Близится утро - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 50
- Предыдущая
- 50/77
- Следующая
– Я никогда товарищей не бросала, – вдруг сказала Хелен.
– Мы не на войне, летунья, – прошептал я. – Да беги же ты, дура набитая! Что тебе, мужиков вокруг мало? Беги!
Но даже оскорбление не помогло. Хелен повернулась и крикнула:
– Мужчины вы или пансионские барышни? Надо поднять этот камень! Помогите же!
Никто не шелохнулся.
Хотя нет!
Между Арнольдом и Жераром вдруг протиснулся Маркус. И на четвереньках стал перебираться через завал. Арнольд схватил было его за куртку, но Маркус извернулся и с такой яростью крикнул: «Отпусти, смерд!» – что офицер разжал ладонь.
Ох уж велика помощь…
И вдруг я понял, что собирается сделать Маркус!
– Держите его кто-нибудь! – закричал Жерар.
Маркус, даже не вставая на ноги, подобрался ко мне.
Протянул руку, касаясь камня, и я увидел, как у него помутнели глаза. Будто у человека, пытающегося поднять непосильный груз.
– Ты можешь, можешь! – зашептала Хелен. Тоже поняла. – Ты и больше на Слово брал! Ну давай, миленький…
Все произошло одновременно.
Шевельнулись губы Маркуса, произнося Слово, пальцы дрогнули, будто проворачивая в невидимой замочной скважине невидимый ключ.
И тут же ударило. Так, что меня подбросило в воздух, державшие валун камни раскатились – и быть бы моим ногам отбитыми, словно лангет.
Вот только валуна уже не было. В темноте будто открыли дверь – в беспросветный мрак, в ледяной холод, и валун ухнул туда, на Слово.
А своды каменоломни расступались, камнепад начался по новой, да еще куда сильнее.
Может, я и охромел, но ума не лишился. Поднялся, сгребая обмякшего Маркуса, толкнул его в нишу, образовавшуюся в стене на месте вывалившегося валуна. Туда же пихнул Хелен и втиснулся сам.
И наступила полная темнота. Валящиеся камни окончательно перекрыли коридор, отделив нас от друзей. Потом грохнуло так, что заложило уши, в лицо ударило каменной крошкой и пылью. Не успев зажмуриться, я отплевывался и тер глаза.
– Ты как? – крикнула Хелен, то ли мне, то ли Маркусу. На всякий случай я отозвался:
– Нормально. Маркус, как ты?
– Ничего… – Голос и впрямь был живым.
Скалы продолжали трястись, но камнепад иссяк.
– У меня сумка осталась где-то там… – сказал я.
– А я свою Луизе сунула, – пробормотала Хелен.
Маркус завозился. Послышался щелчок, и появился слабенький огонек зажигалки.
– Вот… – сказал Маркус. – Вот.
Ничего утешительного мы не увидели. Вообще ничего – кроме сплошной стены камней, заваливших коридор.
Наверное, мне на роду было написано сгинуть в каменном мешке. Сколько уж раз в подземельях блуждал. В темницах Урбиса побывал! Но так, как сейчас, еще ни разу не попадался.
Взрывы все-таки обрушили коридор. Маленькая ниша, в которой мы могли только лишь стоять, была запечатана камнями намертво. Даже искусный каменщик не справился бы лучше. Раскачать и вынуть камни не стоило и пытаться – они засыпали бы нишу.
Свет у нас был. Маркус нес свою сумку на Слове, и в сумке был снаряженный фонарь. Вот и вся радость…
Одного я не мог понять, почему до сих пор мы в истерику не впали? Почему не кричим, не мечемся, не колотимся о камни и друг о друга?
Наверное, не можем до конца поверить в случившееся.
– Может быть, сядешь, Ильмар? – в очередной раз повторила Хелен.
– Да все в порядке, целы ноги, – ответил я. Покосился на Маркуса – мальчишка, закусив губу, вслушивался. – Ну как? – спросил я для порядка.
Маркус покачал головой.
– Их не завалило. – Я постарался говорить увереннее. – Не мог весь коридор обрушиться. Они разберут завал, и мы выйдем…
Врал я. Могло и все шахты завалить. А даже если наши друзья уцелели – камни им не разобрать.
Но Маркус кивнул, будто поверил.
– Ты прав, Ильмар, – вдруг сказала Хелен. – Воздух проходит через завал, иначе мы уже задохнулись бы. Метра три… четыре…
Она с трудом согнулась, подняла небольшой камень, ритмично постучала им о валуны. Замерла, вслушиваясь.
Ответного стука не было.
– Я мог бы понемногу вынимать камни… – сказал вдруг Маркус. – Брать их на Слово. Оно у меня стало сильное, правда.
– Не вздумай, – быстро сказал я.
Маркус кивнул:
– Понимаю. Если вынуть хоть один камень, то остальные посыплются к нам…
– А все сразу ты не сможешь? – спросила Хелен.
Маркус покачал головой. Виновато ответил:
– Нет. Тут дело не в силе… я должен их чувствовать, понимаешь? Представлять, сколько их, как далеко завал тянется. Я должен быть сильнее этих камней.
– А ты попытайся представить весь завал сразу? – сказала Хелен.
Я только представил, какой же это вес Маркусу надо на Слово взять, и головой покачал. Не понимает Хелен, сколько тонн камней сейчас заполнили коридор. Это у женщин обычное дело – физическую силу переоценивать.
А у нас, мужчин, привычка переоценивать женский ум…
– Он не сможет, Хелен, – сказал я. – Никак.
Летунья повернулась ко мне. Фонарь, стоящий под ногами, наложил на ее лицо глубокие тени, состарил – и одновременно сделал глаза мудрее…
– Значит, мы умрем, Ильмар. Все трое.
– Воздух уже плохой все-таки, – негромко сказал Маркус. – Вам не слышно, вы выше. А дурной воздух всегда внизу скапливается.
Мы с Хелен переглянулись.
– Давай я возьму тебя на руки? – предложил я.
– Это ненадолго поможет, – ответил Маркус. Посмотрел на меня. И на миг стал не мудрым и уверенным в себе мессией, а тем потерянным и беспомощным воришкой, с которым мы бежали с Печальных Островов. – Я попробую. Помните, как я стену Хрустального Дворца на Слово взял?
– Марк, там было меньше…
– Я тоже тогда был меньше. Отойдите к стенам.
Куда ж тут отходить? Я отступил на полшага, Хелен – тоже. И все равно Маркус едва не касался нас локтями.
– Ты же не можешь представить, какой величины завал! – сказал я. Неубедительно вышло. Хотел я, чтобы Маркус попытался.
Потому что иначе ничто нас не спасет.
Маркус слабо улыбнулся.
– Я… я не завал хочу на Слово взять. Мы глубоко, как ты думаешь?
– Сестра-Покровительница… – прошептала Хелен.
Я облизнул пересохшие губы. Подумал мгновение. И ответил:
– Метров двадцать пять – тридцать. Не меньше.
– Попробую, – сказал Маркус просто. – Какой ширины нужна дырка, чтобы вверх подняться. Такая?
Он развел руками. Я прикинул размер и немного свел его ладони.
– Вот столько хватит. Можно будет упереться спиной и ногами, это самое удобное.
– Спасибо, – поблагодарил Маркус. – Тогда легче.
– Это очень много, Марк! Сам Искупитель…
Маркус тихо засмеялся:
– Искупитель? Искупитель, когда из Рима уходил, со всей земли железо на Слово взял! Ну, то железо, про которое знал, и в тех землях, про которые тогда знали…
Он на миг закрыл глаза, взмахнул рукой – и в ней возник маленький пухлый томик, переплетенный в темную кожу.
– Если я… – Маркус улыбнулся и не закончил. – Она не должна пропасть. Возьми, Ильмар.
Я коснулся книги.
Той, что Сестра писала, предавшим Искупителя апостолам надиктовывала…
Подлинный рассказ о всей его жизни.
И описание Изначального Слова.
Самое дорогое сокровище в мире. И не из-за святости своей, вот ведь в чем дело! Из-за Слова, давным-давно забытого, исказившегося…
Из-за неисчислимого количества железа, лежащего в Холоде две тысячи лет. Из-за сокровищ поплоше – золота, серебра, самоцветов, оружия… Из-за свитков и манускриптов древних ученых, в которых кроются забытые тайны.
Я смешался. Я держал книгу в руке, и мне хотелось открыть ее. Прямо сейчас. Пусть даже я не знаю арамейского, пусть не смогу прочесть. Хотя бы глянуть…
А Маркус вскинул руки вверх, попытался коснуться потолка нашей ниши. У него не получилось – и он виновато посмотрел на меня.
Торопливо спрятав книгу за пазуху, я подхватил Маркуса за пояс и приподнял.
Мальчишка прижал ладони к камню, замер. Будто набираясь духу.
- Предыдущая
- 50/77
- Следующая
