Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история - Шварценеггер Арнольд - Страница 28

В первую очередь я обнаружил, что Серхио занимается еще более напряженно, чем даже я. Он работал в сталелитейном цеху и, после целого дня, проведенного у горнила печи, отправлялся в клуб «Дункан», где тренировался несколько часов. Его трудоспособности и выносливости можно было позавидовать. Каждый день Серхио начинал занятия с того, что выполнял десять циклов по двадцать подтягиваний. Но не для того, чтобы натренировать спину. А только чтобы просто разогреться. Каждый день. У Серхио было несколько необычных методик, которые я перенял. Пресс на скамье он качал, не сцепляя локти. Это обеспечивало постоянное напряжение грудных мышц, и у Серхио грудь была красивая, полностью проработанная. Также я почерпнул для себя кое-что полезное в том, как Олива оттачивал свои позы.

Однако к тому времени я уже понимал, что далеко не все, что приносило пользу Серхио, должно было принести пользу и мне. Во многом мы были зеркальными противоположностями друг друга. У меня были отличные бицепсы и мышцы спины, однако у Серхио дельтовидные мышцы, трицепсы и мышцы груди были лучше, чем мои. Чтобы одержать над ним верх, я должен был усиленно разрабатывать эти мышцы, выполняя больше циклов упражнений с большей нагрузкой. Вторым преимуществом Серхио был многолетний опыт участия в состязаниях и большой природный потенциал – он был воистину настоящим зверем. Но в первую очередь меня вдохновлял огонь, пылающий у него в сердце. Я дал себе слово сравняться с ним.

Я знал, кто мне в этом поможет. В Калифорнии у меня были партнеры по тренировкам мирового класса, но как только я сошел с самолета, попросил Джо пригласить моего друга Франко. Мне недоставало многих мюнхенских друзей, и, вероятно, они в свою очередь считали странным то, что я бесследно исчез в Калифорнии. И все же в первую очередь мне не хватало Франко, потому что мы с ним сблизились как братья и он был моим лучшим напарником. В Мюнхене Франко был иностранцем, как и я, и нас обоих сближал менталитет иммигрантов и какой-то голод. Мы могли рассчитывать только на напряженный труд. Я надеялся, что Америка откроет перед Франко те же возможности, какие она открыла передо мной.

Сознавая, что сентиментальные аргументы не произведут на Джо никакого действия, я подошел чисто с практической стороны. «Пригласите Франко, – сказал я, – и все награды в профессиональном культуризме будут у вас в кармане. На многие годы вперед! У вас будет лучший спортсмен в категории высоких тяжеловесов – то есть я, – и лучший спортсмен в категории маленьких легковесов». Я описал, как Франко, увеличивая нагрузку фунт за фунтом, стал самым могучим в силовом троеборье в мире (и действительно, он выжимал штангу весом вчетверо больше веса его собственного тела) и как он перестроил свое тело для культуризма.

Во-вторых, продолжал я, мы с Франко – идеальные партнеры по тренировкам, и если мы будем работать вместе, я стану еще более успешной звездой. А в-третьих, заверил я Джо, Франко – трудяга, который не станет тратить свое пребывание в Калифорнии на праздное ничегонеделанье на пляже. Он поработал пастухом, каменщиком, водителем такси. «Он не ленивый бездельник, – закончил я. – Сами увидите».

Джо тянул время. Всякий раз, когда я заводил разговор о Франко, он делал вид, будто впервые слышит это имя, и мне приходилось заново приводить все аргументы. Но в конце концов в середине 1969 года Джо сломался и сказал, что пригласит Франко и будет выплачивать ему те же самые 65 долларов в неделю, которые платил мне. После чего он сразу же начал хвалиться о том, что привозит из Европы фантастического маленького парня. Вот только у него была неважная память на имена, и он никак не мог запомнить фамилию Франко. «Угадайте, кого мы пригласили сейчас? – объявил он во время одного обеда. – Франсиско Франко!»

При этом присутствовал Арти Зеллер, фотограф, встретивший меня в аэропорту в прошлом году.

– Это же испанский диктатор, – поправил он Джо.

– Нет, я хотел сказать, его фамилия Колумб.

– Вы уверены? – удивился Арти. – Колумб открыл Америку.

– Нет, подождите, его зовут Франко Неро.

– Франко Неро – итальянский актер. Он снимается в вестернах.

– Арнольд! Черт возьми, кого мы пригласили? – наконец спросил Джо.

– Франко Колумбу.

– О господи! Ох уж эти итальянцы! Ну почему у них такие причудливые имена? Все они звучат одинаково.

Я приехал за Франко в аэропорт в своем белом «Фольксвагене-Жуке». К этому времени я поставил на него спортивный руль, и выглядел он великолепно. Чтобы отметить прибытие моего друга в Америку, я захватил булочки с марихуаной. Фрэнк Зейн, культурист, одержавший надо мной победу в Майами, с которым мы подружились, выпекал их сам и время от времени угощал меня. «Вот будет смешно, – рассуждал я. – Я встречаю Франко, он проголодался после долгого перелета, поэтому я угощаю его половиной булочки». Давать Франко целую булочку я не собирался, так как не знал, как его организм отреагирует на марихуану.

Поэтому, как только Франко сел в машину, я спросил:

– Есть хочешь?

– Ага, просто умираю от голода.

– Ну, к счастью, у меня есть булочка. Давай разделим ее на двоих.

Первым делом я повез Франко домой к Арти. Жена Арти Жози была родом из Швейцарии, и я подумал, что Франко будет уютнее в обществе тех, кто говорит по-немецки. По приезде домой к Арти Франко первые полчаса катался на ковре в гостиной, захлебываясь от смеха.

– Он всегда такой веселый? – спросил удивленный Арти.

– Наверное, выпил кружку пива или еще чего-нибудь, – сказал я. – Но вообще-то он веселый.

– Господи, да он просто хохма ходячая.

Арти и его жена тоже покатывались от хохота.

Через несколько дней я просил Франко:

– Знаешь, почему ты так смеялся?

И рассказал ему про булочку.

– Я понял, что тут что-то не так, – сказал он. – Ты должен угостить меня еще раз, потому что было так здорово!

Однако оказалось, что у Франко началась сильная реакция на прививку, которую он сделал перед самым отлетом из Мюнхена. Рука у него распухла, его лихорадило, он не мог ничего есть. Так продолжалось в течение двух недель. Каждые несколько часов я готовил ему белковые напитки. В конце концов, испугавшись, что Франко умрет, я вызвал на дом врача. Врач заверил, что тот вскоре поправится.

Я обеспечил Франко такую рекламу, что Джо Уайдеру не терпелось встретиться с ним и воочию увидеть его мускулатуру. Однако болезнь иссушила моего друга со ста семидесяти фунтов до ста пятидесяти. Поэтому каждый раз, когда ко мне приходил Джо, я прятал Франко в туалете и говорил Джо: «О, Франко, он так занят, снова отправился в клуб Голда тренироваться». Или: «Да, да, он очень хочет с вами познакомиться, и он хочет выглядеть идеально, поэтому он на пляже, загорает».

С самого начала было обговорено, что Франко будет жить вместе со мной. Однако в моей квартире была только одна спальня, поэтому я оставил ее себе, а Франко спал на раскладной кушетке. Комната была такой маленькой, что на стенах даже не было места развесить плакаты. Однако в Мюнхене я жил в кладовке тренажерного зала, так что по сравнению с этим здесь я, можно сказать, упивался роскошью. Франко был того же мнения. У нас были гостиная и спальня, и еще можно было отгородиться занавесками. Пляж находился всего в трех кварталах от дома. В ванной имелись унитаз, раковина и ванна с душем – гораздо лучше того, к чему мы привыкли в Европе. Какой бы маленькой ни была квартира, нам казалось, что лучше нее ничего не бывает.

В Мюнхене я много раз заходил к Франко в гости. Он всегда содержал свою комнату в безукоризненной чистоте. Поэтому я надеялся, что нам вдвоем будет хорошо, и мои ожидания оправдались. У нас дома царил безупречный порядок. Мы регулярно пылесосили квартиру, посуда всегда была вымыта, в мойке не громоздились горы грязных тарелок, кровати были заправлены по-военному. У нас было твердое правило утром убирать квартиру, перед тем как выйти из дома. Чем больше этим занимаешься, тем более автоматическими становятся эти действия и тем меньше усилий это требует. Наша квартира всегда была гораздо чище, чем во всех остальных домах, где я бывал, и неважно, кто там жил, мужчины или женщины. Особенно большими неряхами были женщины. Они устраивали у себя дома самый настоящий свинарник.