Гурман - Варго Александр - Страница 66

• Предыдущая
• 66/71
• Следующая

У него есть сестра. Да, она боится его и даже ненавидит, но существует. Пусть они от разных матерей. Плевать.

Артур старался не забивать себе голову тем, что будет делать, если ему удастся выбраться наверх. Скорее всего, его тут же схватят и посадят в тюрьму. Потом будет суд, и он снова вернется в клинику. На этот раз в более защищенную, где его будет охранять куча мордоворотов с автоматами.

Он приблизился к яме и посветил вниз фонарем. На его дряблом лице не дрогнул ни один мускул, когда он увидел труп молодого человека.

Осторожно обойдя ловушку, Малышев засеменил к выходу. Сверху уже пробивался свет. Старика охватило странное возбуждение. Солнце! Неужели он сейчас увидит его?! Только бы не начался дождь!

Дрожа и нетерпеливо поскуливая, он вскарабкался наверх и осторожно, как крот из норы, высунул голову. Его сразу накрыла мощная волна различных запахов. Душистая трава, сосновые иглы, цветы, теплый, прогретый солнцем летний воздух и божественные звуки! Легкий ветерок играл листвой, невдалеке раздавалась усердная дробь дятла и пение птиц.

Изможденный мужчина тридцати с небольшим лет улыбался, плакал, жадно вдыхал лесной воздух. По его немытым впалым щекам безостановочно катились слезы. Пальцы, сжимающие скальпель, незаметно разжались, и хирургический инструмент опустился в траву.

В глубине лабиринта раздался выстрел. Артур дернулся и вернулся в действительность.

Этот мир не его. Он тут лишний. Цепь, сковывающая ноги, коротко звякнула, будто бы невзначай подтверждая унылые мысли.

Куда он пойдет? Кому нужен? Доживет ли до тюрьмы? Да люди разорвут его на части, как только узнают!

«Да, твой дом — тут, внизу. Здесь твое место», — прогундосил в мозгу голос покойного отца.

— Умолкни! — Артур зажмурился. — Я давно убил тебя!

«Спускайся, — шептал мерзкий голос. — Вернись обратно. Мы ждем тебя. Тут хорошо».

Артур в последний раз взглянул на солнечный диск.

«У нас с тобой будет разговор», — раздался над ухом ехидный голос Милы.

— Прощай, — шепнул он солнцу, и его рано облысевшая голова скрылась под землей.

Дантист тяжело дышал, сжимая кулаки. Злобное, перепачканное кровью существо со спутанными волосами стояло в нескольких шагах от него.

«Бог ты мой, неужто это баба?»

Он с трудом верил тому, что видел.

Умер Монгол, прозвенел колокольчик. Последующие события пролетели в считаные секунды. Мозг байкера попросту не успевал отслеживать, тем более контролировать ситуацию.

Что хуже всего, он потерял из виду раненого Гаучо и теперь сам превратился в преследуемого.

Сначала они увидели в глубине туннеля какое-то неуловимое движение. Гаучо что-то крикнул, но было уже поздно. Кто-то несся к ним из сырой мглы громадными скачками. Гаучо и Дантист выстрелили, но промахнулись. В следующее мгновение что-то щелкнуло. Сержант по оружию почувствовал, как мимо его лица просвистел ветер. Гаучо тут же со стоном упал на пол и уронил пистолет. Дантист выстрелил снова и, кажется, попал. Он услышал стон, но в следующее мгновение покатился по полу.

Существо, напавшее на него, ревело, визжало, кусалось и лягалось, наносило ему раны чем-то тяжелым и острым. Дантист отбивался, как мог, и отступил в какой-то проход, где пол был покрыт лужами. Он звал Гаучо, судорожно пытался нащупать подсумок с патронами, но дьявольская тварь не давала опомниться. Наконец ему удалось зарядить оружие, но выстрел ушел в никуда. Он достал нож, и они снова покатились по холодному, мокрому коридору. Удар рассек Дантисту щеку, и теперь он постоянно сплевывал кровь.

Теперь враги стояли напротив. Дантист быстро слабел от ран и оказался совершенно безоружным. Женщина надвигалась на него. Ее тоже зацепило. На боку краснело пятно, в спине, под левой лопаткой, торчал нож, всаженный Дантистом.

«Сдохни, тварь», — мысленно пожелал он ей.

— Это ты? — процедил Дантист. — Гунн, Слон?..

— Не надо слов. — Она взмахнула рукой, и в лицо байкера полетела горсть перца.

Дантист попятился, закрывая глаза руками. Мила радостно взвизгнула, кошкой прыгнула на него и ребром ладони сильно ударила по шее. Затем она врезала ногой ему в пах. Дантист упал на четвереньки.

Мила схватила парня за волосы и с силой ударила головой о стену. Дантист обмяк и без чувств распластался на полу.

— Люблю байкеров, — хрипло дыша, сказала Мила. — Крутые, мужественные парни на мотоциклах. Сильный мальчик. Давно мне такой не встречался. — Она схватила Дантиста за волосы и с трудом поволокла его в дальнюю камеру.

Со звонким треском включился рубильник. Пыточную камеру залил мертвенно-бледный свет.

— Ты заговоришь, — бубнила Мила, подтаскивая Дантиста к огромному деревянному барабану, установленному на массивной подставке из бревен.

Сбоку торчала металлическая рукоятка. Внутренняя часть барабана была сплошь утыкана гвоздями.

— Как ты меня нашел, мальчик? — Она стала запихивать его в барабан.

Острия впились в тело Дантиста. Он застонал и в ужасе открыл глаза.

— Я буду крутить тебя, как белочку, хоть до самого вечера. Пока ты не скажешь, как меня нашел. — Мила закудахтала от смеха.

— Олег?

Катя с трудом узнала его. Наголо выбритый череп, безбровое одутловатое лицо. Его кожа была покрыта волдырями, из которых сочилась клейкая жидкость. Тело молодого человека было по пояс погружено в кипящий чан. Его вздутый живот окаймляли хлопья темно-серой пены, брызги которой подсыхали на груди.

— Олег! — закричала Катя, ухватилась за котел и тут же зашипела от боли — раскаленные стенки обожгли ей ладони.

Она наклонилась, увидела газовый баллон и поспешила закрыть кран.

— Ты ничем ему не поможешь.

Катя обернулась. Гаучо, бледный, как смерть, хмуро смотрел на нее.

— Но, если хочешь, попробуй поднять тело.

Взгляд девушки метнулся к стенке, где на толстых винтах держалась лебедка, с которой спускались цепи.

— Не надо.

Катя решила, что это сказал байкер, уже хотела открыть рот и огрызнуться, но до нее дошло, что это голос Олега.

— Я хочу помочь, — растерянно сказала она.

— Я умру сам. Не надо.

Гаучо, матерясь от боли, приподнялся.

Катя стала медленно вращать барабан лебедки.

— Ты сдираешь ему кожу, — сказал байкер, пол под которым уже потемнел от крови.

Катя перевела взгляд на руки Олега. Вареная плоть, не выдержав давление браслетов, комками сворачивалась с кистей, обнажая мышцы и сухожилия.

— Но я не могу его оставить тут! — в истерике крикнула она.

Ее рука инстинктивно провернула еще один круг. Тело Олега немного приподнялось. Кожа в области таза и бедер натянулась и лопнула. Нижняя часть молодого человека с тяжелым всплеском скрылась под водой.

Катя зарыдала, без сил опустилась на пол. Она билась в истерике, стуча кулаками по шершавой стене. Ее нежные руки вмиг покрылись царапинами.

— Закрой ширму и иди сюда, — подал голос Гаучо, который слабел с каждой минутой.

Катя послушно кивнула, доползла до Гаучо и обхватила коленки руками.

— Как вы нашли это место? Ну, скажи. Пожалуйста. — Мила попыталась улыбнуться, но вместо этого ее багровое лицо, испачканное в каплях крови, исказилось в звериной ухмылке.

Она нарочито медленно повернула рычаг барабана. Дантист, скрюченный в позе эмбриона, поднялся наверх, упал на гвозди, не выдержал боли и закричал. Острые шипы пробивали даже грубую кожу косухи, в которую был облачен Дантист, не говоря уж о ногах, защищенных только легкими камуфляжными штанами.

Глаза Милы лихорадочно блестели. Казалось, она совсем не обращала внимания на рану в боку и нож, торчащий из спины.

— Кто вас навел на меня? Малыш, я жду ответа. — Женщина взглянула в окошко барабана. — Из головы вашего жирного друга я сделала светильник для своего сына. Он еще не до конца готов, но в глазницах уже цветные стеклышки, внутрь можно ставить свечку. Очень красиво! Хочешь, я из тебя сделаю такой же?

• Предыдущая
• 66/71
• Следующая