Больно.Ru - Ничипурук Евгений - Страница 19
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
Надо найти Нат… В одной из комнат маленькую девочку поставили на рояль и длинной школьной указкой задирали ей пышную юбку. Трое. Все лица мне знакомы. Этот, кажется, политик, этот бывший редактор модного журнала. А этот… Понятия не имею, кто он. Но видел его где-то миллион раз. Девочка нарочито обиженно визжала, чем приводила озорующих в дикий восторг. Под пушистым розовым платьем – белые кружевные панталоны.
Как я познакомился с Нат… Не помню. Хотя, кажется, вот так:
– Хочешь, я угощу тебя?
– Давай,– ответила она и подсела.
– Может, поехали ко мне?
– Поехали.– Она перестала рыться в своей маленькой сумочке.
Утром.
– Ты будешь завтракать?
– А у тебя фрукты есть? Или сок? Я ничего другого сейчас на завтрак не ем.
– Есть,– ответил я, натягивая джинсы.
…В большом зале, где когда-то устраивали балы, колбасило так, что устоять невозможно. Легкие пульсировали в такт техно. На столах море выпивки. Я сам налил виски, запоздавший официант услужливо предложил лед.
Она подошла сзади, обняла за шею. Я узнал ее. Привет!
– Привет!
– А когда ты будешь танцевать?
– Я уже работала сегодня.
– Жаль, я не видел.
– В «бархатной комнате». Минут сорок назад.
– Ну что ж, в другой раз.
– Я тут еще побегаю по делам, а ты не уходи без меня.
– Не уйду.
Я ушел в другую комнату. Плюхнулся на диван. Ко мне на колени села девочка-кукла, сосущая огромный красный леденец.
– Как тебя зовут?
– Надюшенька,– манерно ответила кукла и облизнула конфету.
– Слушай, вали-ка ты отсюда, Надюшенька,– неожиданно грубо сказал я кукле, и та послушно спорхнула с колен.
Я глотнул виски, почувствовав холод коснувшегося губ льда. Повинуясь внутреннему зову, пошел в «бархатную» комнату. У дверей полуобнаженный негр выдал черную маску. Я послушно натянул скрывший лицо кусок материи, отворил двери и оказался в полной темноте, нарушаемой лишь блеском малюсеньких свечей. Все в комнате – пол, стены, потолок, мебель – было обито тяжелым бордовым бархатом. На полу, на диванах, на креслах – обнаженные тела в полумасках. Мужчины, женщины, дети. Я сел на уголок дивана, увлеченный безумной, пугающе красивой картиной истеричного массового секса. Тела двигались под «Массив Атак», блаженные стоны и порхание свечей оттеняли сложные ритмы бристольских электронщиков.
Я смотрел на это действо, как грызун, завороженный блеском глаз приближающейся гремучей змеи, я слушал эти звуки, как шорох чешуи прекрасного и столь же опасного дракона. Чудный голос сквозь ветер музыки надрывно пел «Энджел, Энджел…», и ему вторили десятки безымянных голосов «Бархатной комнаты». Чья-то рука вдруг коснулась моей ширинки.
Мужская. Она умело расстегивала ремень на брюках. Я сбросил оцепенение, грубо вывернул шарящие по мне пальцы, ударил по маске кулаком. Ответное «ой» потонуло в слышимых всюду стонах. Я резко встал, оправился и вышел. Луч света осветил ничего не выражающее лицо мальчика, кажется, того самого, что танцевал вальс. Маленький урод!
– Знаешь, мне плохо, пойдем отсюда.
– Езжай один, я еще потусуюсь.
– Ок. Увидимся.
Еле нашел свою куртку. Азиат куда-то делся, а заменивший его старик-швейцар ни хрена не сек где что. Наконец вырвавшись из темного дома, я зашагал домой, по пустынным мартовским улицам самого красивого города на земле.
Весь тот год я жил как у Христа за пазухой. Я был в ударе, совершенно не приходилось напрягаться, чтобы поднять достаточно большие деньги. Все мои идеи принимались на ура, все работы раскупались мгновенно, все проекты осуществлялись. Иногда получалось одним лишь телефонным звонком зарабатывать баксов 200. Я обленился, окончательно уверовав в свои безграничные возможности, и просто прожигал свою молодую жизнь. Родители, конечно, были в шоке, и, чтобы не травмировать их и без того затравленную психику, я снял пятикомнатную квартиру на Патриарших, на время, пока ее владельцы, мои близкие знакомые, уехали жить в Прагу. Снял за копейки. Года на два. Но уже через неделю понял, что жить одному в таких апартаментах мне не только скучно, но и невыносимо тяжело. Флэт мой быстро зарастал, так что приходившая время от времени домработница все чаще и громче ругала беспечного жильца, а потом вдруг и вовсе перестала захаживать, решив, что жалкие гроши не стоят ее здоровья.
Так появился Дэн, мой старый близкий товарищ, потом Лиз, чуть позлее оказалась в числе проживающих Нат, последним заехал Димыч. Места стало намного меньше, квартира уже не казалась огромной и пустой. Иногда я даже уставал из-за обилия соседей, но, в конце концов, все мы были настоящими друзьями. Нам, не прилагая особых усилий, удалось создать богемную среду, втянув под свое покрывало самых безумных представителей «глянца».
Дэн – DJ, Димыч – фотограф, Лиз – скульптор, Нат – танцовщица. Ну и я, Марк, просто Марк, который брался за все, что не напрягало и что приносило деньги, а на вопрос, чем я занимаюсь, отвечал, что писатель, хотя не написал ни одной книги, но когда-нибудь, возможно, все-таки напишу.
Вот типичное утро в нашей квартире. Я стою и жду, когда освободится ванная. А там никуда не спешат Лиз и Дэн. Они всегда трахаются в ванной по утрам. Но почему они всегда трахаются в ванной по утрам?! Почему они делают это именно в ванной, когда я очень спешу? Куда? Да неважно куда, уже, блин, полдень, и мне пора принять душ. Ненавижу садиться завтракать, не приняв душ. А завтракать я очень даже хочу. Последнее время просыпаюсь с диким аппетитом. Подхожу к ванной комнате – а там Лиз и Дэн. Почему я должен слушать их смех и стоны? Самое ужасное, что они никогда не убирают за собой, оставляя на кафельном полу настоящее море лужиц мыла и спермы. Меня вовсе не радует перспектива поскользнуться на этом дерьме и умереть, ударившись башкой о бачок унитаза. Представляю лица моих родителей, когда в заключении патологоанатома они прочтут – «поскользнулся на сперме»! К тому же на чужой… Более глупой смерти не придумаешь.
Лиз неплохая девочка, я знаю ее лет пять. Когда-то давно я жил с ее подругой, мы даже собирались пожениться, но все рухнуло. Та девочка исчезла из моей жизни, а Лиз осталась. У нее слегка завышенная самооценка, но в остальном она прелесть. Сейчас они очень сблизились с Дэном. Я не против. Если они будут счастливы, мне тоже будет хорошо. Но это не повод надолго занимать ванную по утрам! Лиз неплохой скульптор, несколько ее работ мне удалось продать за довольно неплохие деньги. Однажды случился курьез. Лиз слепила скульптурку под названием «Губы», я привел покупателя, немца лет сорока, сотрудника совместного предприятия. Он долго рассматривал фигурку и начал было слюнявить бумажки, и тут Лиз взялась пояснять муки своего творчества: «Сначала я хотела слепить жопу, ну ту дырочку, откуда какашки лезут, но жопа не получилась. Получились губы…» Немец перестал слюнявить бумажки и молча ушел. Лиз не расстроилась. Теперь «Жопо-губы» украшают нашу гостиную. Дэн сразу стал относиться к Лиз совсем иначе, чем все. Он называл ее «инопланетной обезьянкой», «маленькой пружинкой». И теперь они вместе.
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
