Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин - Страница 57

• Предыдущая
• 57/74
• Следующая

– Этот день я не забуду никогда.

Наконец она улыбнулась.

– Ну ладно, – буркнула она. – С тебя хватит. Пойду расскажу о тебе, ты прошел смотрины.

В ее голосе все еще слышалось недовольство, но она улыбнулась, когда Роман взял ее руку и склонился над ней, чтобы поцеловать кольцо с печаткой.

– Будьте ко мне милосерднее, – попросил он.

– Дерзкий негодяй, – пробурчала она, уходя. Она направилась к группе женщин, которые в нетерпении ждали от нее новостей.

– Мы обычно звали ее Бетти Бейтли, – дружелюбно сказал Роман, глядя, как она уходит. – Мать порядком меня обругала, когда мы нарядили ее козу. Тогда мне было очень плохо.

– Почему ты сделал это? И зачем все другие проделки, которые ты совершал? Они не приносили никому особого вреда, не были опасными, но мешали людям.

Он сжал губы.

– Ну, я мог бы сказать, что мои выходки не были совсем бессмысленными, что в них была своя логика. Мне было скучно и одиноко, и временами...

Он опустил глаза, а его ноздри раздулись.

– Были времена, – продолжал он, – когда я чувствовал себя совсем скверно. Только от охоты мне было лучше. Но я не мог причинить вред живому существу и потому стал искать что-то еще. Оказалось, я лучше себя чувствую, когда веду себя как сорвиголова.

– Ты был просто бедствием для местного населения.

Он надул щеки, как ребенок, которого бранят.

– Не всегда.

– Не всегда, – подтвердила она, с улыбкой глядя на него. – Ты мог быть просто очаровательным, когда этого хотел, и это не раз спасало тебя от порки.

– Почти всегда. Мама не любила порку. Она поручала это дворецкому, а у него было доброе сердце. Один-два удара – это все, на что он был способен.

– Он был глуп, – мягко возразила она. – Если бы он вздул тебя покрепче, он бы спас соседские участки от твоих проказ.

Роман чуть кивнул:

– Или старую Бетти Бейтли.

– О, Роман, ты сейчас лорд Эйлсгарт. Она – Дейм Бейтли.

Он поцеловал ее пальцы и внимательно посмотрел на нее:

– Как прекрасно, что ты мне это напомнила.

И несмотря на то что она знала, что это только игра, в которой Роман очень искусен, се сердце запело.

Грейс была изумлена, увидев Джейсона в центральном коридоре.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, всплеснув руками. Джейсон как-то странно посмотрел на нее:

– Я приглашен на обед.

Она пожалела, что не знала об этом, иначе бы улизнула из дома. Подняв голову, Грейс сообщила:

– Они здесь. – И повернула голову к гостиной. – Триста и Роман.

– А куда ты идешь? – спросил он. От его пристального взгляда Грейс почувствовала себя неловко. Оттого, что на нем воротник священника? Или от его глаз? Они, оказывается, серые. Она заметила это впервые.

– В свою комнату.

– Убегаешь? – Он усмехнулся, и эта улыбка показалась ей привлекательной. – От меня?

– Конечно же, нет. Какого высокого ты о себе мнения! Я... я плохо себя чувствую.

– Тебе сегодня не понравилась проповедь. Что именно тебя не устроило?

– Это была прекрасная проповедь.

– Ты все время хмурилась. Ладно, скажи мне, что ты думаешь на самом деле.

– Почему ты хочешь узнать мое мнение? – спросила она. Он сделал шаг к ней, и Грейс машинально отступила.

– Я хотел бы, чтобы ты хорошо относилась ко мне. Не могу понять, почему это не так. Ты даже злишься на меня. И не только на меня. Триста тоже выводит тебя из себя, верно? Я подозреваю, что ты приехала в Уайтторн с мыслью расстроить брак Романа.

– Нет, – искренне ответила Грейс. – Я никогда бы этого не сделала. Ты обо мне очень плохого мнения. Почему?

– Совсем напротив, – загадочно сказал он. – Я думаю о тебе самое лучшее. Если я даже этого и не говорил.

Она помолчала, размышляя, был ли это комплимент. Странно, что он стал с ней разговаривать. Раньше он ее никогда не замечал.

– Я рад слышать, – продолжил он, – что ты примирилась с Тристой. Роман глубоко тебя любит, и ваши раздоры были ему неприятны.

Грейс насторожилась. Поэтому он обратил на нее внимание – ради Тристы?

– Ну, спасибо тебе большое за твой совет, но лучше бы ты занимался своими делами. Я не маленькая робкая овечка и не нуждаюсь в поводыре.

– Ты насмехаешься надо мной, потому что я пастор. Что тебя раздражает? Ты не любишь мужчин на религиозной службе?

У Грейс вытянулось лицо, и она повернулась, направляясь к лестнице. Она прошла три ступеньки, когда Джейсон двинулся следом.

– Я хотел бы сначала услышать ответ.

Она повернулась. Он уже сделал шаг на первую ступеньку и положил руку на колено, ожидая.

– Ладно. Это не из-за твоего воротника... И не из-за того, что твое положение изменилось. Это... антипатия. Ты мне никогда не нравился, Джейсон. И ты меня недолюбливал, так что не изображай из себя доброго пастора со смиренной улыбкой и милосердием для всех мирян. Ты не обращал внимания на меня многие годы. Ты был просто черт, а теперь изображаешь из себя заботливого проповедника.

– Так ты думаешь, я лицемер? – Он выпрямился, и Грейс смутилась, чувствуя раскаяние, что нанесла ему такой сильный удар.

– Я думаю, ты самоуверенный парень и сноб, – ответила она.

Он протянул вперед руки. Они были большими, грубыми, не такими, как у джентльмена. Такие руки иногда бывают у священников.

– Я сноб? Тебя подводит память, дорогая Грейс. Ты забыла, что много лет назад я предложил тебе свою дружбу. Я для тебя был слишком обычным. Ты отправилась в Лондон, как ты сказала, ради веселых вечеринок и куда более серьезных людей, чем такое ничтожество, как я.

– Я... я не говорила этого, – сказала Грейс, чувствуя неловкость оттого, что против нее использовали ее же собственные слова. Да, она говорила нечто подобное, чтобы скрыть свою обиду.

Она направила на него палец:

– Я сказала это только потому, что... ну, ты был сноб. Ты никогда меня не замечал, пока не потерял своих друзей. Вот тогда-то я и заслужила твою дружбу. Когда я говорила это, я только хотела тебе показать, что не побегу по первому зову.

– А. Понятно. Я тебя обидел. – Он вздохнул. – Позволь тебе все объяснить. Да, я игнорировал тебя, – терпеливо объяснил он, – потому что ты была девочкой. Представь, что я бы попытался дружить с тобой на глазах других мальчишек. Это превратилось бы в ужас. – Он опустил глаза. – И когда я не замечал тебя... это было по той же причине. Потому что ты была девочкой.

Ее сердце с силой застучало в груди, она чувствовала сейчас и боль, и удовольствие. Грейс испугалась этих чувств и попыталась с ними справиться.

– Был один вечер, когда ты пришел к Роману, – произнесла она. – Ты бросал камни в его окно, и я услышала, как он уходит. Я направилась следом. Я не хотела, чтобы он заметил меня, но я боялась... Я обычно спала одна, а в ту ночь забралась в его комнату. Он позволил мне это, если я не буду мешать. Роман говорил тебе в тот вечер, что не может идти с тобой. И знаешь, что ты ответил?

Он опустил глаза и напряженно выпрямился.

– Не помню, – тихо проговорил он. – Но могу предположить.

– Ты сказал: «Она глупый сосунок. Ей полезно самой перебороть свой страх». Ты убедил его уйти. И он ушел.

Джейсон долго молчал.

– Бедная Грейс, это верно, что мы оба были с тобой грубы. Я был просто невежа, сопляк, не имеющий представления о хороших манерах. Я никогда не думал о чувствах других. В те дни моя мать часто обвиняла меня в этом. Ставя себя на твое место, я понимаю, что ты имела основания меня ненавидеть.

У нее упало сердце. Грейс хотела сказать, что вовсе его не ненавидит. Это не ненависть. Она просто не может простить это так легко.

На лице Джейсона была написана неловкость.

– Я очень сожалею об этом, Грейс. Но я должен поговорить с тобой о Тристе. – Он кашлянул, прочишая горло. – Ей скоро понадобится твоя помощь. Ей придется преодолеть разные трудности, когда она будет утверждать себя в здешней округе. Она не так сильна, как ты думаешь.

– И не так беззащитна, как считаешь ты.

• Предыдущая
• 57/74
• Следующая