Крылья - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 137

• Предыдущая
• 137/188
• Следующая

Первое завывание я услышала незадолго до полудня. На сей раз его направление прослеживалось четко — оно звучало сзади и не очень далеко. Почти сразу на этот вой отозвались слева и справа. У меня возникло нехорошее ощущение, что меня окружают. Тут же я сказала себе, что это глупости, я не какой-нибудь отбившийся от стада йирлог и вообще, твурки, конечно, нападают на аньйо, особенно в голодные зимы, но здесь, в краю отважных воинов и опытных охотников, должны их бояться. А если что, я здесь не одна — нас четверо, вместе с двумя стволами пистолета и одним арбалетом. Сказав себе это, я сбросила поклажу на небольшой полянке среди лапчатых хвойных деревьев — дальних родичей ранайских кейолнов — и отправилась рубить ветки. «Даже пятеро», — подумала я, глядя на топорик. Но пока я грелась у костра, кипятила воду и размачивала в ней сухари, меня не оставляло ощущение, что из-за пушистых серо-голубых ветвей за мной пристально наблюдают. Мне мерещились какие-то тени, скользящие между деревьями, скрип шагов по снегу — или у меня просто разыгралось воображение из-за пляшущих языков пламени и потрескивания веток в костре?

Что ж, если в лесу кто и прятался, огня он боялся. Однако стоило мне встать и присыпать снегом остатки костра, как я утратила это преимущество. Я прямо-таки спиной чувствовала недоброе внимание и невольно ускоряла темп, хотя и до этого отнюдь не плелась. Но это помогало плохо — еще несколько раз я слышала зловещую перекличку хищников, с каждым разом все ближе. Я решила пугануть их и, разрядив один из стволов, чтобы не тратить пулю, выпалила холостым в воздух. Откуда-то с ветки посыпался снег и возмущенно каркнула птица в вершинах деревьев. Потом все стихло. Я перезарядила пистолет, некоторое время прислушалась, потом успокоенно пошла дальше, усмиряя дыхание после предыдущей спешки. И вдруг даже не вой, а какой-то утробный рык — злобы, голода, предвкушения — раздался у меня прямо за спиной. Я резко обернулась, готовая стрелять, но деревья по-прежнему скрывали от меня врага. Еще раз палить наугад означало впустую разрядить оружие. И тогда я побежала.

Большинство опасных для жизни зверей бегают быстрее аньйо. Но лыжи, особенно по насту, — а за несколько часов мороза он окреп, — увеличивают шансы бегущего. К тому же излюбленная тактика твурков — если жертва не совсем беспомощна, не нападать, прежде чем преследуемый не будет вымотан долгой погоней… Вой и рык то слева, то справа подхлестывали меня. Но не думайте, будто меня подгоняла паника. Не скрою, мне было страшно, но я четко понимала, что главное — выбраться из леса на открытое пространство, где дальнобойное оружие даст мне бесспорное преимущество. Меж тем уже вечерело и вдобавок снова повалил снег, ухудшая и без того плохую видимость. У меня возникло и стало крепнуть подозрение, что я вовсе не бегу к реке, а петляю по лесу и так и буду кружить, пока не упаду без сил. Я упорно твердила себе, что это чушь, что я постоянно выбираю впереди следующее дерево в качестве ориентира, а значит, не могу сбиться с курса…

Внезапно лыжа наткнулась на присыпанную снегом корягу, и я упала на колено и левую руку. Правую я успела подогнуть, иначе стволы пистолета забились бы снегом. И в тот же миг я не столько даже услышала, сколько почувствовала движение за спиной. Я выстрелила назад, не целясь, фактически не видя своего врага, и лишь в следующее мгновение разглядела, как что-то большое и мохнатое шарахнулось назад за деревья, в снежную пелену. Тонкий скулящий визг звучал музыкой в моих ушах. Есть! В снег вплавились кляксы крови, казавшиеся черными в умирающем вечернем свете.

Тем не менее расслабляться было рано. Я поспешно выпрямилась — упавший провоцирует нападение — и собиралась перезарядить оружие, но глухое рычание сбоку заставило меня вновь обратиться в бегство.

Я хотела было взять в левую руку арбалет, болтавшийся за спиной, но решила, что на короткой дистанции, когда любой выстрел можно сделать только один раз, будет больше пользы от топора. Тем временем сумерки сгущались.

И вдруг лес кончился. Я словно прорвалась сквозь прореху в снежном занавесе и очутилась на лысой равнине, полого спускавшейся к реке. Берег был хоть и невысок, но обрывист, так что самой реки я не видела — лишь белеющие поля на противоположной стороне, смутно различимые сквозь снегопад.

Я пробежала еще пару дюжин локтей и в который уже раз оглянулась, проверяя, что делается у меня за спиной. И вот тут я впервые увидела своих преследователей.

Это действительно были твурки. И, боже, какие они были огромные! Чуть ли не вдвое больше своих ранайских сородичей! Встав на задние лапы, любой из них оказался бы выше меня на голову. Их шерсть была не пятнистой, как у твурков умеренных широт, а снежно-белой. Вот почему их так трудно было рассмотреть между деревьями… Теперь же я хорошо видела их широкие оскаленные пасти и горящие в полумраке зловещими угольками глаза.

Их отделяло от меня всего несколько прыжков, и медлить нельзя было ни мгновения. Я выстрелила в голову вожаку — или кем там был бежавший первым. С такого расстояния я, конечно, не промахнулась: его левый глаз взорвался кровавым кратером, пачкая красивый мех.

Итак, они потеряли уже двоих — в большинстве случаев этого было бы достаточно, чтобы остановить ранайскую стаю. Твурки ведь каннибалы и предпочитают в таких случаях без опаски сожрать собственных убитых и раненых сородичей, чем с риском для жизни продолжать атаковать далеко не беззащитную жертву.

Но южные твурки рассуждали иначе. Как видно, они полагали, что мясо сородичей от них все равно никуда не денется, а упускать еще живую добычу — непростительное расточительство. А если в битве погибнет кто-то еще — что ж, будет больше еды остальным.

Тем не менее они, устремившись было в решающую атаку, после моего выстрела шарахнулись в стороны, вновь рассыпаясь полукругом. Я продолжала бежать, глядя через плечо и размахивая бесполезным уже пистолетом; перезарядить его на бегу было, конечно же, нереально. Инстинкт требовал бросить разряженное оружие или хотя бы сунуть за пояс и вооружиться арбалетом, но разум удержал от этого: раз уж хищники видели, как огонь и гром из этой черной палки несут смерть — пусть и дальше видят этот грозный предмет у меня в руках.

• Предыдущая
• 137/188
• Следующая