Театр двойников - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/23
- Следующая
— “Чучело, — прочитала Ирина, — женского рода, единственного числа, неодушевленное”. Точно про меня! Женского рода и уже столько дней неодушевленная!
— Там ошибка, — возразила Лариса. — Чучело среднего рода.
— Видишь? — покорно кивнула Ирина. — До чего я дошла! До среднего рода.
— Так продолжаться не может! — Лариса решительно направилась в комнату, где муж читал газету.
— Леша! В конце концов, ты мужчина! — заявила Лариса.
— Зачем твоей дорогой подружке мужчина? — спросил Леша не отрываясь от газеты.
Он уже часа полтора фоном слышал женское “бу-бу-бу” с кухни. Дружат с детского сада, лет тридцать. И тридцать лет они разговаривают! Безостановочно!
— Ты как мужчина, — пояснила Лариса, — должен дать Ирине совет против Васи как, в свою очередь, тоже мужчины.
— Больше я ничего не должен? — возмутился Леша.
— Есть другой вариант, — задумчиво отозвалась Лариса, — ты разговариваешь е Васей, объясняешь ему, как он не прав, третируя жену!
— По-моему, Вася готов каждому, кто только вспомнит эту историю, двинуть в челюсть.
— Отлично! Значит, ты выбрал мужской совет?!
Леша ничего не выбирал, но, когда жена потянула его за руку на кухню, не сопротивлялся. Все равно не отстанут.
Он прислонился к косяку двери и едва сдержал ухмылку: две женщины смотрели на него с затаенной надеждой, как на оракула.
— Ирина! — торжественно объявил Леша. — Даю рекомендацию. Бесценную, хотя и бесплатную. Поклянись мужу, что больше никогда сцен не будешь устраивать.
— Тысячу раз клялась! — заверила Ирка.
— Э, нет! — покачал головой Л виде. — Ты предметно поклянись. Например, скажи: “Вася, теперь если я случайно застану тебя в постели с другой женщиной, то пойду готовить вам кофе. Клянусь!”
Лариса с Ирой потеряли дар речи. Ирину поразило, какой жестокой может быть клятва. А Ларису потрясло выражение лица мужа, когда он произносил рекомендацию. Потаенная мечта — вот что читалось на его лице!
— Бессовестный! — прошипела Лариса.
— Большое спасибо, Леша! — поблагодарила Ирина.
Она все сделала, как советовал Леша, и от себя добавила:
— Вася, я даже кофе в постель вам могу принести! Клянусь!
Вася был настолько потрясен, что скала его молчания треснула.
— У тебя крыша поехала? — спросил он Иру. Она не растерялась и тут же ринулась расшатывать трещину, оговаривая уступки:
— Только не мог бы ты, Вася, когда девушек домой приводить будешь, предупреждать заранее, чтобы я детей к маме отправляла?
И ведь она не шутила! Она морально была готова к подвигу. Вася это прекрасно понял. Он схватился за голову руками:
— Дура! Какая же ты у меня дура!
“Простил!” — поняла Ира и бросилась Васе на шею.
Ревность ее с тех пор как ножом (тем самым?) отрезало. И если порой случались легкие приступы былого недуга, Вася ей пальцем грозил:
— А кофе в постель? Забыла?
ИЗ ПОРОДЫ СОБАК
Их обеих зовут Ленами, и по гороскопу обе Весы, и лет им одинаково — двадцать семь. Во внешности есть сходство — блондинки с мелкими чертами лица. Фамилия Рудневы, потому что они замужем за братьями-близнецами Борисом и Глебом.
Лену, жену Глеба, для удобства внутрисемейного общения, зовут Аленой или Маленькой. Вторая Лена, соответственно, — Большая. Борис женат семь лет, у них растет дочь. Глеб и Алена поженились три года назад, детей нет.
Более разных людей, чем Лена и Алена Рудневы, трудно вообразить. Все врут гороскопы. Точно воспитывали девушек в разных сектах. В секте Большой Лены культивировали чувства долга, верности, ответственности за свои поступки и бережное отношение к другим людям. Секта Алены привила ей сознание собственной исключительности. Маленькое божество, которому все позволено, чьи капризы украшают мир. От нее требуется только всегда оставаться веселой, беззаботной и слабой. Лена Руднева — надежная рабочая лошадка. Алена Руднева — хрупкая пестрая бабочка.
Лена и Алена сидят в кафе. Лена молчит. Алена рассказывает, что полюбила другого мужчину и уходит от Глеба.
Отношение Лены Рудневой к брату мужа не укладывается в рамки простого родственного. Глеб — слепок Бориса, его часть, сообщающийся сосуд. Если одному брату больно, страдает и другой, а значит, и Лена.
Их назвали в честь первых русских святых, Бориса и Глеба. Для Лены измена братьям — святотатство.
Ее молчание, взгляд, упертый в чашку с нетронутым кофе, подстегивают Алену. Она рассказывает подробно, с деталями, буквально по дням, как развивался ее роман на стороне. Бесконечные “он сказал”, “я сказала”, “он посмотрел”, “я почувствовала…”, радостный смешок, волны счастливой влюбленности, которые Алена источает, как лампа накаливания свет, — все это ранит Лену. Будто ей дают оплеухи, щеки уже онемели, а по-прежнему больно и очень-очень стыдно.
Алена дошла в своем повествовании до момента, когда она: впервые переспала с любовником:
— Мы приезжаем в его загородный дом. Там два охранника и горничная. Вышколенные!
Только “ваше сиятельство” не говорят. Выпили шампанского, потом он взял меня за подбородок и говорит…
— Не надо! — просит Лена.
— Что “не надо”?
— Не рассказывай мне о постельных, сценах.
Алена пожимает плечами. Ей досадно, потому что она собиралась описать и роскошную спальню, и кровать, и что в кровати происходило.
— Это было три месяца назад, — уточняет она, — накануне нашей поездки на Дикое озеро.
Лена хорошо помнит ту поездку. Последние теплые дни лета: В воздухе уже прохлада, а вода не успела остыть, как парное молоко. Она, Борис, Глеб, Алена и маленькая Настя едят арбуз, хохочут и стреляют друг в друга косточками. Глеб дурачится с Аленой в озере. Легко подбрасывает ее, она с визгом кувыркается в воздухе, шлепается на воду, Глеб не дает жене нырнуть, снова подхватывает.
Настя тянет Бориса в озеро:
— Папа! Я тоже так хочу! Ты меня тоже так!
Лена сидит на берегу, со счастливой улыбкой смотрит на фонтаны брызг.
“У Глеба, — подумала тогда Лена, — наверно, еще не скоро появятся дети. Потому что Алена не захочет уступать место ребенку”.
Алена по-детски надувает губки и протягивает мужу пальчик:
— У меня бо-бо! Подуй! Поцелуй!
Глеб с готовностью дует и целует, сначала мизинчик, потом все пальчики по очереди.
“Бо-бо! Подуй! — кипятится Лена. — А сама уже переспала с другим мужчиной и далее собиралась! Дрянь! Последняя дрянь!”
— Ты меня не слушаешь! — обрывает свой рассказ на полуслове Алена. — Что ты молчишь?
— Не умею разговаривать с убийцами.
— Это я убийца? — изумляется Алена.
— Ты! Ты убьешь Глеба. А Борис, их мать, я — все мы будем страшно ранены.
Лена поднимает голову, смотрят в глаза Алене. У той на лице прежнее выражение мечтательной влюбленности борется с новым, кислым — девочку обидели.
— Глупости! — говорит Алена капризно. — Глупости, глупости, глупости! Люди сплошь и рядом разводятся. Никто от этого не умирал. Я тебе два часа толкую: это чувство сильнее меня, рок, судьба! Разве честно было бы по отношению к Глебу, если бы я жила с ним, а любила другого?
— Бесчестно было заводить шашни с другим. Ты дала слово Глебу, а потом предала его. Ты предательница.
И вслед за Аленой, которая четыре раза проговорила “глупости”, Лена монотонно повторяет: “Предательница!”
— Заткнись! — шипит Алена, вдруг ставшая похожей на злобного мелкого зверька. — Ты ничего не понимаешь! Живешь по монастырскому уставу. Рыба! Холодная рыба! С мужем, наверно, только в темноте и только под одеялом — быстренько и скромненько. А у меня!.. У меня; такие оргазмы, что стены ходуном ходят!
Мимо их столика проходит мужчина с подносом. Услышав последние слова Алены, едва не опрокидывает чашки с кофе. Присвистнув, смотрит на Алену е восхищением. Она тут же закусывает губку, кокетливо потупившись.
Прежде они никогда не ссорились. Лена видела, что Алена не врастает в семью так, как вросла она, Лена. Чужие проблемы не задевали Алену, скатывались с нее, как дождевая вода се стекла. Свекровь болеет, у Глеба трудности на работе, Борис машину разбил. Все переживают, как-то участвуют, кроме Алены и Насти. Их невольно объединили в одну группу, младшую возрастную, с детскими правами и без обязанностей взрослых.
- Предыдущая
- 12/23
- Следующая