1941, 22 июня - Некрич Александр - Страница 47

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая

14 июня. Внимание читателей, раскрывших утром 14 июня газеты, было привлечено к заявлению ТАСС. В заявлении категорически опровергались утверждения английской и другой иностранной печати, будто Германия предъявила Советскому Союзу претензии территориального и экономического характера и будто «идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними». Иностранная пресса утверждала, что эти претензии были Советским Союзом отклонены, после чего Германия начала сосредоточивать свои войска у советских границ для нападения на СССР, а Советский Союз со своей стороны также «усиленно готовится к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней».

Называя эти слухи «неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны», ТАСС по уполномочию ответственных кругов в Москве заявляло, что Германия не предъявляла Советскому Союзу никаких претензий и никаких предложений о новом, «более тесном соглашении» не поступало, что «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». В коммюнике подтверждалось, что Советский Союз по-прежнему соблюдает и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о подготовке СССР к войне с Германией «являются лживыми и провокационными». В заключении в коммюнике указывалось, что происходящие летние сборы контингентов запаса Красной Армии и предстоящие маневры, которые происходят ежегодно, «по меньшей мере нелепо» изображать как враждебные Германии.

Это коммюнике ТАСС представляет собой весьма любопытный документ. Прежде всего из его текста со всей определенностью вытекает, что Советскому правительству было хорошо известно о переброске немецких войск поближе к советским границам. Стало быть, речь шла лишь об истолковании цели этой переброски, а сам факт не вызывал сомнений. Таким образом, Германии предоставлялась возможность подтвердить мнение, высказанное в коммюнике ТАСС, что сосредоточение связано, «надо полагать (курсив мой. – А. Н.), с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». Выбор мотивов – дело самой Германии. Такая формулировка свидетельстовала о готовности принять любое объяснение. Далее. Коммюнике не исключало возможности открытия новых переговоров между Советским Союзом и Германией. Там просто констатировалось, что переговоры о заключении «какого-либо нового, более тесного соглашения» не были предложены Германией, «ввиду чего (курсив мой. – А. Н.) и переговоры на этот предмет не могли иметь места».

Заявление ТАСС предоставляло Германии возможность предложить новые переговоры, или присоединиться к опровержению ТАСС, или и то и другое.

Но немецкая сторона предпочитала хранить молчание. «Нью-Йорк Таймс» сообщала 14 июня: за несколько часов до опубликования коммюнике ТАСС в германском посольстве в Москве была открыта небольшая экспозиция о блицкриге на Балканах, включая фотографии бомбежек Белграда и оккупации Афин.

Невольно вспоминаешь о том, что за несколько дней до немецкого вторжения в Норвегию посол Германии в Осло демонстрировал фильм о блицкриге в Польше…

В Германии коммюнике ТАСС опубликовано не было. Но в день, когда это сообщение появилось в советской печати, Гитлер созвал последнее большое военное совещание перед нападением на СССР. Гальдер записал в этот день в своем служебном дневнике: «Большое совещание у фюрера. Доклады командующих группами армий, армиями и танковыми группами о плане операции „Барбаросса“… Фюрер произнес большую политическую речь, в которой дал мотивировку своего решения относительно нападения на Россию и высказал обоснование о том, что с разгромом России Англия будет принуждена прекратить борьбу». На совещании была еще раз подтверждена дата нападения: 22 июня по условному сигналу «Дортмунд» немецко-фашистские армии должны вторгнуться в пределы Советского Союза.

Все советские военачальники в один голос утверждают, что заявление ТАСС оказало на армию пагубное, деморализующее влияние. Например, Л.М. Сандалов пишет: «Тревожное настроение, достигшее особой остроты к середине месяца, как-то было приглушено известным заявлением ТАСС, опубликованным в газете „Правда“ 15 июня… Такого рода выступление авторитетного государственного учреждения притупило бдительность войск. У командного состава оно породило уверенность в том, что есть какие-то неизвестные обстоятельства, позволяющие нашему правительству оставаться спокойным и уверенным в безопасности советских границ. Командиры перестали ночевать в казармах. Бойцы стали раздеваться на ночь». И.Х. Баграмян пишет: «…организационная пассивность, на которую Сталин и руководство Наркомата обороны обрекали войска пограничных округов, усугублялась подчас неумной пропагандой, дезориентировавшей воинов, притуплявшей их бдительность. Этому способствовало и опубликованное 14 июня специальное сообщение ТАСС…» Комментируя заявление ТАСС, «Манчестер гардиан» подчеркивала, что это сообщение не отрицает концентрации немецких войск на границах СССР. 14 июня английские и американские газеты сообщили, что немцы отправили морским путем в Финляндию новые войска. «Хотя эти сообщения не подтверждены, – писала „Манчестер гардиан“, – они рассматриваются как, вероятно, правильные».

15 и 16 июня. Из Анкары поползли слухи о предстоящем нападении Германии на Советский Союз. Эти слухи, очевидно, были связаны с турецко-германскими переговорами о заключении пакта нейтралитета. «Манчестер гардиан» сообщала 16 июня из Анкары: прибывшие туда люди из Венгрии и Румынии рассказывают, что немецкие пропагандисты в этих странах предсказывают неизбежное столкновение между Германией и Советским Союзом в течение ближайших двух недель. Корреспондент подчеркивал, что на этот счет заключаются даже пари 5:1.

17 июня. Над главной базой Северного флота в Полярном на небольшой высоте прошел немецкий самолет-разведчик. Были даже видны опознавательные знаки. Но зенитные батареи безмолвствовали. Не было сделано ни одного выстрела. Командующий Северным флотом адмирал А.Г. Головко записывал в тот день в своем дневнике: «Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли, несмотря на инструкции открывать огонь? Получил один и тот же ответ: не открывали огня из-за боязни что-либо напутать. То есть – инструкции инструкциями, а сознание большинства нас продолжало механически подчиняться общей нацеленности последних лет: не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать маломальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны.

А гитлеровцы уже развязывают ее, действуя пока что в воздухе, причем нагло, уверенные, что здесь, на Севере, мы не можем противопоставить им равноценные самолеты».

На западной границе в полосе 86-го погранотряда была задержана группа вражеских агентов, имевших задание взорвать железнодорожное полотно на участках Столбцы, Барановичи, Осиповичи, Лида-Молодечно, Лунинец. Сталину доложено, что нападение фашистской Германии на Советский Союз произойдет 21-22 июня. Но Сталин по-прежнему глух к предупреждениям.

Финская газета «Хельсинкен саномат» поместила статью бывшего финского министра иностранных дел Эркко, в которой тот писал, что военная обстановка на Балтике созрела для неожиданностей, которые, вероятно, затронут Финляндию, но не уточнял, о чем идет речь. В Финляндии распространялись слухи о передвижении войск вдоль советско-финской границы.

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая