Глоток мрака - Гамильтон Лорел Кей - Страница 23

– Ты хотел убить меня и моих нерожденных детей. С какой стати мне тебя спасать?

– Из милосердия, – сказал он. Взгляд у него начал уходить в сторону от того места, где я стояла.

Запахло розами. Слова, вылетевшие из моих губ, принадлежали не мне:

– Я темная богиня. Я разрушительница миров. Я тот лик луны, что не изливает света. Я могла прийти к тебе, Онилвин, светом, весной и жизнью, но ты призвал к себе зиму, а у снега милосердия нет. Есть только смерть.

– Ты ждешь ребенка, – сказал он, оседая на холодную землю. – Ты полна жизни.

Я коснулась живота правой рукой. Левую, повернутую к Онилвину, я не опускала ни на секунду.

– Богиня объемлет весь мир и все времена. Нет жизни без смерти, нет света без тьмы, нет страдания без надежды. Я Богиня, я – созидание и разрушение. Я колыбель жизни и я конец мира. Ты бы уничтожил меня, лорд Ясень, но не можешь.

Он смотрел на меня невидящими глазами. Потянулся ко мне рукой – не магией, он просто хотел до меня дотронуться, а может, дотронуться до чего-то иного. Я не уверена, что тянулся он ко мне, он что-то видел такое, до чего хотел дотянуться.

– Прости меня, – прошептал он.

– Я та ипостась Богини, которую ты нынче вызвал к жизни, лорд Ясень. Ты видишь прощение в ее лице?

– Нет, – прошептал он. Он оседал все ниже, пока щека его не коснулась земли, а тело не вытянулось рядом с Мистралем. Он вздрогнул и испустил последний долгий вздох. Онилвин, лорд Ясеневой рощи, умер как жил, окруженный врагами.

Сначала я увидела в небе у себя за спиной белое зарево – будто вторая луна взошла, – а потом уже ощутила поднятый охотой ветер. Но я не отрывала взгляда от поверженного сидхе. Онилвин лежал без памяти и казался мертвым, но пока я не буду знать наверняка, я не отвернусь и не дам ему второго шанса меня убить.

Я слышала, как лошади, псы и другие твари опустились на мерзлую землю. Звук бегущих ног – и рядом со мной оказался Шолто. Он встал между мной и обмякшими телами, наставив копье, держа в руке обнаженный кинжал.

Я прислонилась к его спине, ощущая сильные мышцы сквозь подранную футболку. Как и я, он не был одет для морозной ночи. Магия заставляет забыть о житейских мелочах, пока не отступит, и ты не поймешь, что опять стала смертной... Ох, да, наверное, это только обо мне. Некоторые сидхе никогда не чувствуют холода.

– Ты ранена? – спросил он.

– Нет, только замерзла.

Сказав это вслух, я будто дала себе разрешение откровенно дрожать. Я плотнее прижалась к теплой спине и обняла руками талию Шолто. Но обнаружила не только талию: щупальца принялись ласкать мои руки. Он меня трогал, держал и обнимал, как делал бы это руками, если бы они не были заняты оружием. У Шолто хватало «рук», чтобы обнимать меня и драться одновременно. Было время, когда вид щупалец так меня беспокоил, что я боялась не выдержать, но это мелочное беспокойство осталось далеко в прошлом. Щупальца были теплые, как будто кровеносные сосуды в них подходили близко к поверхности. Они вытянулись назад, обнимая меня крепче, удлиняясь, как никогда бы не могли, будь в них кости. Я никакого беспокойства теперь не чувствовала, только тепло.

Нас объехал Йоланд в пышном придворном наряде и с обнаженным мечом в руке. Что он там делал, я не видела, но услышала его голос:

– У зеленоволосого пульс едва различим.

– А что Мистраль? – спросил Шолто.

– То же самое.

– Мистраля надо доставить к целителям, – сказала я, кутаясь в тепло спины и других частей Шолто.

– А Онилвина? – спросил царь. Я так прижималась к его спине, что слова вибрацией отдавались в щеке.

Я вспомнила ненависть в глазах Онилвина, неумолимое лицо. Он хотел моей смерти. Если я подарю ему жизнь, это не изменит его решимости. Он сочтет это проявлением слабости.

– Он должен умереть.

Шолто оторопел; я это почувствовала – даже щупальца среагировали, попытались отдернуться, как отдергивают руку.

– Нам нужно сперва спросить королеву, Мередит.

– У слуа есть целители? – спросила я.

– Да.

– Тогда увези меня и Мистраля к себе. Мне надо в тепло, а ему нужно удалить из тела смертельный металл.

– Позволь нам увезти тебя в Благой двор, – предложил Йоланд.

Я засмеялась – смех вышел отнюдь не приятным.

– Без магии Дикой охоты, в таком виде я туда не пойду.

– Тогда в Неблагой, – сказал Шолто.

– Те, кого вы убили в лесу, были лордами Неблагого двора?

– Да, – ответил он.

– Значит, и там небезопасно. Увези меня в свое царство, Шолто.

– Сидхе более хрупки, чем народ слуа. Я не уверен, что наши целители окажут Повелителю Бурь лучшую помощь.

– Его нужно согреть и убрать из тела металл, а дальше только ждать. Но сейчас время не друг ни ему, ни нам. Убейте Онилвина. Переживем нынешнюю ночь – попросим аудиенции у королевы.

– Неужели ты всерьез требуешь положить конец жизни одного из сидхе? – поразился Турлок.

– Мои враги многочисленны, а друзья – нет. Первым я должна доказать, что напавшего на меня ждет неминуемая смерть, вторым – что у меня достаточно сил, чтобы править. – Плотнее прижавшись к Шолто, я сказала всю правду: – В глазах Онилвина я видела свою смерть и смерть своих нерожденных детей. Если я его пощажу, он увидит в этом слабость, а не милосердие. Я не хочу оставлять его у себя за спиной с такой яростной решимостью в глазах. Я беременна двойней. Стал бы ты рисковать судьбой первых детей сидхе со времен моего рождения из-за сантиментов?

– Дело не в сантиментах, прекрасная дама, – сказал Турлок.

– Принцесса, – поправил Шолто. – Ее высочество принцесса Мередит.

– Хорошо. Дело не в сантиментах, принцесса Мередит. Мне жаль терять еще одного лорда сидхе. Нас так мало осталось, принцесса. Даже испорченных, даже Неблагих кое-кто из нас считает драгоценными, потому что многие из них прежде гуляли золотыми коридорами нашего двора, пока не вышли из благоволения короля.

– Я помню, что многие из наших дам и господ были когда-то вашими, лорд Турлок. Но судьбы Онилвина это не меняет.

– Ты мне еще не королева, и этому приказу я не подчинюсь.

Шолто хотел возразить, но я стиснула руки у него на животе, и он понял намек и уступил мне слово.

– На твоем месте, лорд Турлок, я бы хорошо обдумала тот факт, что я справилась с лордом-сидхе в одиночку и безоружная.

– Это угроза? – спросил он.

– Это правда, – сказала я, предоставив ему понимать мои слова как пожелает.

– Сделай, что велено, – приказал Шолто. – Ты пока еще охотник, а я глава охоты.

– Только до рассвета, – сказал Турлок.

– Это мы станем свободны с рассветом, – возразила я. – А будешь ли свободен ты, или навеки будешь обречен мчаться с охотой – пока неизвестно.

– Что? – поразился он.

– Она права, – сказал лорд Дэйси. – Мы напали на охотников. Наказание может стать вечным.

– Только глава охоты может тебя освободить, – напомнил Шолто. – Так что лучше постарайся быть хорошим солдатом, Турлок.

Голос Шолто звучал холодно и очень уверенно. Но я была к нему достаточно близко, чтобы ощутить, как его сердце забилось быстрей. Сомневался он в том, что говорит, или в том, что сидхе послушается? Или был согласен с прочими сидхе, что Онилвина надо пощадить? Перспектива навеки остаться в рядах охоты могла заставить Благих напасть на нас. Магия охоты начала слабеть, я это чувствовала. Она растает еще до рассвета. Дело может кончиться еще одной дракой.

Нам нужны добровольные союзники, а не те, кого держат угрозы. Пока что жизнь Мистраля вытекает из тела, и я не стану его терять из-за проволочек и колебаний.

Я отстранилась от Шолто. Он секунду меня удерживал, потом щупальца, словно пальцы, нехотя скользнули по моим рукам, отпуская.

Шагнув от Шолто в сторону, я почувствовала, как промерзла земля – до того его магия защищала меня от холода. Я шла по ней босиком, а трое сидхе глядели на меня почти с испугом, как на нечто опасное. Не привыкла я видеть такое выражение на лицах благородных сидхе и не уверена, что мне оно нравится, зато оно полезно. За правителем идут по двум причинам: из любви и из страха; деньги в мире фейри не значат ничего. Я предпочитаю любовь, но сегодня мои враги показали мне, что их куда больше, чем я думала, и что заговорщиков слишком много и слишком разных, чтобы суметь переубедить их всех. А когда любовь и мягкое убеждение не действуют, остаются только страх и беспощадность.