Аквамариновое небо (СИ) - Зелиева Рина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая

— Мари, Марисса, — Ринар бежал к ней по лестнице.

Она посмотрела на него. Затуманенный взгляд ничего не выражал. Рен схватил ее за талию и прижал к себе. Ее пальцы разжались, и пистолет с грохотом упал на ступеньки. Руки Ринара стали липкими от крови.

— Кондор, она ранена. Аптечку тащи, — он подхватил девушку на руки и понес вниз.

Лежа голая по пояс на спине на том самом столе, на котором еще недавно Сандра чуть не стала жертвой насильников, Марисса совершенно не испытывала смущения от внимания толпящихся вокруг мужчин, бросавших на нее обеспокоенные взгляды. Ринар с помощью Тимура, приподнявшего обессиленную девушку, перевязывал ее рану. Мари выводили из себя вопли Джессики:

— Она стреляла в меня. Эта идиотка чуть меня не убила. Психичка ненормальная.

— Ринар, если она, наконец, не заткнется, я ее точно убью, — флегматично заметила Марисса.

Мари лежала на белоснежных простынях и задумчиво рассматривала потолок. Отдельная палата с телевизором, хорошая еда, улыбчивые медсестры — сервис у Руслана был на уровне. Сам Руслан недавно ушел, выполнив свой врачебный долг. Он сказал, что ранение пустяковое, но во избежание сепсиса, нужно поколоть антибиотики, и ей некоторое время придется полежать в клинике. "Вам хирургам все бы резать, да резать. А этот вообще любитель поколоть. Хлебом его не корми, дай только иголками в меня потыкать. Эка ему счастье привалило в моем лице", — обреченно размышляла девушка.

Появился Ринар. "Нарисовался, не сотрешь". — Марисса на него злилась, считая виноватым во всех своих бедах. — "Поблагодарить его надо, что я стала Матой Хари и Лисиппой в одном лице. А была, вроде, нормальная, как все. Пока он меня в свои авантюры не впутал. Шантажист". Вспомнив, что он ей еще подвал задолжал и прочие его прегрешения, Мари насупилась.

— Как ты себя чувствуешь?

"Подумать только, какие мы заботливые стали", — продолжала ерничать про себя девушка.

— Бывало хуже, но реже. Руслан накачал меня чем-то под завязку. Так что, скорее никак.

— Обезболивающим. Ты какого… на рожон полезла? Тебе Арсан что сказал? Спрятаться, сидеть тихо и не высовываться. Ты что, слова вообще не воспринимаешь? Ты когда старших слушаться научишься?

— Рен, как ты не понимаешь! Я не могла их вопли вынести. Еще неизвестно, чтобы эти уроды с ними сделали. Нет, я, конечно, понимаю, что насилие для тебя — норма жизни, но… Ты когда-нибудь испытывал его на себе? Ты хотя бы знаешь, что это такое?

— Больше, чем ты думаешь, — ровно, без всякой интонации ответил Ринар.

Выражение его лица стало непроницаемым.

— Это закон джунглей. Или теория Дарвина. Если тебе так будет понятней. Выживает сильнейший. Те, кто не в силах дать отпор, погибает. Кто не может постоять за себя — становятся жертвами. Кто не может быть сверху — остается в самом низу, его просто затопчут. Кто не может пробиться в дамки — пешка в чужой игре. Жалость — плохой советчик. Она заставляет людей совершать ошибки, которые им потом дорого обходятся. Ты не врубаешься что ли? Тебе просто крупно повезло, что ты сейчас здесь отдыхаешь, а не в морге.

— Знаю, не совсем еще деградировала. Извилины слегка колышутся. Чем, нотации мне читать, объясни лучше, во что ты меня втянул.

— Втянул? — Рен как-то нехорошо усмехнулся. — Ты сама нарвалась. И, насколько я помню, у Зибара ты не с моей подачи оказалась. Ты сама просто напрашиваешься на неприятности. Когда головой думать начнешь?

— Я… Я же тебе все рассказала. Я там случайно оказалась.

— Да, конечно же, случайно. Случайно какого-то там Хуса будильником огрела. Случайно с отморозками спуталась, которые тебя к Зибару определили. Случайно к Стасу поехала, не спросив никого. Случайно в перестрелку вчера ввязалась, проигнорировав приказ Арсана. Вот скажи, в наше время студентки все такие резвые или ты одна такая борзая нашлась?

Мари задохнулась от возмущения. Все слова разбежались из головы, как тараканы, в разные стороны. Ринар некоторое время не сводил сердитого взгляда с Мари, у которой от злости разве что пар из ушей не валил. Он решил, что ответных выпадов все-таки не дождется. Разговор явно зашел в тупик.

— Увидимся, — процедил он и вышел, хлопнув дверью.

А Мари все кипела: "Нет, ну нормально так. Я еще и виноватая. А то, что он мне тогда сбежать не дал — это как называется? Да еще договор этот дурацкий. Даже не договор — шантаж элементарный. И это я еще борзая. Все-то он о жизни знает. Умник нашелся".

Костя привез Мариссу из клиники на квартиру, находящуюся в центре города в элитном доме с подземным гаражом и охраной на въезде. Как он объяснил девушке, Ринар был очень занят, чтобы ездить в загородный дом каждый день, и теперь, временно, решил пожить здесь. Втолкнув Мариссу в квартиру, он быстренько захлопнул за ней дверь.

Мари разглядывала свое новое обиталище: прихожая отгорожена матовой стеклянной стеной от лестницы, ведущей на верхний этаж. Кухня, отделенная от основного помещения барной стойкой, была оформлена по последнему слову техники. Под лестницей в центре уютного уголка из мягкой мебели стол — место для приема гостей. Напротив него — домашний кинотеатр. У задней стены три двери, одна из которых вела в небольшой спортзал, две другие были заперты.

Обследовав квартиру, Мари отыскала в холодильнике бутылочку пива и устроилась на диване перед телевизором. Она старалась сосредоточиться на просмотре фильма, но никак не могла понять даже сюжет. В голове теснились мысли, которые не давали ей покоя.

Девушка раздумывала над своим положением: "Нет, пора уже нам с Реном выяснить отношения. Ну почему он так ведет себя со мной? Да есть ли эти отношения вообще? Я сама не понимаю, что хочу. Какая же я дура! Да, он — безусловно, привлекательный мужчина. Очень. Если трезво рассуждать, то не может быть иначе. Он намного старше меня. Опытнее. Знает, как увлечь девушку. Да и в постельных делах у него, понятно, стаж большой. Тогда как мне даже сравнить не с чем. И внешность — мечта любой нормальной женщины. А вот то, что он пользуется этим, играя моими чувствами… Кнут и пряник. Как он может быть таким грубым, жестоким и, в то же время, таким нежным и страстным, способным довести женщину до состояния райского блаженства так, что крышу сносит. Нет, я не должна себе позволить влюбиться в него. Это равносильно самоубийству. Джесс права: он меня уничтожит. Он бил, унижал, использовал меня. Да я сама себя уважать перестану, если после всего этого у него на шее повисну, как влюбленная дурочка". — Марисса прервала свои невеселые рассуждения, чтобы изъять из недр холодильного устройства еще одну бутылочку пива. Делать было все рано нечего. Похоже, никто ее сегодня развлекать своей компанией не собирался.

Заняв свое прежнее место, она опять погрузилась в свои унылые мысли: "Справедливости ради, стоит вспомнить Зибара с его подпольной порноиндустрией, про которого недавно так услужливо намекнул Ринар. Конечно, если бы Рен тогда меня отпустил, то не факт, что Зибар не отловил бы снова. Стать звездой дилетантской клубнички не улыбается как-то. И еще тогда мне туго бы пришлось — к бабке не ходи. Шлепнули бы меня те отморозки за побег и вообще. Мертвые не болтают". Мари нахмурила лоб: "Но из-за Ринара я попала в другую нелицеприятную историю. Неизвестно еще, чем все это для меня закончиться. Палка о двух концах. Возможно, его теория о моей тотальной невезучести, преследующей меня из-за моего скверного характера, имеет право на жизнь. Да, я поступала необдуманно, опрометчиво. Терпение и смирение — не самые сильные черты моего характера. Но так тоже нельзя. Так жестоко. И не вздумай оправдывать его. То, как он со мной поступил — не имеет оправданий".

Сердце девушки болезненно сжималось. Несмотря на вполне обоснованные выводы, очень хотелось дать себе объяснение его поступкам, такое, чтобы… "Что бы что?" — одернула себя Марисса — "Что может между нами быть? Почему мне так хочется, чтобы было что-то? Да и способен ли он на какие-нибудь человеческие чувства? Холодный трезвый расчет — вот, что ведет его по жизни, сминая все на своем пути: чувства, судьбы других людей, тех, до которых ему нет дела".

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая