Конкуренты - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/69
• Следующая

– Ты не горюй. Больше всего потерь было в первый год, по неопытности. Сейчас… ну, я бы оценила твои шансы выжить в течение года как пятьдесят на пятьдесят. Видишь – тебя встретили, все объяснили, дали денег на первое время… Сейчас я еще посмотрю, кто из пилотов на Плюшке, и подберу тебе инструктора.

– Если можно, хорошего.

– Это уж как звезды лягут.

Кофе меня чуть взбодрил. Я посмотрел на свои часы – если верить им, то было шесть утра. Впрочем, и коммуникатор показывал пять минут седьмого. Ну, логично. Первые люди сюда попали из Москвы, вот и времени придерживались своего.

Я с тоской понял, что уже не пытаюсь убедить себя в розыгрыше, галлюцинации или внезапном умопомрачении.

– Ты ногами-то быстрее перебирать можешь? – спросила Лена.

Инструктор мне достался женского пола. Если верить словам Инны про дефицит женского населения на платформе, то мне повезло.

Но Лена будто задалась целью доказать мне, что везение – понятие весьма относительное. На первый взгляд симпатичная женщина, да и второй взгляд ничего не меняет. Моя ровесница, может, чуть постарше. Не гений чистой красоты, но и вовсе не уродина, определенный шарм в ней был. Может, только фигура излишне спортивная: не стройная, а именно накачанная, как у девушек, профессионально занимающихся плаванием – плечи широкие, руки очень крепкие. Очень короткая стрижка и такой же мешковатый комбинезон, как у Инны… ну вот и все недостатки.

Зато вела она себя так, будто я был нелюбимым провинциальным родственником, внезапно нагрянувшим в ее крошечную столичную квартирку и сообщившим, что намерен провести тут весь отпуск.

– Я всю ночь не спал, – сказал я. – Знаешь, после такого шока…

– Какого еще шока? – спросила Лена, не оборачиваясь.

Мы шли длинным, плавно изгибающимся коридором. Видимо, по окружности платформы – с одной стороны временами попадались иллюминаторы. Я имел возможность вдоволь налюбоваться звездной темнотой.

– Как это – какого? Попасть сюда с Земли!

– Ха. – Лена разве что не сплюнула. – Тоже мне, шок. Вот вернись я обратно, у меня был бы шок.

– Тебе что, тут нравится?

Она даже соизволила обернуться. И покрутила пальцем у виска.

– Ты чего, серьезно? Конечно! Как это может не нравиться?

Некоторое время я плелся следом, изучая стены – металл, пол – решетчатый металл, потолок – металл с белыми плафонами, редкие двери – металлические, закрытые, редкие иллюминаторы – темнота и цветные огоньки. Потом спросил:

– А кем ты была на Земле?

– Таксистом.

– Ага, – сказал я глубокомысленно. – Ага… это многое объясняет. Охота за клиентами – из третьего ряда к обочине, дорогой бензин, да еще и некачественный, хреновая машина, дверцу козлы-пассажиры сломали, кресло раздавили, платить не хотят, жадобы…

Лена помолчала. Потом спросила:

– А ты кем был?

– Я журналист.

– Теперь уже бывший, – с удовольствием поддела Лена. – Ага. Это многое объясняет. Беготня за капризными знаменитостями, статьи об отдельных недостатках нашей жизни, только ни в коем случае не обобщать, немножко «джинсы» – если главный не заметит, перед молоденькими девчонками перышки растопырить: «да меня и „комса“, и „коммер“, и „независька“ к себе зовут, только я по натуре фрилансер!», а на самом-то деле – в штат хорошей газеты не берут, а в плохую идти самолюбие не позволяет… Раза два-три в неделю – надраться с друзьями до поросячьего визга, потом спьяну махать корочкой прессы перед ментами…

– Ну ты и стерва… – пробормотал я, останавливаясь.

Лена сделала еще несколько шагов и тоже остановилась. Повернулась ко мне, с любопытством спросила:

– Чего, все точно?

У меня вдруг резко сменилось настроение. До этого я был обалдевший, слегка похмельный – оттого и взирал на происходящее с удивительным спокойствием, так восхитившим Инну. А теперь, от злой иронии Лены, меня словно наизнанку вывернуло.

– Да ты просто провидица, – сказал я. – Может, еще уточнишь, в каком возрасте я девственность потерял?

– Да лет в двадцать, не меньше, – сказала Лена, заставив меня осечься. А потом вдруг достала пачку «Мальборо» и протянула мне. – Будешь?

Я заколебался.

– Как я понимаю, на вашей железяке с сигаретами дефицит?

– Еще какой. Бери, пока угощаю.

Я взял. И, повинуясь порыву, протянул в ответ свою пачку.

– Ну ты и жук, – сказала Лена с чувством. Сигарету взяла, но спросила: – Что, в курсе наших обычаев?

– Откуда бы?

Мы закурили.

– Ну… у нас вроде традиции такой сложилось… если чем-то редким угостить – это просто жест. Ничего особенного не значит. А если в ответ угостят и ты примешь – то вроде как теперь дружеские отношения.

– Ох и повезло же мне, – сказал я.

– Это мы посмотрим, повезло или нет. Если мы с тобой задружимся, то я тебя дрючить стану в три раза сильнее. Оно тебе, в итоге, на пользу пойдет… – Лена глубоко затянулась, выдохнула дым вниз. Я заметил, как облачко втянулось в решетку пола – вот где здесь вентиляция… – Ты не сердись, если задела. У меня… приятель был, журналист. Я про него в общем-то говорила. Вовсе не хочу сказать, что вы все такие.

– Все, может, и не такие, – сказал я. – А вот я такой. Угадала. Только удостоверением перед ментами не машу, плевать они хотели на это удостоверение.

– А раньше предпочитали не связываться, – сказала Лена. – Мне моего как-то добрые менты на дом привезли. Хохочут, говорят, «забирай, а то уж больно страшен – в газете обещал пропесочить».

– Как ты сюда-то попала? – спросил я. – Мне казалось, тут молодежь должна скапливаться. Игроманы.

– Ну а ты сам игроман, что ли?

– Разве что пасьянс разложить.

– Нет, я поигрывала, – сказала Лена. – Я таксерила не всерьез. Так, если деньги нужны – поработаю денек-другой. Водить я любила, почему бы и не поработать. Женщинам и платят всегда лучше. Всю дорогу рассказывают, что вовсе не против женщин за рулем, вот только молодые дуры на дареных джипах и лимузинах достали, а потом платят не торгуясь. Особенно если с девушкой едут. – Она усмехнулась. – Но в эту контору случайно зашла. Везла оттуда одного перца, тот обалдевший какой-то был. И все рассказал, что там вербуют в звездные пилоты, и вроде как все понарошку, но ощущение какое-то странное… будто и впрямь. А я потом рядом оказалась, настроение было… так себе. Ну и зашла. Интересно, что другая я об этом всем думает… – Она затянулась в последний раз, бросила бычок на пол, затушила подошвой и спихнула в щель. – Мусор прямо на пол кидай. Там сразу и вентиляция, и система уборки. Иногда мощность повышается, пол аж вибрирует. Все куда-то засасывает. Иначе мы бы уже грязью по уши заросли. Никому же не хочется уборкой заниматься, все летать рвутся.

– И ты?

– И я. А чем я хуже? Я хорошо летаю. Пошли, журналюга…

Я не обиделся.

– Пошли, водила…

– Знаешь мое прозвище?

– Какое?

– Водила. Обычно пилот берет себе прозвище. Так удобнее – Лен, Саш, Сереж много… Меня зовут Ленка-Водила. Или просто Водила. Тебе, кстати, тоже придется обзавестись.

– Журналист? – предложил я.

– Долго слишком… – Некоторое время Лена шла молча, хмурилась, покачивала головой, будто отвергая тот или иной вариант. – Акула пера. Акула… Да нет, громко слишком. Смеяться станут. А фамилия твоя? Будем от фамилии плясать, это самый простой выход.

– Сафонов.

– Сафо? – спросила сама себя Лена и прыснула. – Нет, ерунда выходит. Смешно, конечно… Был бы ты грузином, можно было бы звать тебя Сафо. Был бы в этом и здоровый юмор, и созвучие грузинским именам… Фон? Фон-барон… барон фон дер Пшик… – Она вдруг мелодично и негромко напела: – Бай мир бисту шейн…

– Это ты чего?

– Песня про барона фон дер Пшика в оригинале… Значит, вот уже два имени на выбор – либо Барон, либо Бай. Хотя – тоже слишком напыщенно.

– Меня в школе звали Валиком, – вспомнил я.

• Предыдущая
• 7/69
• Следующая