Хонорик – победитель привидений - Сотников Владимир Михайлович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
«Если уж сейчас начинается, – подумал он, – то представляю, какие сюрпризы нас ждут в квартире…»
Хоть Ольга Сергеевна и спешила, чуть не бежала, а уговор с Миком исполнила в точности: дверь была не заперта, а только прикрыта. Даже маленькая щелочка, не бросавшаяся в глаза, была оставлена.
«Интересно, как старушка представляет себе передвижение привидения? – подумал Макар. – Вот мы, например, знаем про тень. А она? Как она представляла себе проникновение Мака, уже ставшего «хорошим», через эту щелочку? Как дымок? Как облачко пара? Наверное, деревенские старушки, которые ходят на сеновал слушать вздохи домовых, даже не задумываются об этом».
Ребята шмыгнули за дверь и остановились в прихожей, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Через открытые двери комнат виднелись окна, освещенные со двора светом фонарей, поэтому в квартире все можно было прекрасно рассмотреть.
– А дверь мы тоже оставим незапертой? – шепотом спросил Макар.
В ответ Соня молча повернула ручку замка.
«Поменьше надо разговаривать, – понял он. – Переговариваться придется только в особых случаях».
Что это за «особые случаи», он даже и не хотел себе представлять…
Они медленно пошли внутрь квартиры. Для начала надо было подробно с ней ознакомиться, ведь в прошлый раз, когда здесь устроил переполох Нюк, ребята не успели ничего рассмотреть. Только портрет… Вспомнив про портрет, Макар вздрогнул. Где же он? Он стал шарить взглядом по стене. Где же занавесочка? На прежнем месте ее не было. Значит, портрет действительно исчез?
Осторожно продвигаясь по квартире, оглядывая каждый ее уголок, Макар продолжал искать портрет. В глубине комнаты, за столом, он заметил темное квадратное пятно на фоне стены. Макар присмотрелся – похоже, это и был портрет, стоящий на полу и прислоненный к стене. Резкие контуры пятна доказывали, что никакой занавесочки на нем нет. Почему же он такой однотонный, без изображения?
«Повернут лицом к стене», – догадался Макар.
Страх начал расти, будто кто-то медленно увеличивал его «громкость». Макар вспомнил о том, что беспричинное чувство страха возникало у людей именно перед появлением привидений. Так захотелось выскочить из этой жуткой квартиры!
Но рядом негромко кашлянула Соня, словно специально подтверждая свое присутствие, и Макар, пересиливая страх, приблизился к портрету, протянул руку… Некоторое время он так и держал ее протянутой, не решаясь прикоснуться к портрету, потом медленно, аккуратно перевернул его… И не удержался, вскрикнул от ужаса, попятился, зацепился за что-то ногами и грохнулся на пол!
Все произошло в одно мгновение, и Соня, бросившись к Макару, не сразу взглянула на портрет. А взглянув, отшатнулась. Она бы тоже упала, если бы не держалась за Макара.
С портрета на них смотрел старик. Но глаза у него были не нарисованные, а совершенно живые – они светились тусклым светом, и свет этот мерцал, будто старик прищуривался, вглядываясь прямо в ребят. Ужас сковал обоих: Макар сидел на полу, Соня – на корточках рядом, и оба не могли пошевелиться.
– Ч-ч-ч… – попытался что-то прошептать Макар.
Наверное, это было начало вопроса: «Что это?» – но дальше одного звука дело не шло, и Макар только тыкал пальцем в сторону портрета.
Соня качала головой, будто хотела посмотреть на портрет с разных точек. Вдруг она поднялась с пола, перешла в другое место комнаты и посмотрела на портрет уже оттуда, почему-то раскачиваясь из стороны в сторону.
– Он просто светится, – уверенно шепнула она. – Не бойся, он просто светится!
Проговорив это, Соня бесстрашно приблизилась к портрету и протянула руку прямо к лицу старика! Макар от ужаса даже глаза закрыл. А когда он их открыл, то увидел, как Соня медленно и осторожно проводит ладонью прямо по портрету и внимательно разглядывает свои пальцы, потирая их друг о друга.
– Макар, – тихо позвала она, – посмотри…
И она выставила вперед ладонь. Пальцы… светились!
– Это какое-то вещество, – шепнула Соня. – Им покрыт портрет, особенно много его на глазах. Оттого они и мерцают так.
Макар на четвереньках подполз ближе. Все равно ему было страшно! Но теперь портрет уже не казался живым – видно было, что он совершенно неподвижен. Теперь казалось, что портрет написан необычайно яркими красками. Макар дотронулся до лица старика, но сразу же отдернул руку. Ему показалось, что глаза… выпуклые!
– Не бойся! – еще раз успокоила его Соня.
– Я… не боюсь, но глаза… Неужели ты не почувствовала? – Макар взял Соню за руку и потянул ее к портрету.
Соня и без его помощи уже осторожно касалась указательным пальцем глаз старика.
– Выпуклость… – прошептала она. – Действительно. И, по-моему, это не краска.
Как Макар завидовал Соне! Да, такой смелости любой мальчишка позавидовал бы! У него волосы раскачиваются на голове от ужаса и непонятности происходящего, а Соня как ни в чем не бывало спокойненько обследует портрет, как будто это обычная объемная картинка!
– Конечно, это не краска, – шепнула она через минуту и добавила, улыбнувшись: – Но по крайней мере мы убедились в том, что глаза не живые.
– Значит, – облегченно вздохнул Макар, – привидение не может выползти из этого портрета? Хоть от этого легче…
Наверное, он тоже попытался пошутить.
– Не может, не может. – Соня тоже вздохнула: видно, смелость давалась ей все-таки нелегко. – Но от этого ничего не меняется. Признаться, я вовсе не ожидала, что привидение легким облачком будет сползать прямо с холста… Оставим портрет и, пока есть время, обследуем квартиру дальше.
Пока есть время? Макару показались очень странными эти слова! Чего ждет Соня, о чем она догадывается?
– Повесь, пожалуйста, портрет на прежнее место, – попросила Соня. – Чтобы он был на виду.
Прямо холодом веяло от портрета! Хоть Макар уже и знал, что портрет измазан каким-то светящимся веществом и что на глазах у него «посторонние наслоения», как успела объяснить всезнающая Соня, – ему все-таки было не по себе, когда он поднял портрет. Даже показалось, что старик возьмет да и цапнет его за палец – мол, положь меня обратно!
Хорошо говорить «на прежнее место», а вот где оно? Макар нащупал на стене довольно большую дырку – может быть, здесь был крюк, на котором висел портрет? Во всяком случае, теперь никакого крюка не было, поэтому Макар снял со стены какую-то фотографию в рамочке и повесил портрет на освободившийся гвоздь. И сразу же отвернулся: не очень-то приятно было в темноте смотреть на этого противного старикашку, который мерцал своими глазами…
«Надо на него занавеску набросить», – подумал Макар.
И даже нашел взглядом эту занавеску: она валялась на столике в прихожей. Только вот взять ее он не успел…
Тихо, почти беззвучно вошел ключ с внешней стороны двери в замочную скважину. Но этот привычный, знакомый звук показался сейчас самым страшным звуком в жизни!
Хорошо, что Макар успел повесить портрет на гвоздь: если бы держал его в руках, то, наверное, уронил бы! Он замер на месте, Соня суматошно замахала руками, показывая под стол – под тяжелую скатерть, свисающую почти до самого пола, – но Макар словно не понимал ее. То есть он понимал, что Соня предлагает ему спрятаться под столом, но ноги… Ноги застыли на месте и не хотели слушаться. И страх – противный страх, от которого хотелось просто опуститься в изнеможении на пол, – сковал все тело.
Вдруг на лестнице послышался какой-то шум, топот – несколько человек поднимались по ступенькам, – и ключ поспешно выдернулся из замка. Наверное, тот, кто пытался открыть дверь, поднялся по лестнице еще выше, чтобы не встречаться с людьми.
Выскочить бы сейчас из этой квартиры! Уже второй раз это горячее желание вспыхнуло в мозгу Макара, как спасительный свет маяка для терпящих кораблекрушение. Он с надеждой взглянул на Соню: а вдруг она думает то же самое?
Но Соня метнулась к Макару и горячо зашептала ему в самое ухо:
– Ты под стол спрячься! Туда он не заглянет! А я… Я лягу на старушкину кровать, будто она спит! Укроюсь одеялом, будто это она. Если что-то будет совсем страшное, то бросайся к двери и выскакивай наружу. Быстрей!
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
