Ключ - Тойн Саймон - Страница 62

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая

— Разумеется.

Словно по заказу, кто-то тут же принялся барабанить в дверь, перекрывая вопли и стоны, и Сименон отворил дверь, за которой оказался растерянный брат Аксель. Афанасиус выскользнул из палаты, положил руку на плечо Акселя, заставляя того отвернуться от ужасающего зрелища.

Аксель стряхнул руку и посмотрел на Афанасиуса с плохо скрытой ненавистью.

— Ну, видишь, что ты натворил? Ты навлек на всех нас чуму.

— Будем надеяться, что не навлек, — возразил Афанасиус. — Во имя спасения нас обоих станем молиться о том, чтобы это оказалось не так.

Подгоняемый сильным ветром, который дул над Атлантикой, белый голубок на хвосте самолета ДС-9 стремительно несся вперед и вперед, к самому дальнему краю Европы. В международном аэропорту Газиантепа он приземлился немного раньше расписания, без десяти три ночи.

В три минуты четвертого к нему подъехал автопогрузчик и поднял свою платформу на уровень пассажирской двери. На платформу вынесли ящик, формой и размерами сильно напоминавший гроб; здесь же устроился великан-блондин, одетый во все черное. Он положил ладонь на ящик, будто приносил присягу на великанской Библии. Погрузчик опустил и ящик, и пассажира на землю, где их уже ждал фургон с открытыми задними дверями и вставленным в гнездо ключом зажигания. Блондин без посторонней помощи перегрузил ящик с платформы в задний отсек фургона, захлопнул двери, а сам взобрался на водительское сиденье. Повернул ключ зажигания, и механический голос системы Джи-Пи-Эс дал первые указания в соответствии с заранее запрограммированным маршрутом движения. Прошло еще четыре минуты, и блондин, выехав через охраняемые ворота аэропорта, оказался на подъездной дороге, которая вилась вдоль ограждения и вскоре вывела его на шоссе, уходящее от аэропорта в горы, к Руну.

Одолев горный перевал, фургон в половине четвертого въехал в предместье города. Бесстрастный голос с приборной панели направил его к широкому Восточному бульвару, затем по кольцевой дороге, которая шла вокруг Старого города, и, наконец, к северо-восточной части последнего, носившей название «Квартал Теней». Еще через девять минут фургон прибыл в пункт назначения.

Дик загнал машину в помещение склада, пристроенного к нижней части городской стены, задним ходом подъехал к погрузочной площадке и заглушил мотор. В Старый город не допускали грузовые машины. Многие тонны продуктов и прочих грузов, предназначенных для кафе и сувенирных магазинов, ежедневно доставлялись туда фуникулером. Похожий на огромные неуклюжие американские горки, этот фуникулер шел от городской стены вверх по склону холма внутри каменного туннеля, который начинался в помещении главного продуктового склада.

Убедившись, что в помещении никого нет, Дик встал с водительского места, взял тележку и открыл задние двери фургона. Похожий на гроб ящик он установил на тележку и покатил к кабинке фуникулера, которую предусмотрительно оставили у самого входа в туннель. Дверца была уже открыта. Дик поставил ящик в кабинку, потом сам занял место, предназначенное для того, кто сопровождал груз, и открыл в телефоне свой почтовый ящик, чтобы перечитать посланные ему ранее инструкции.

Сняв предохранительный колпачок с панели управления, он нажал на третью по счету из трех красных кнопок. Кабинка медленно тронулась с места, направляемая по своему пути цепной передачей, мягкими резиновыми шинами и электромотором, работу которого трудно было расслышать даже в ночной тишине. Они двигались в слабо освещенном туннеле, постепенно поднимающемся все выше и выше, пока не достигли третьей, последней, остановки — в самой верхней точке Старого города, у вала, окружающего подножие Цитадели.

На часах было без девятнадцати четыре.

Драган облокотился о шершавую стену пещеры приношений и, будто нахохлившийся коршун, во все глаза смотрел в отверстие люка вниз. Там не было никого и ничего, только натриевые лампы заливали нездоровым светом улочки Старого города, который ярким желтым пятном простирался у подножия Цитадели.

Посвященный чувствовал, как ночной холод до косточек пробирает его ослабевшее тело, но одновременно ему казалось, что свежее дыхание ветра принесло с собой запах близкого дождя или же солнце выглянуло из-за туч и стало согревать его своим первым лучом. Подобно тому, как океан откликается на притяжение луны, так и каждая его клеточка отзывалась на приближение Таинства.

Уже скоро оно вернется сюда, пропитает своей пронизывающей насквозь очистительной силой не только гору, но и его, Драгана, заново вливая бодрость в ту жалкую развалину, в которую он превратился.

Позади послышалось шарканье. Два стража в красных сутанах переминались у махины подъемного механизма. Чтобы добиться от них помощи, Драган сыграл на человеческом страхе и тщеславии — он пообещал возвысить их до статуса Посвященных.

«Помогите вернуть Таинство, — сказал он им, — и все снова станет как прежде».

Все: Цитадель, Посвященные — и он сам.

Дик почувствовал, как включился автоматический тормоз и кабина стала плавно замедлять ход. Сверху в туннель просачивался желтый свет натриевых ламп, горевших у причала на крепостном валу Цитадели.

Конечная остановка.

На душе стало спокойно, он был полностью удовлетворен. Как только ящик погрузят на платформу Вознесения, как только звоном колокола он даст знать, что можно ее поднимать, возложенная на него задача будет выполнена.

Будет за-вер-ше-на.

Это слово, безукоризненное и по форме, и по смыслу, было одним из его самых любимых. Даже когда его просто произносишь, весь речевой аппарат работает слаженно и четко, а на губах еще долго остается довольная улыбка. Именно так чувствовал это Дик, когда, сидя в тюрьме, впервые открыл для себя слово Божие и тем наполнил пустовавший до той поры сосуд своей души.

Кабина замерла на месте, и Дик вошел в павильон погрузочной площадки; вдоль стен тянулись полки, с одной стороны выстроились ручные тележки с электромоторами — в ночное время они подзаряжались. Полки стояли пустыми — подвоз товаров еще не начался. Шаги Дика гулко отдавались в пустом помещении, отражались эхом от стен, а потом к ним добавилось похожее на трели сверчка жужжание мотора: Дик взял одну из малых тележек и пошел с ней к кабинке фуникулера. Положил на тележку ящик и направился к выходу с площадки.

Холодный ночной воздух обдал Дика, когда он покинул павильон и стал подниматься по пологому пандусу к крепостному валу. Платформа Вознесения была прямо перед ним — только перейти по деревянному мосту. Дик шел туда, наслаждаясь одиночеством и испытывая глубокое удовлетворение от почти завершенной работы. Но стоило ступить на мост — и все пошло кувырком.

Сначала он услышал торопливые шаги, приближающиеся к нему по высохшим каменным плитам, — судя по звуку, там было человека три или четыре. Дик инстинктивно развернулся, опуская руку в карман пиджака за пистолетом, но тут его ослепил яркий белый свет.

— Джеймс Харрис, «Уорлд ньюс». Что там у вас в ящике?

Под ослепительно сияющей лампой Дик разглядел краешек объектива телекамеры и губчатый наконечник протянутого микрофона. Он подумал, не разбить ли выстрелом лампу, а потом сцепиться с теми, кто держит всю эту аппаратуру, но голос рассудка заставил его не спешить. Скорее всего, камера передает изображение куда-то, а может быть, даже ведет прямую трансляцию.

Он сунул руку с пистолетом обратно в карман, но прыткий оператор успел заметить оружие и на секунду дал крупный план.

— В ящике ничего нет, — выговорил Дик. — А у вас нет никакого права находиться здесь.

— Я дал им разрешение! — Из темноты появился человек, одна рука которого была на перевязи, а другой он держал полицейский значок.

Полиция и журналисты. Теперь все пойдет наперекосяк.

Ничего не остается, как плюнуть и сделать ноги.

Дик шагнул к камере, улыбаясь во весь рот и поднимая руки в знак того, что сдается. Оператор отступил назад, но немного замешкался. Дик молниеносно опустил руку, выбив камеру. Она упала на дорогу, послышался звон стекла — это разбилась лампа, укрепленная на камере, — и все вокруг снова погрузилось во тьму. Тогда он бросился на полицейского.

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая