Бабушка на сносях - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 70

• Предыдущая
• 70/73
• Следующая

И мягко намекнула, что быстро такие сделки не делаются, ведь надо собирать документы, ездить смотреть квартиры. Мы скисли, понимая, что нас ждет полгода или год хлопот и нервотрепки.

И тогда Ирина Васильевна отправилась к Сергею.

— По общему мнению, — заявила она моему мужу, — вы очень умный человек. Кроме того, единственный, кто не собирается стать отцом. И при этом живете в трехкомнатной квартире! Если вы умный, то придумайте, где кому жить в создавшейся ситуации.

Сергей взял листок бумаги, записал условия задачи с тремя квартирами. Решение он нашел простое и гениальное. Мы с Олегом поселяемся в квартире на Войковской (вариант самый роскошный, да и Олег очень любит дедовскую квартиру), Лешка с Ликой переезжают в кузьминскую трехкомнатную. А на Шаболовской в просторной двухкомнатной будут жить Лена и Катя, жена и дочь Олега.

Когда до меня донесли это гениальное решение, я не сразу поняла, какое звено выбыло.

— Куда денется мой отец? — Лешка соображал быстрее. — На вокзале будет ночевать?

Я позвонила Сергею и задала ему этот вопрос.

— Перееду к Свете, — ответил Сергей.

— В свете чего? — не поняла я.

— Света, аспирантка, ты ее видела, и Лешка познакомился. Моя подруга, как выражается наш сын, герл-френд.

— А какие у френда условия?

— Не знаю. Кажется, с мамой живет. Какая разница? Зато вы избавляетесь от массы хлопот.

— Это верно! — согласилась я.

И пожалела Свету, еще больше — ее маму. Вот так растишь, растишь доченьку, и умница она, и красавица, университет закончила, в аспирантуру взяли. А потом — здравствуйте! Приводит мужа, который ей в отцы годится. И ладно был бы по традиционной схеме — богатый и упакованный, а то ведь бессребреник с дырявыми носками!

Нет, думала я, не годится Сергея вышвыривать на обочину. Надо купить ему однокомнатную квартиру, пусть самую плохонькую и на окраине. Но даже на такую денег не было. Ни я, ни Олег сбережений не имели. Придется занять у Любы.

Люба уперлась рогом: подарить квартиру могу, а взаймы давать не буду. Мы с ней крепко поспорили. Я кипятилась:

— Ты очень много для нас уже сделала: подарила квартиру, закупила двум младенцам приданого на три года вперед… Люба! Есть грань, за которой деньги портят дружбу. Как и любовь. Тебе мало, что из-за богатства чуть мужа не потеряла?

— Ты, Кирка, эгоистка! — очень «логично» обвиняла меня подруга. — Только о себе думаешь! А обо мне — нисколечки! Я тебе Алапаевска никогда не прощу!

— Люба! Если бы я удрала на Майорку, а не в Алапаевск, то, возможно, ты бы с Антоном не замирилась.

— Все равно денег не дам! — поджала губы и раздула ноздри.

— И не надо! Жадина! Капиталистка!

— От эксгибиционистки слышу! — с трудом выговорила Люба.

— ОТ КОГО? — возмутилась я.

— Твой Олежек дорогой! Он меня точно недолюбливает! Я его прямо спросила: «Что ты против меня имеешь?»

— И как он ответил? — заинтересовалась я.

— Выкрутился. Я, говорит, не могу не восхищаться женщиной, для которой нет разницы между экзистенциализмом и эксгибиционизмом. Язык сломаешь! — пожаловалась Люба, хотя выговорила длинные иностранные слова правильно. — Кирка, а какая между ними разница?

— Первое — философское направление, а второе — сексуальное извращение.

— Подумаешь! Одно от другого недалеко ушло.

А денег вам с Олегом не займу!

— В другом месте найдем! И хватит об этом говорить!

Я пустила в ход тяжелую артиллерию. У меня давно выработался против Любиного упрямства безотказный прием. Оборвать разговор, перевести его на другую тему, пресечь ее попытки к дальнейшему спору. Я могу жить с завалами непонимания, с осадком на дне души, а Люба не может. Она будет болеть, пока не расставит все точки и акценты по местам.

Раз десять я осадила ее попытки к дискуссии «Ни слова о деньгах! Проехали! Забудь! Этого разговора не было!..»

Люба опечалилась, немного подумала и предложила:

— Если тебе не нравится альтернатива, давай пойдем на компромисс?

— Прекрати употреблять слова, значения которых ты не знаешь?

— Конечно! — надула губы. — Я у вас дура. Все кругом умные, а одна я дура! Да еще богатая! Умалишенная в золою!

— А кто с красным дипломом институт закончил? — напомнила я. — Кстати, мы с Олегом выбрали имя для девочки. Самое лучшее! Оно мне всегда нравилось — крепко сбитое и звучное, похожее одновременно на леденец к елочную игрушку. И женщины с этим именем не бывают стервами, и все их любят…

— Какое имя-то? — нетерпеливо перебила меня подруга.

— Разве я не сказала? Люба! Вот какое имя. А полностью — Любовь! В крестные матери пойдешь?

Подружка издала благодарственный вопль, бросилась меня обнимать и пустила слезу умиления.

Высморкалась и сказала:

— А денег все равно не дам! Вам не дам, — уточнила она, — займу Сергею.

— Твои уловки шиты белыми нитками! Прекрасно знаешь, что он никогда не отдаст тебе долг, это замаскированное подношение!

— Почему не отдаст? — задумчиво проговорила Люба. — Я ему под проценты займу и напоминать буду, требовать.

— С козла молока! Если уж МНЕ за столько лет не удалось превратить его в добытчика, то что ожидать теперь?

— Не очень-то заносись! — покачала головой Люба. — На тебе свет клином не сошелся! У тебя не получилось, а у аспиранточки молоденькой, глядишь, и выйдет.

Я только фыркнула в ответ. Я была уверена, что Сергей откажется от денег. Вешать долговой хомут на шею — не в его правилах. Но он не отказался от кредита! Объяснил мне:

— Познакомился с мамой Светы. Дама младше меня на пять лет и во всех отношениях интересная.

Встретила в штыки, а прощались — глазки строила.

Ясное дело, Сергей блеснул интеллектом и ослепил даму. Как обычно, ничего нового. Он рассудил, что мама и дочка — для него многовато, хлопотно и вообще ни к чему мексиканские сериалы в малогабаритной квартире со смежными комнатами. И Сергей взял у Любы деньги. Был поражен, что Люба оформила все с юридической тщательностью: нотариус, проценты, два года срока, штрафные проценты, залог квартиры… Сергей решил, что Люба испортилась, обуржуазилась и предала дружбу. Но я знала, ею двигало исключительно человеколюбие. К совершенно незнакомому человеку, к молоденькой аспиранточке! Люба полагала, если Сергея крепко взять за горло, он, возможно, начнет махать руками, зарабатывать деньги и не испортит девочке жизнь.

Мы развелись с Сергеем с шестой попытки.

Ходили в ЗАГС за разводом, как в прежние годы в мебельный магазин отмечаться в очереди на югославскую стенку. Первый раз нас развели бы с ходу, но у нас не оказалось свидетельства о браке. Мы вопросительно посмотрели друг на друга: разве оно не у тебя? Свидетельство пропало, пришлось заказывать дубликат (плюс два посещения ЗАГСа). На четвертый раз акты гражданского состояния, кроме смерти, не регистрировались, потому что в учреждении прорвало трубу. Пятая попытка не увенчалась успехом из-за эпидемии гриппа, скосившей почти всех сотрудников ЗАГСа.

Моя фраза по приходе домой «Нас опять не развели» стала уже привычной.

— Кира Анатольевна! — суеверно округляла глаза Лика. — А вдруг это рука судьбы? Знак свыше?

— Это знак Божьей помощи чиновникам. В наших учреждениях если тебя не изведут бюрократы, то подключатся форс-мажорные обстоятельства.

Но с шестого захода нас все-таки развели. Облегченно вздохнув; мы с Сергеем радостно обнялись.

— Может, вы поторопились? — глядя на нас, спросила работница ЗАГСа.

— Нет! — в один голос воскликнули мы.

У Олега с разводом были проблемы другого плана. Его жена не хотела ни разводиться, ни съезжать с квартиры. Олег бывал на Войковской почти каждый день и скандалил. Возвращался домой, ко мне, точно отравленный ядовитым газом. Был хмур и зол, требовалось время, чтобы газ выветрился. Олег не пересказывал подробностей, но, когда точку в их спорах поставила дочь Катя, он привел ее слова: «Мама, скажи спасибо, что папа прожил с нами шестнадцать лет! Если ты не поступишь, как он просит, от тебя уйдет не только муж, но и дочь!»

• Предыдущая
• 70/73
• Следующая