Исповедь Стража - Некрасова Наталья - Страница 22
- Предыдущая
- 22/155
- Следующая
Такой была Весна Арды.
Такой увидел Арту Мелькор.
Может быть, в этом и есть вся суть? Такой — увидел? А верно ли увидел? Недаром все время упоминается, что он видел все как-то не так. Или он разучился понимать — все и всех, кроме самого себя и того, что он сам задумал?
Как это назвать? Что-то вроде слепоты… да. Тогда я понимаю, почему Илуватар говорит — «слишком много ты видишь».
Несуществующего.
Как странно получается — он видит все — В СЕБЕ. Видит лишь то, что в его мыслях. Лишь настолько, насколько способен понять, — но считает это окончательной истиной? Да это на самом деле ценнейшая книга! История падения того, кто хотел лучшего, но в своей гордыне счел, что знает, как надо. А что не по его замыслу, что вне пределов его понимания, — уничтожить, ибо это разрушает ЕГО замысел.
О, тогда я понимаю, откуда такая обида, такие страдания из-за того, что его собственный замысел не приняли!
И все же… все же я могу понять его страдания и разочарования. Пусть он и не понимает — но он творец.
…Он стиснул виски руками.
Мир кричал: первый крик новорожденного переходил в яростный вопль — и в предсмертный хрип. Арта глухо стонала от боли, словно женщина, что не может разрешиться от бремени; огонь, ее жизнь, жег ее изнутри.
Крик бился в его мозгу в такт вместе с биением крови в висках, не умолкая, не умолкая, не умолкая ни на минуту.
Боль стиснула его сердце, словно чья-то равнодушная рука.
He-Тьма враждебнее Тьме, чем Свет.
He-Тьма царствовала в мире.
На мгновение Властелину Тьмы показалось — все кончено.
Ему показалось — это гибель.
Для Арты.
Для него.
И тогда он поднял руку.
И дрогнула земля под ногами Валар.
И рухнули Столпы Света: Тьма поглотила не-Тьму.
В трещинах земли показался огонь — словно пылающая кровь в открывшихся ранах.
По склонам вулканов ползла лава, выжигая язвы, оставленные не-Тьмой на теле Арты, и с оглушительным грохотом столбы огня поднимались в небо.
Из глубин моря поднимались новые земли, рожденные из огня и воды, и белый пар клубился над неостывшей их поверхностью.
И была ночь.
…И над ночной пылающей землей на крыльях черного ветра летел он и смеялся свободно и радостно.
И чем же тогда так дурен Илуватар? Он всего лишь Песнь прервал — еще не воплощенную. А здесь — уже существующее уничтожается.
А остальным Валар разве гибель сотворенного ими не причинила боли?
Конечно, я мыслю не как Вала, а как человек, но если ты наносишь удар, то будь готов к ответному.
Кто знает — может, каждое упавшее дерево было как раскаленная игла в сердце Йаванны, а каждый провал среди равнины такой же болью взламывал виски Ауле…
…А Мелькору — радостно…
…С грохотом рушились горы — и восставали вновь, выше прежних. И кто-то словно шепнул: оставь свой след…
Он спустился вниз и ступил на землю. Он вдавил ладонь в незастывшую лаву, и огонь Арты не обжег руку его, ибо он был одно с этим миром.
И на черной ладье из остывшей лавы плыл он по пылающей реке, и огненным смехом смеялась Арта, освобождаясь от оков, и счастливым смехом вторил ей Мелькор, запрокинув лицо к небу, радуясь своей свободе и осознанной наконец силе.
…И был день. И в клубах раскаленного пара, в облаках медленно оседающего наземлю черного пепла встало Солнце, и свет его был алым, багровым, кровавым.
И было затмение Солнца. Оно обратилось в огненный, нестерпимо сияющийсерп, а потом стало черным диском — пылающая тьма, и корона огненных косм окружала его, и в их биении, в танце медленных хлопьев пепла слышался отголосок темной, мятежной и грозной музыки, в нее вплетался печальный льдистый шорох и тихийзвон звезд какмучительная, болезненно нежная мелодия флейты, и стремительный ветер, ледяной и огненный, звучал как низкие голоса струнных, и приглушенный хор горныхвершин — пение черного органа…
…Теперь он стоял на вершине горы. Он протянул руки к раскаленному черному диску, и темный меч с черной рукоятью из обсидиана лег на его ладони, и огненная вязь знаков змеиным узором текла по клинку: Меч Затменного Солнца.
Красиво.
Да, ужасная разрушающая стихия в своем гневе может быть прекрасна. Я помню, как в отрочестве часами стоял на берегу — там, в Арноре, в Новой Гавани, и смотрел на бурю. Хотя это был всего лишь залив Лун, но и там буря была страшна — и притягательна. Мне все казалось — я что-то слышу в реве волн, я что-то сейчас узнаю…
Да, это красиво. Но пусть это и обновление, оно же есть гибель. И в радостном реве бури — отчаянный вопль умирающего живого.
Мне не казались прекрасными дикие визгливые вопли смертельно раненных лошадей и вой того харадца, которому я в бою отрубил руку. Это была первая пролитая мною кровь. Мне было радостно и страшно — до боя. Потом мне было просто худо. А теперь — что ж, привык…
Но зачем Мелькору — меч? Или именно тогда он решил начать войну? Больше — нет примирения? Значит, это было еще тогда…
…Он шел по земле, вслушиваясь в прерывистое дыхание Арты. Он говорил, и музыкой были его слова. И произносил он заклятия, исцеляющие и изгоняющие боль, — тогда ровно и уверенно стало биться огненное сердце Арты и спокойным стало дыхание ее. Настала тишина в мире, и услышал Крылатый тихий шепотнерожденных растений, скрытых слоем пепла. И произносил он заклятия, обращающие смерть в сон, дабы в должный час пробудились в новом мире деревья и травы. Слова его были Музыкой, что дарит жизнь, что творит живое из неживого. Но пока говорил он, вновь рванулось в небо пламя вулкана, и расступилось, и вышли из него новые неведомыесущества, пугающепрекрасные. Пылающая тьма была плотью их, и глаза их — как озера огня. С изумлением смотрел на них Крылатый; и понял он, что, не желая того, сам пробудил их к жизни, ибо были они рождены из пламени земли силой заклятий его. И увидел он, что живут онисвоей жизнью и пришли они в мир, чтобы остаться в нем. Тогда подумал Крылатый: «Не по моей воле, но благодаря мне явились они, и я в ответе за них и не могу оставить их». И стали новые существа свитой его и войском его. Имя он нарек им — Ахэрэ, Пламя Тьмы.Были они иной природы, чем майяр; огонь был их сущностью, и ни смирить, ни укротить их до конца не мог никто. Дети Илуватара, Перворожденные, назвали их Валараукар, или балрогами — Могущественными Демонами. Жизнь их могладлиться вечно, но, еслиудавалось убить их, обращались они в пламя и растворялись в огне земли, ибо не было им дано бессмертной души, но были они воплощением стихии огня, и огонь был сущностью их.
Да, этого следовало ожидать…
Снова — случайно получилось живое. Странно, что творец так плохо умеет управляться со своею силой… Что еще раз подтверждает правоту Илуватара, когда он не стал давать Потаенное Пламя кому попало.
Ну, положим, он еще только учился творить. И сохранил случайно сотворенному бытие — хотя извел творения своих братьев и сестер…
Но разве балрог не приносит живому еще более страшной смерти, чем та смертоносная Весна, которую ТАК увидел Мелькор?
Однако любопытно будет посмотреть, как он поступил со своими новыми творениями. К чему-то ведь приспособил, как и орков потом. А именно — к войне. К истреблению всего, что было «не от мысли его».
Сейчас мне легче было все воспринимать. Все мысли и чувства, которые вызывал у меня этот отрывок, были сходны с теми, которые я испытывал прежде, читая «Хронику Сильмариллов». Пусть другими словами — но суть та же.
Или я не так понимаю?
Да нет, так. Радость разрушения. Разрушить все, а потом создать — свое. Но будет ли лучше то, созданное после Разрушения?
И заслужило ли смерть все то, что было уничтожено?
Как хорошо было здесь видно начало Падения…
Любопытно, что скажет мне Борондир? Неужели он все же почитает своего бога правым во всем? Не знающим ошибок? Безгрешным? Ведь мы — по крайней мере, нынешнее поколение — видим и ошибки, и страдания, и труды Валар. И тем выше почитаем их за то, что этим они близки к нам, за то, что они умеют познавать и преодолевать себя…
- Предыдущая
- 22/155
- Следующая
