Грусть тебе к лицу (СИ) - "F-fiona" - Страница 20

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая

У меня около сотни Сашиных фотографий на компьютере. Почему я не снимал его при жизни?

Поздно задавать такие глупые вопросы. Я довольствуюсь тем, что есть. Я и сам понимаю, что так нельзя. Однако не могу ничего с этим поделать. Я заслужил всё это. Подумал, что могу стать успешным, крутым… Нет, мечтать нельзя было. Кто я? Мои стихи поганые. Без их обработки и профессиональной раскрутки, я был бы никем. Я и есть никто. Кусок мяса, как говорил Влад. Живу по ошибке.

Боль не утихает. Она со мной даже во сне. Она, в общем-то, и спать мне не даёт.

Сохранять лицо удаётся, но всё тяжелей. Делать вид, что я смотрю телевизор, хотя я вот уже три часа таращусь в пустоту.

Это моя плата. Это мой крест.

Конечно, я должен был к этому прийти рано или поздно. Влад, правда, скотина, попрятал всё спиртное из дома, а наркотики мне было не добыть. Но я нашёл способ ухода от реальности. Тонкое лезвие так легко рассекает кожу. Я осторожно резал бедро. Если бы я делал это на руках, то сразу спалился бы. У меня теплилась надежда, что когда-нибудь мне хватит смелости перерезать сонную артерию на шее и прекратить влачить своё жалкое существование.

Жизнь чёрная. Ощущение такое, что я барахтаюсь в грязи и никак не могу выплыть.

Я подхожу к окну и вижу многоэтажки. Закрываю глаза. Открываю и вот они уже сделаны из тонких, хрупких прутиков. Целые небоскрёбы, они держатся лишь на честном слове. Я дуну, и они рухнут. Моргаю. Всё снова на своих местах. Они такие же, из металла, камня… Только я из плоти.

***

Мне удалось заснуть в десять вечера. Проснулся я уже в двенадцать, чувствуя безмерную усталость. Руки сами нащупали пульт от телевизора. Экран засветился бледно-голубым и через секунду на нём всплыло изображение. Музыкальный канал. Хм. А пусть. Смотреть, как кто-то поёт, было невыносимо. Это можно сравнить лишь с тем, как бесплодная женщина смотрит на детишек на детской площадке. Она никогда не сможет ощутить этой радости, выполнить своё женское предназначение. Потому что мироздание так распорядилось. Потому что у этого может быть высшая цель. А может и не быть. Может, просто так сложилось. Просто этому нет объяснения. Ты не лучше и не хуже других. Только они могут больше, чем ты.

Показывали клип Шакиры. Заводная песня, заводные движения. После рекламы показали Сергея Зверева. Я с удовольствием смотрел на это пугало. Злым каким-то удовольствием. А потом показали меня… И я впервые увидел этот клип целиком, тот самый клип, где я перестал быть собой. Меня не стошнило. Меня не передёргивало. Я боялся моргнуть, чтобы не упустить ни одного момента.

Клип кончился, и мне вдруг стала понятна очень простая вещь. Я не до конца расплатился.

Минуты три я сидел, не шевелясь. Но терпеть больше не мог.

Это было решение.

Это было оно.

Накидываю халат поверх пижамы и выхожу. Кое-где в холле горит свет, я знаю, что его оставляют специально для меня. Поднимаюсь по лестнице и замираю у двери в спальню Влада. Сердце разрывается. Его может и не быть дома… Но, если он там, то я не отступлюсь. Дверь открывается бесшумно. Я осторожно ступаю по пушистому ковру, прислушиваюсь. Глаза привыкают к темноте. Облегчение. Я вижу, что он спит на кровати. Значит, пути назад нет.

Сажусь рядом и шепчу:

- Влад.

Никакой реакции. Приходится чуть толкнуть его и позвать громче. Он резко открывает глаза, тут же спрашивает:

- Что случилось? Ты в порядке?

- Да. Всё… нормально.

Он расслабляется, выдыхает. Тянется, включает ночник, смотрит время.

- Два часа ночи. Дим, что такое?

Меня удивляет, что он не раздражён. Сонный он непривычный. Усталость на его лице вычерчена яркими морщинками. Он какой-то другой. Но дела это не меняет.

- Я хотел попросить тебя кое о чём.

- Конечно. Всё, что угодно. Что?

- Сделай мне больно.

- Что? – он переспрашивает, не понимая. Действительно, не понимая.

- Как тогда, Влад, сделай мне больно.

- Ты с ума сошёл? – он повышает голос и отодвигается от меня.

- Нет, Влад, я серьёзно, сделай мне больно, пожалуйста, пожалуйста…

- Убирайся! – мужчина отталкивает меня и встаёт с кровати. Всё, только чтобы оказаться от меня как можно дальше.

- Влад, я умоляю тебя…

- Ты чокнулся! Проваливай! Ложись спать.

- Что ж, - зло цежу я. – Не ты так другие сделают.

- Что? – его рука со стаканом воды замирает у рта.

- А то! – я ору. – Я найду клуб, бордель, сутенёра – да что угодно! Я не могу так больше! Сделай это со мной, выверни мою душу наизнанку, как тогда, Влад… Умоляю.

Я бы на колени перед ним встал. Он молчит. Секунды слишком долгие.

- Ты… сумасшедший.

- Я знаю, - невесело хмыкаю я.

- Ты уверен?

- Да.

- Пути назад не будет.

- Ещё лучше.

- И может быть очень больно.

- Я буду рад, если будет очень больно.

- Унизительно.

- Прекрасно.

- Неприятно. Стыдно.

- Я не ребёнок, я знаю, о чём прошу.

- У меня много-много чёрных мыслей, - Влад возвышается надо мной, хватает меня за плечи и прижимает с силой к себе. Мне страшно от его нечеловеческого взгляда. Но я не отступлю. – Ты точно решил?

Киваю, потому что говорить, когда он гипнотизирует меня, невозможно.

- Хорошо. Через полчаса. Сделай всё и приходи через полчаса.

***

Я стучу в дверь, ведущую в его спальню. Меня трясёт.

- Входи, - спокойное и уверенное.

Комната преобразилась. Свечи, запах сладкого и знакомого. Марихуана? Так и есть. Влад, развалившись в кресле, курит. В его руке начатая бутылка водки. Ещё одна стоит на столике рядом, где лежат какие-то ремни и железные штуки, вроде крюков. Очень похоже на пыточные инструменты.

- Что встал? – Влад хмыкает. Его речь развязная. Он хорошо выпил. – Раздевайся.

Это просто, но мои руки будто замёрзли. Они не слушаются. Я скидываю халат и расстёгиваю пижамную рубашку. Пуговицы мелкие. Слишком мелкие. Но Влад никуда не торопится. Смотрит, будто бы даже наслаждаясь зрелищем. Когда я предстаю перед ним в чём мать родила, он бросает:

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая