Переживая прошлое (СИ) - Косачев Александр Викторович - Страница 14

– У меня тяжелые отношения с чувствами. Особенно с любовью.

– Почему?

– Ну… это слишком небезопасное чувство: стоит только признать, что ты любишь другого человека, как из тебя делают жертву, – правду я не мог сказать, поэтому пришлось завуалированно намекнуть на психологические трудности. На деле все было проще: я слишком много любил, чтобы так легко сдаться любви.

– Может, ты ошибаешься? Ты ведь не знаешь наверняка.

– Книги не обманывают, нужно только найти хорошую. Вот представь, что у тебя есть шанс выслушать человека, которого ты никогда не увидишь. Он может быть из другого века и из другой страны, при этом никогда не жившим в России, но он просто поделится опытом с тобой. Опытом, который однажды сможет уберечь тебя от боли. Книга – это друг, но друг временный, потому что после прочтения наступает этап расставания. Книга не лучше настоящего друга, но может быть умнее его, и на некоторое время помогает растворить одиночество, если настоящего друга еще нет.

– Черт, парень, да ты философ! Мне бы твои мозги и твой возраст, я бы таких дел натворил! – он рассмеялся. Мы оба понимали, что его слова не более чем шутка. Я улыбнулся и про себя подумал, что он не знает, что такое заново переживать прошлое.

Через некоторое время мы разошлись, и мне стало легче. Но вместе с тем я вспомнил, что нужно отомстить. Тем двум нужно было расплатиться за кулон. Нельзя, чтобы такие поступки оставались безнаказанными! Сложность была только в том, что нужно было придумать, как отомстить. У одного из них машина стояла возле дома. С него я и решил начать.

Месть не должна была быть физической: порчу тормозов я не брал в расчет, сжечь машину было бы банально. Решил сработать оригинальнее: разбить окно, а салон забросать человеческими экскрементами. Боль эти двое мне принесли не столько физическую, сколько душевную, вот и месть была не столько физической, сколько морально уничтожающей. Ужасно обидно увидеть любимую машину в подобном виде, к тому же фекальный запах выветрится далеко не сразу, но и я не сразу успокоился после того, что они сделали. Почти равноценная месть с психологической точки зрения. Сложность была в том, что на дворе было холодно, поэтому приходилось искать средство, чтобы известный состав не замерз. Выход был простым: я взял бензин, налил его в емкость, потихоньку добавлял свои экскременты и все это смешивал. Затем закрывал крышкой и убирал. Это было ужасно мерзким занятием, но месть есть месть. Нельзя было просто так взять и лишить человека последней встречи с любимой, да еще и забрать подарок. Сломать жизнь двух людей только потому, что ты пьяный козел! Это многое объясняет, но не оправдывает.

Выбрав день, я проснулся в три часа ночи, все подготовил и отправился вершить справедливость. На голове у меня была старая шапка с козырьком – такие были модными в СССР, в ней лицо скрывалось, оставались видны только глаза. Это уберегало меня от возможности быть узнанным. На ноги я специально обул валенки большего размера – в пятнадцать лет моя нога была уже немаленькой, поэтому сильных неудобств мне это не приносило. С машиной было легко разобраться, потому что это поселок, и тот парень жил с краю, что существенно облегчало мой план мести. Убедившись, что никого рядом нет, и проверив пути отступления, я взял стеклорез, нарисовал крест в кругу на стекле и ударил замотанным в ткань молотком. Сердце бешено застучало. Я был ходячим улавливателем любого звука. Кругом стояла мертвая тишина, услышать такой стук было почти невозможно, потому что люди спали, на дворе еще была зима, и окна были утепленные. Так я рассуждал и оказался прав. Дальше было просто: задержав дыхание, я открыл банку и разбрызгал содержимое по всему салону, уделив особое внимание торпеде. Ему придется менять очень много деталей, поскольку смесь с бензином просто так не отмыть. Затем я вернулся домой, немного походил по комнате, обдумав, все ли я правильно сделал. Придраться было не к чему, но что-то внутри терзало меня. Решив, что сон успокоит это чувство, я улегся на кровать и уснул.

Сон был крайне неприятным. Мне приснилось, что я проснулся, а все, что я расплескал в салоне машины, оказалось на моей постели! Все было пропитано зловонием, и я побежал в ванную, чтобы отмыться, но не сумел смыть коричневые пятна с рук. Они словно впитались в мою кожу и не поддавались моим тщетным усилиям. Когда я посмотрел в зеркало, то увидел не себя, а того парня, которому испортил машину. Он посмотрел на меня, покачал головой и ушел. Я взглянул на запятнанные ладони и проснулся.

Глава VIII

Вспомнив принцип из психологии: «Если совесть не мучает, значит, ты поступаешь правильно», я сделал вывод, что поступил неверно. По закону кармы, я должен был поплатиться за содеянное, и это случилось. События не заставили себя долго ждать: возвращаясь из школы домой, я заметил, что дверь в сарай приоткрыта. Зайдя внутрь, я увидел, что один из мейн-кунов ушел. Это был крах плана. Я потерял кучу денег, потому что от одной кошки никакого толку не было. Почему она тоже не ушла, для меня осталось загадкой. Конечно, я надеялся, что мой кот вернется, но, увидев такого кота на улице, его бы кто-нибудь обязательно прибрал к рукам. Что ж, я сам виноват. Кричать и бегать, выясняя, кто не закрыл дверь, было глупо: все уже случилось, поэтому я даже ничего никому не сказал. План рухнул, и это заставило меня задуматься, правильно ли я все делаю? Зачем вообще нужно было мстить? Время прошло, и мои действия не изменили бы прошлое. Удар по психике, нанесенный когда-то давно, отозвался эхом, когда я начал мстить. Но это было не единственным, что на меня повлияло: сами условия меняли меня. Я помешался на деньгах, и в голове были мысли только о том, как заработать еще денег. А жизнь проходила! Я повторял себя прошлого. Поддался фрустрации, и на меня тут же напали вопросы: почему я вообще должен стремиться к какому-то одному человеку? Почему я обязательно должен быть с ней? Уж не потому ли, что так придумало общество? Общество, которое само себя уничтожает... На этой минорной ноте я решил отпустить и мысли о Тане, и ее саму. Мне стало казаться, что мир слишком эгоистичен, чтобы позволить любви быть чистой, и что человеку обязательно нужно подмешать к любви грязи, а затем скормить это обществу, передавая опыт из поколения в поколение. Затем меня понесло дальше, и от безысходности я начал винить во всем общество. Разве люди, живя в двадцать первом веке, не могут себе позволить делать товары долговременного пользования, избавиться от барахла и прочих ненужных установок, которые делают из ребенка чудовище? Государства осуществляют многомиллиардные проекты, а с нищетой и отсутствием социальных гарантий справиться не могут! В мире полно миллионеров, а где-то банально нет даже воды. Общество считает себя гуманным и цивилизованным, а само разводит богачей на костях нищеты. Мир, полный продавцов и консультантов, где лучший – это тот, который больше всех обманул. Мир несправедлив к человеку, и каждый реагирует на это эгоистичным откликом: «Как вы – мне, так и я – вам!».

Когда-то в прошлом я задал себе вопрос, который вспомнился мне после того, как я, раскисший от безысходности, прилег на диван. «Если что-то мне не дается, разве я не могу найти что-либо другое, что было бы мне по зубам?». Глупо упираться в стену для того, чтобы сдвинуть ее, не имея на это должного запаса сил. Можно потерять себя другого, который смог бы достичь чего-то большего в возведении стен или их проектировании. Мне ведь незачем делать из себя певца, когда я заурядный немой с мечтой о звучном голосе. Жизнь устроена так, что если нет одного, то обязательно есть что-то другое! Упорство должно сопровождать человека на пути становления, и оно должно быть разумным, но я об этом забыл. Гитлер тоже хотел быть не тем, кем уготовила ему судьба, но он стал вождем своего народа. Он осуществил свою цель, ведь он хотел признания, и народ признал его в свое время. К одной и той же цели есть разные пути, нужен лишь верный инструмент ее достижения, но прежде надо уметь правильно истолковать себя.