Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/66
• Следующая

— Почему? — кисло спросил я.

— У него альтернативный подход к информации. — Котя улыбнулся хитрой улыбкой человека, не желающего раньше времени раскрывать секрет известного ему фокуса. — Да все нормально, хороший таможенник. Были бы коллегами, и живет он по соседству, в Марьиной Роще, дружили бы домами… башнями. Вот адрес…

Он извлек из кармана еще одну визитку, что-то быстро, не задумываясь написал на обороте и протянул мне. Я глянул: «От здания родильного дома номер 9 повернуть…» — и еще три строчки указаний. Невольно подумал, что такая хорошая память неспроста. Похоже, Котя все заранее четко решил — куда и к кому меня направлять. А выбирал уже так, для пущей важности.

Хотя, возможно, куратор знает всех своих таможенников?

Или Котя попросту любил ходить в другие миры и помнил самые интересные проходы?

Нет, невозможно затевать на пару с человеком войну миров — и при этом ему не доверять! И у меня выхода нет, кроме как доверять Коте…

— Только спутникового снимка не хватает, — сказал я.

— Он бы ничего не дал, — отмахнулся Котя. — Там была бы засветка или какой-нибудь еще дефект изображения.

Ого! Про такие вещи я и не знал.

Впрочем, многое ли я успел узнать о жизни функционалов?

— Надеюсь, этот Николай меня не узнает… — пробормотал я.

— Зуб даю. Ему на дела функционалов — наплевать.

— А башню я увижу? Или тоже… засветка?

— Как я понимаю — да. У тебя осталась часть способностей. Ты же нашел дом Василисы!

Я кивнул. Мне одновременно и не хотелось уходить, и безумно хотелось увидеть нормальный, привычный мир.

— Значит, я нахожу Николая…

— Ага. Показываешь ему визитку, в конце концов. Если что — пусть звонит, я ему дам указания. — Котя усмехнулся. — Николай и объяснит тебе, как найти Андрюшу в Орызалтане. А там вручаешь письмо и просишь обеспечить переговоры с властями Тверди.

Я снова кивнул, будто игрушечный китайский болванчик из сказок Андерсена. Ох, не зря он называется болванчиком! Тот, кто все время кивает, — иного имени недостоин.

— Не посадить бы себе на голову вместо арканцев упертых попов… — сказал я, уже скорее по инерции, чем споря с Котей.

В голове у меня теперь крутилось одно — Москва!

Как мне ухитрились надоесть Харьков, Нирвана, Янус, Польша и, как ни удивительно, даже Тибет! Я промчался по этому странному маршруту меж трех стран и трех миров, бросая налево-направо беглые взгляды, — и почувствовал только раздражение. Интересно почему? Слишком быстро? Да нет же, мне доводилось получать удовольствие и от очень коротких поездок. Слишком много? Вряд ли. Ездили мы с Аней по Европе на автобусе, ничего, остались довольны.

Неужели путешествие должно иметь правильные начало и конец? Не должно быть непрошеным и негаданным?

Наверное, так.

Вот и от Тибета никакой радости, и в Польше как-то не заладилось (шестым чувством я понимал, что если бы не помешали полицаи — то у нас с Мартой еще как вечер бы сложился!).

Может, теперь, отправляясь в Твердь по определенному и согласованному маршруту, я смогу получить от путешествия хоть какое-то удовольствие?

— Отправляй меня, Котя, — сказал я. — И, это… как обратно из твоего Арасултана вернусь — сразу выдергивай к себе. Договорились?

Котя кивнул. Встал, вытер губы салфеткой.

— Договорились. Я тебя высажу совсем рядом, у роддома…

Его рука стала скользить по воздуху — будто руны выписывать. За пальцами потянулись синеватые огоньки, и я невольно подумал, что из Коти вышла бы ходячая реклама «Газпрома».

Ну а если бы он жил в Америке — какой-нибудь герой комиксов.

«Человек-горелка».

Я хихикнул, заставив Котю подозрительно глянуть на меня.

Забавно.

Все-таки я ему чуть-чуть не доверяю…

И он мне — тоже…

— Готово, — сказал Котя, отступая. Надпись бледным огнем полыхала в воздухе.

Я шагнул вперед и подумал, что, если Котя желает меня уничтожить, у него есть прекрасная возможность. Выйду я сейчас внутри доменной печи, на дне озера Байкал или в глубине Уральских гор — и все, привет котенку…

В последний момент я догадался открыть рот и вдохнуть — будто в стремительно взлетающем самолете. Если вокруг будет вода или кипящий металл, это все равно ничего не изменит…

Котю я зря подозревал в коварстве.

Я глубоко вдохнул свежий московский воздух, закашлялся и подумал, что вода была бы немногим хуже. Как мы этим дышим? Всю жизнь?

Еще начали слезиться глаза, но не от воздуха — прямо в лицо бил яркий свет от фонаря у ворот. Вокруг было еще темно — ну конечно, в Москве-то время отстает часа на три-четыре, наверное. Раннее утро, поздняя осень…

Падал снежок, крошечный, будто манка. Было даже не холодно — зябко. Я стоял у решетчатых ворот с табличкой «Родильный дом номер 9». В маленькой будочке охранника теплился свет, в паре шагов приплясывал перед решеткой молодой мужчина, одетый так же не по погоде, как и я.

Обернувшись и посмотрев на меня, мужчина не проявил ни малейшего удивления. Дружелюбно спросил:

— Жена?

Я посмотрел на вывеску и невпопад промямлил:

— Муж. Ну, в смысле, я — муж. А там… ага, жена.

Пожалуй, мужчина сейчас готов был слушать любой бред.

— Первый?

— Угу, — наугад сказал я.

— А у меня второй. Или вторая. — Он хихикнул. — Врачам веры нет, мы уже дочку ждали… Замерз?

Неопределенно пожав плечами, я получил в руки металлическую фляжку со свинченной крышкой.

— Глотни.

Все в той же ошалелой послушности я глотнул.

Коньяк тяжело и жарко прокатился по горлу. Блин, ну не с утра же!

— Куришь?

— Угу…

— Держи.

Сигарету из пачки крепкого лицензионного «Мальборо» я взял уже сознательно. Надо было чем-то отбить гадкий вкус во рту. Никогда не пил коньяк по утрам — и правильно делал!

— Дочка — хорошо, два сына — тоже здорово, — рассуждал мужчина. — Эх, я бы пошел на роды, вот честное слово, не боюсь! Жена не захотела. Вдруг, говорит, ты после этого меня разлюбишь, бывали такие случаи… она у меня умная, о родах заранее все прочитала…

Он глотнул коньяка и непоследовательно добавил:

— Все бабы — дуры! Ну и чего бы я ее разлюбил…

Несколько раз затянувшись, я украдкой огляделся. Так… мне идти вдоль ограды роддома…

— Удачи вам, — сказал я. — Пойду, наверное. Мне это… сказали, что пока рано. После обеда сказали приходить.

— Да и мне тоже, — признался мужчина. — Но я уж постою покурю. Загляну потом, узнаю, что и как. Вдруг ошиблись? А? Врачам — им никакой веры нет…

Пожав на прощание протянутую мне руку, я пошел вдоль забора, оставив словоохотливого папашу дожидаться вестей от ненадежных врачей.

Как ни странно, но эта встреча меня развеселила. Я шел и улыбался.

Люди и знать не знали ни о каких функционалах. Жили и радовались. Работали и рожали детей, ездили в отпуск и копили на новый автомобиль, жарили на даче шашлыки и играли с друзьями в преферанс. Функционалы для них были такой же ерундой, как Человек-Паук или трансформеры. И вовсе не факт, что они променяли бы свою жизнь на наши чудеса…

Хотя нет. Променяли бы. Есть такой замечательный приз — очень, очень долгая жизнь. И вот этот приз все перевешивает.

Вот если бы и одно, и другое. И способности, и свободу…

Но собственно говоря, этим мы с Котей и заняты. Ведь верно?

Задумавшись, я докурил сигарету и выбросил ее в лужу за неимением в поле зрения урны. Интересно, ну почему человек уж если решил намусорить, то все-таки отправит свой окурок или смятый пакетик из-под чипсов куда-нибудь в кучу к уже имеющейся грязи? В крайнем случае — в ямку или в лужу, на обочину или в канаву. А тот, кто все же мусорит посреди дороги или тротуара, вызывает общее возмущение.

Наверное, в глубине души все, даже самые неряхи, понимают, что мусорить — нехорошо!

— И где же тут башня? — пробормотал я, озираясь в свете редких фонарей.

Жилой дом, трансформаторная подстанция, еще дом…

Ой!

• Предыдущая
• 21/66
• Следующая