салфеток в трусах все впитает. Умываю лицо холодной водой. Бледный, как мумия. Мумии - они, вообще, бледные? Наверное, нет. О какой же чуши я думаю. Улыбаюсь. Правда, забавно?
Выхожу, просто беру рюкзак и ключи от машины. Не смотреть на него. Просто не смотреть. Не могу завести машину с первого раза. Оказывается, у меня дрожат руки. С пятого удается. Покидаю отель, выезжаю на дорогу. Меня всего трясет. Так что зуб на зуб не попадает. Жутко холодно, но я знаю, что температура воздуха около тридцати градусов. Одно радует – не больно. Даже задница не саднит. Перед глазами то отражение из зеркала. Пустой взгляд. Будто это не я. А это я. И я сейчас веду машину. И меня сейчас изнасиловал Хаким. Почему же, блять, не больно?
Все неправильно. Мне не нужно было послушно сидеть в машине, послушно заходить в номер. Понимал же, что он не простит. Почему он так со мной? Почему?..
Хочу боли. Пожалуйста, пусть будет больно. Так хуже.
Но ничего не происходит. Меня привычно не слышат.
Я в аэропорту. Изучаю расписание. Что мне делать? У меня и денег-то не осталось. Тысяч пятьдесят в рублях.
Москва, ты меня ждешь?
***
Мозг, давай, работай. Что мне делать дальше? Я замер посреди метро. Затем, подталкиваемый пассажирами, ступил на эскалатор. Доехал до верха. Спустился вниз на соседней ленте. И так пять раз. Пока мой мозг не выцепил из потока мелькающей рекламы слово «работа». Лампочка в голове загорается. Выхожу на улицу. Просто бреду. Натыкаюсь на интернет-кафе. Отлично. Провожу на сайтах по поиску работы полдня. Ничего не хочется. Ни есть, ни спать. Пытаюсь припомнить, когда я что-нибудь положил в рот. Бесполезно. Ну, хоть про сон помню. Двое суток не сплю. И не хочется. Это просто один долгий день. Бесконечный, странный, не мой.
«Работа на Севере, отличные перспективы». Север – это далеко, а это, в свою очередь, хорошо. Работодатель на сайте. Так. Требуются геологи. Гуглю геологоразведочный институт. Беззастенчиво вру, что я в нем учился. Составляю красивое резюме. Отсылаю. Почему-то я уверен, что меня возьмут. Спускаюсь в метро и проезжаю пару остановок. Так. Забыл. Нужно паспорт поменять, купить диплом. Я должен оказаться на этом Севере.
Оказывается, поменять паспорт в Москве проще простого. Нужно знать только где. И диплом мне сделали, какой я хотел. Цена вопроса – пятнадцать тысяч рублей. Итого у меня осталось семнадцать.
Прислушиваюсь к телу. Ноют все мышцы, болит при каждом вздохе в груди. Что бы это могло быть? Мозг кричит, что ему нужен отдых. Он перегружен, видите ли. А я боюсь засыпать… Я знаю, там будет он.
***
Мокрое лицо. От пота, не от слез. Кажется, я разучился плакать. Хотел же быть мужчиной. Получайте. Ощущение такое, что у меня огромная дыра внутри. Давит своей пустотой. Это тяжело. Встаю, по памяти иду в незнакомом номере в полутьме в ванную. Не включаю свет, зато включаю душ. Мне не больно. Мне холодно. Обидно. Ну, это слишком слабое слово, вообще-то. Черная ванная, черная вода, черная жизнь. Как он мог… Не нужно думать. Это обо мне заботится мозг. Единственный, кто это делает. Он мой друг. Я часто с ним разговариваю. Мысленно. Если вслух, то подумают еще, что я с ума сошел.
***
Это оказалось легче, чем я мог предположить. Я снова в самолете. Отправил ксерокопии своих поддельных документов, поговорил несколько раз по телефону. Правда, меня берут на испытательный срок. Но билет туда и обратно оплатят в случае чего. Даже уголок дадут. Мужик, что со мной разговаривал, мой будущий начальник, вроде ничего.
Лететь пять часов до одного города, из него полтора на маленьком ЯКе до другого, а дальше, из поселка, где въезд только по пропускам, еще полтора часа по бездорожью до другого, где тоже въезд только по пропускам. Тут настоящая зима. Во все глаза смотрю на непривычный пейзаж. Невысокие горы, или сопки, как их называют. Низенькие, прижатые к земле лиственницы, покрытые пышной пеной снега. Все сине-белое, небо над головой будто ультрафиолетовое. Другой мир. Неизвестный мне. Здесь точно нет Хакима. Он меня никогда не найдет.
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
