Ключ - Тойн Саймон - Страница 36

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая

Когда он оказался у цели, полиция уже успела отгородить своими рогатками участок улицы, прилегающий к больнице. Единственный оставленный на посту полицейский с трудом сдерживал на удивление большую толпу газетчиков и телевизионных операторов, успевших собраться здесь. Стало ясно, что даже землетрясение не смогло умерить их интерес к тому событию, которое все последние недели прочно занимало главное место в новостях. Аркадиан предъявил и снова спрятал в карман служебное удостоверение, кивком поздоровался с постовым. Тот узнал инспектора и посторонился, пропуская его.

В середине огороженного участка на тротуаре поставили большую квадратную палатку. Внутри она была ярко освещена, лампы работали от переносного генератора. Когда Аркадиан приблизился, откинулась боковая стенка палатки, и наружу вышел один из криминалистов, одетый в одноразовый комбинезон. Это оказался Булут Гюль, старший эксперт криминалистической бригады — один из немногих сотрудников управления, которым Аркадиан безоговорочно доверял.

— А я думал, ты в отпуске, — протянул Булут, кивая на перевязь, поддерживавшую руку инспектора.

— Я тоже так думал. Но мне показалось, что вам здесь может потребоваться рука помощи, а у меня одна еще работает. — Он показал глазами на палатку. — Кто это там?

— Судя по расписанию нарядов, его зовут Назым Сентюрк. — Булут отступил чуть в сторону и приподнял край палатки, чтобы Аркадиан мог заглянуть внутрь. — Прикомандированный. Служебного удостоверения при нем не оказалось, поэтому мы не знаем, из какого он района. Из-за землетрясения все базы данных в управлении либо зависли, либо вообще не отвечают ни на какие запросы. Их, конечно, пытаются наладить, но эта задача не первостепенной важности. Все, кто только может, вышли на улицы, чтобы навести порядок.

Аркадиан, склонив голову набок, старался внимательно рассмотреть потерпевшего. Тот самый дежурный, который записывал в журнал его фамилию, когда инспектор пришел навестить Лив и Катрину. После взрыва в Цитадели на улицах Руна заметно прибавилось полицейских: нужно было успокоить жителей, а бесчисленным туристам придать уверенности в том, что их надежно охраняют. Чтобы справиться с этой задачей, пришлось просить подкрепления из соседних городов и районов, и в рунском управлении замелькало множество незнакомых физиономий. Из их числа и был погибший.

— Где его пистолет?

— Пока не нашли.

— А причина смерти?

— Не могу сказать точно. Думаю, не от падения. Там, наверху, Петерсен — он как раз проверяет. А мне думается, что его здесь связали и что-то ему вкололи. Вот, посмотри на шею — имеется след от укола. Едва тела перевезут в управление, мы проведем анализ на наличие ядов. Только когда это еще будет? Одному Богу известно. В городе царит хаос, все аварийные службы стоят на ушах. Там и газовые трубы кое-где прорвало, и много чего еще. Нам хоть повезло — если надо будет сохранить тела в холоде, больница рядом!

— А где тела других погибших?

— На четвертом этаже еще двое — выжившие после взрыва в Цитадели, хотя теперь вряд ли можно называть их «выжившими».

— С ними та же история? — спросил Аркадиан, внутренне холодея.

— Один труп похож на этот, а другой весь в крови.

— Чей именно?

— Ты же был знаком с женщиной, правда? — сказал Булут, переводя взгляд на инспектора. — Я видел твою фамилию в журнале посетителей. Так вот, вся в крови не она, если тебе так легче.

— Есть конкретные подозреваемые?

— Только один, Габриель Манн.

— Габриель? С чего это вдруг? — не смог скрыть своего удивления Аркадиан.

— Он в бегах.

— Но это не значит, что он убийца.

— Конечно, однако он связан с одной из жертв, а в ее палате мы нашли его отпечатки — в палате, куда он, по идее, не должен был попасть.

Аркадиан припомнил: Габриель прервал разговор сразу после того, как он сказал, что кто-то уже поинтересовался рейсом, которым вылетала Лив. Легко было представить, как Габриель мчится в больницу, чтобы спасти мать, — и не успевает.

— Откуда известно, что это отпечатки Габриеля, если базы данных не работают?

— Их опознал Петерсен. Если уж он говорит, что это отпечатки Габриеля Манна, то сомневаться не приходится, — я ему верю. По крайней мере, на данный момент.

Хенрик Петерсен был в рунском управлении ведущим специалистом по дактилоскопии. С помощью своих кисточек и графитового порошка он творил чудеса, которые не многим были под силу. Он мог обнаружить отпечатки на чем угодно, а память у него была просто фотографическая. Еще не прошло двух недель с того дня, когда он применил свои таланты в городском морге, откуда было похищено тело брата Лив Адамсен. Тогда он и нашел отпечатки пальцев Габриеля. И если сейчас он утверждает, что они имеют дело с такими же отпечатками, то можно быть уверенным, что Габриель действительно побывал здесь.

— Ты не против, если я поднимусь и взгляну?

— Будь моим гостем. — Булут повернулся к ярко освещенной палатке. — А у меня здесь хлопот полон рот.

На пути к входу в подземный гараж Аркадиан оглянулся через плечо и увидел, как за ограждением оживились репортеры. На него нацелилась телекамера, и инспектор поспешно отвернулся, опустил голову и шел так, пока не оказался в тиши подземного гаража.

Спустившись по пандусу, он вынул из кармана телефон. Мобильная связь пока не работала, а ему надо было связаться с Габриелем. Чужие агенты проникли в самое сердце управления полиции — так глубоко, что убийцы чувствуют себя совершенно свободно и в камерах предварительного заключения, и в больничных палатах. Аркадиану было невыносимо думать об этом. Он хотел предупредить Габриеля о том, что над ним теперь тяготеет подозрение в убийстве, да только связаться было невозможно. Оставалось надеяться, что Габриель сам ему позвонит, как только заработает мобильная связь. А пока он, Аркадиан, займется тем, ради чего и пришел: убедится, что место преступления обследовано надлежащим образом, что ничего при этом не упущено из виду. Он сунул телефон в карман и пошел по лестнице на четвертый этаж, чтобы отдать дань уважения женщине, защитить которую он не сумел.

Прижимая к груди книгу, переданную матерью, Габриель брел без всякой цели по улицам полуразрушенного города, и слезы оставляли дорожки на его лице, покрытом толстым слоем пыли.

Боль потери остро мучила его, глубоко вгрызаясь в незажившую рану, которую причинила ему гибель отца. Когда погиб Джон Манн, Габриель буквально сгорал от гнева и ярости. Эти чувства бурлили в нем, разжигая злость сначала на убийц, а потом — на самого себя. Габриель чувствовал свою вину, потому что не был рядом с отцом, и в мечтах представлял себе, как все могло пойти по-другому, окажись он именно там. Его душа покрылась глубокими ранами, из которых невидимо выплескивались боль и ярость, окрашивая по-новому всю его последующую жизнь. Все, чему его учили в колледже, вдруг показалось ему пустяковым и ненужным, и он бросил колледж, завербовался в армию. Габриель убеждал себя, что там его научат тому, что нужно, и он получит возможность дать выход своей злости. Ему хотелось вооружиться практическими навыками, которые в дальнейшем помогут расправиться с теми, кто убил отца. Эти навыки оденут его в непроницаемую броню, и, если снова настанет минута опасности, он сможет защитить своих близких.

Минута опасности настала.

На этот раз он был в центре событий.

И оказался не в силах противостоять врагам.

Вся полученная им боевая подготовка не помогла сделать простое дело — защитить и уберечь своих близких. Врагов было много, сильных и неуловимых. Они не выходили на открытый бой с оружием в руках, нет, они скрывались повсюду, использовали как прикрытие веру миллионов, проникали в саму атмосферу города, по которому он сейчас шел, спотыкаясь. Весь город был врагом.

Слепой от горя, Габриель брел наугад, едва переставляя ноги и стараясь только уйти подальше от больницы, не столкнувшись при этом с пожарными бригадами и с любым человеком, одетым в форму.

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая